Татьяна Соломатина - Отойти в сторону и посмотреть
Но был брошен вызов!
Тогда, с «площади» между почтой и столовой, было хорошо видно, как по гребню утёса поднимались «в связке» четверо альпинистов. Именно «альпинистов».
Никто и никогда не назовёт «альпинистом» юного сорванца, лазающего по окрестным скалам и расщелинам. Но если тот же сорванец делает всё это с помощью «приспособлений»… Кто-то стремится «к», а кто-то «от». Ещё одна, кстати, самодостаточная градация человечества на половинки.
Вызов был принят. И Старая Тётка Удача, обернувшись – впрочем, как обычно – совсем не тем, что о ней обычно думают, предоставила время для «дуэли».
Если, топая по асфальтовой дороге, смотреть не себе под ноги, а на раскинувшиеся по обе стороны трапеции и треугольники виноградников, то можно совсем не вспоминать о том, что люди делают с красотой планеты обетованной. Невспоминанию очень способствует совершенно неповторимый аромат сухой прелости, свойственный исключительно прибрежным областям южного Крыма. Ближе к морю – нотки «La Coast». Чуть глубже в материк – пряности от «Chanel». И только здесь – в двух-трёх километрах от прибоя, в камерных долинах – запахи смешиваются безупречно иррационально.
Прохлада утреннего бриза, пронзённая закипающей яростью нового солнца… Безумная яркость, не нарушающая покоя…
Шоссе как не бывало.
Ноги, соскучившись от однообразия горизонтального хода, с бугорка на бугорок проносят наэлектризованное утренним воздухом тело через сопку к подножью «зуба».
Почему «пик»? Скорее именно зуб. Или – обломок широкого клинка. Наконечник Эскалибура, замурованного в земной тверди вверх тормашками.
У подножья – колотые, местами треснутые пополам плоские глыбы. По ним легко. Но это уже не земля. Уютные формы – обманчивы. Светло-серый отлив каменных боков – искусно маскирует трещины и неустойчивость отдельных выступов. Выше – темнее. Или это просто тень солнца, оставшегося с другой стороны. Обратная сторона света…
Ты рыщешь взглядом, уже привычно прощупывая невидимые лишённому радости вызова «полки» и трещины.
«Альпинисты» шли по гребню. Их можно понять. Там всем их приспособлениям найдётся работа. Но ползти по кромке – форпосту горы в борьбе со стихиями, наиболее ветхому – без страховок – нет уж!
Только дураки могут думать, что здравый смысл противоречит романтике!
Хорошо, отец научил: никогда не отправляться в скалы одетой «по-пляжному». Свободные джинсы, куртка, ботинки. С подошвой, которая в состоянии уберечь ступню от остроугольного камня, но при этом достаточно эластичной, чтобы чувствовать – что у тебя под ногами…
Надо же. А зуб-то болен!
Из посёлка этого не видно – длинная трещина расколола всё образование снизу доверху. Ну, может, и не доверху… Там посмотрим!
Уклон – терпимый. Взрослому, конечно, было бы тяжеловато, но тебе, скрученной в спираль готовности, – легко. Как паучок, всеми лапками, фиксируя тело в распор, отдыхая каждые два-три метра подъёма, ты пробираешься по влажной и прохладной ещё с ночи расщелине вверх. Мечтая лишь об одном – чтобы концом стала вершина.
За очередным изгибом разлом вдруг распахивается, и тебя ослепляет горячим всплеском уже высоко поднявшегося солнца… Нет. Это ещё не вершина. Выглядываешь, цепляясь руками и прильнув телом к нагретому камню – над головой метра два с половиной – может, три – идеально гладкой отвесной скалы… Это нужно обдумать. Неудача здесь – значит, надо искать другой путь. А сегодня – сейчас – не хватит на это времени. Одно дело – для одного времени. По-другому – это уже другое дело. Так что надо осмотреться повнимательнее…
Вертясь в узкой расщелине, устраиваешься в распор спиной и ногами, полусидя при этом на пятачке размером чуть больше чайного блюдца, ещё раз благодаришь отца: крепкая джинса́ принимает на себя все колкости и укусы камня, не желающего мириться с теплокровным соседом в своих недрах.
Долго засиживаться нельзя – солнце и ветер, играючи, быстро и незаметно заберут силы. А их всегда должно оставаться с запасом. Любой знает: спуск тяжелее подъёма…
Глоток воды из фляги, что болтается на тесёмке за спиной.
Взгляд вниз с высоты седьмого этажа – и ты видишь у подножья отвесной скалы осыпь крупных осколков, похоронивших под собой добрую часть кустарника. Ничто не вечно. Под дождями, ветрами и палящим солнцем доспехи горы трескаются, отслаиваются и обрушиваются вниз. Роза ветров определила именно эту сторону как наиболее подверженную стихиям – смотрящую на море. Посёлок – как на ладони…
Наверху – кромка верхней площадки. Заветная вершина. Практически рукой подать… Неужели никакой возможности? Так не бывает!
Вывернув голову чуть не наизнанку, чтобы осмотреть ту часть стены, в которую упираешься спиной, вдруг обнаруживаешь длинную, узкую – шириной всего в ладонь – «полку». Вот почему ты её сразу не заметила! Устроилась бы наоборот, и тут же всё было бы ясно, что дальше!
«Полка» полого идёт на подъём. Пара метров мелких – в полботинка – шажков, влипнув в стену, – и можно будет зацепиться первыми фалангами пальцев за край площадки. А это значит – всё! Ты на вершине!
Первая попытка «выйти на полку» приносит укол страха. Неудачный угол расщелины требует от тела совершить какой-то невообразимый изгиб. А брошенный взгляд на ощерившуюся осыпь у подножья в какой-то момент сковывает и не даёт проскочить «момент истины»…
Отдышаться, расслабиться. Стать безразличным, как глыба, внутри которой ты сам… Страх – как неожиданный шквал. Его нужно пропустить, ослабив шкот, но не меняя курса…
(… – Не рыскай по ветру! Так больше шансов, что следующий шквал застанет тебя врасплох! Чувствуй парус – половина тебя гибкая и упругая, как и он. Вторая половина тебя – это румпель. Упрямый, несгибаемый, но точный, как осциллограф…
– Я стараюсь…
– К чёрту старанья! Ты пират всех морей! Чувствуй!
– Не кричи, я их вижу…
– Не всякий шквал обнаружит себя рябью. Ветер – как леопард. Иногда он тихо и беспощадно бросается на тебя сверху со скалы!..)
…Со скалы… Господи, даже не думать! Нет никакой скалы! Есть стена. А на всякую стену можно влезть…
Со второй попытки тело мокрым газетным листом пристаёт к стене. Не успевший «к звонку» страх тенью огромной птицы по ветру уносит прочь.
Первый неглубокий вдох.
Левая щека быстро нагревается от камня. Чёртова клёпаная пуговица на куртке больно давит чуть выше солнечного сплетения… Нужно отпустить край расщелины и сделать первый шажок… Пальцы левой руки с неохотой разжимаются, и ладонь скользит по шершавой поверхности чуть вверх. Правая ступня, чуть ёрзая, начинает по сантиметру двигаться вдоль «полки»… Дьявольские пуговицы! Кажется, их скрежет может разбудить не только гору, но и «больного» Вовчика где-то там – внизу!
