Евгений Гришковец - Начальник
Когда я ходил в общую группу, мне ужасно хотелось, остаться по окончании занятий в фотокружке и побыть среди избранных, пить чай, слушать разговоры. Я же уже один раз пил чай в Владимиром Лаврентьевичем и несколькими «дядями». Но два с лишним месяца Владимир Лаврентьевич говорил мне «юноша» и прощался со мной, как и с остальными «юношами» до следующего занятия. Я ждал.
— А в пятницу вечером ты сильно занят? — однажды после занятия неожиданно, прямо на пороге, спросил меня Владимир Лаврентьевич.
— В пятницу? — я от неожиданности ответил не сразу. Вечером я не занят. А что?
— А что? — он улыбнулся. — А то! Пойдём вместе смотреть хорошее кино. Пойдёшь?
— Кино! А что мне сказать родителям? — растерялся я. Мне же нужно у них разрешение просить и денег…
— Как что сказать!? — искренне удивился Владимир Лаврентьевич. — Сказать, что ты вместе с руководителем кружка кино— и фотомастерства и ещё несколькими кружковцами идёшь смотреть хорошее кино. Денег не надо. Показ бесплатный. Один раз в неделю, в кинотеатре «Время» работает киноклуб! Там показывают хорошие фильмы. Ещё перед фильмом выступает киновед Листопадов. А ты что думал, я предложу тебе соврать родителям и позову смотреть «Зорро», а потом пиво пить. Удивляешь ты меня, юноша. А показался вроде умным.
Я полностью растерялся, молчал и краснел.
— Ну, ладно, — сказал через паузу Владимир Лаврентьевич, — спроси у родителей разрешения. Отпустят — пойдёшь, нет — значит нет. Мы пойдем отсюда после занятий, в пятницу в шесть.
— А какое кино будет? — робко спросил я.
— Хорошее! — почти закричал Владимир Лаврентьевич и засмеялся.
Нас пошло в кино шесть человек плюс Владимир Лаврентьевич. Я был в этом сплочённом коллективе новенький. Шли пешком, довольно далеко. Это я потом узнал, что Владимир Лаврентьевич вообще всегда по городу ходит пешком, у него всегда с собой камера (фотоаппарата), а общественным транспортом он почти не пользуется.
Мы шли, было холодно. Владимир Лаврентьевич жестом предложил мне немного приотстать.
— Понимаешь, — спокойно и серьёзно сказал он, — я не знаю, понравится тебе то кино, которое мы будем смотреть. Я даже не знаю, понравится ли оно мне. Это картина одного известного испанского режиссера, не припомню, как его зовут. Но не это главное. Не об этом я хотел тебе сказать. Дело в том, что этот киноклуб — мероприятие закрытое, ну, не для всех. На него билет купить нельзя. Можно попасть только по приглашению, потому что там показывают фильмы, которые вот так в кинотеатрах не шли и не идут. Это фильмы, которые участвовали в кинофестивалях или хранятся в госфильмофонде. Раз в неделю туда можно сходить. По пятницам. Без меня вас туда не пустят. Туда ходят актёры, журналисты, преподаватели…. Ещё ряд людей, которые интересуются серьёзным кино. Многие недовольны, что я вас туда вожу. Говорят, мол, нечего юношей водить на эти показы. А я считаю, что это полезно и необходимо, — тут он откашлялся и некоторое время шагал молча. — Я это тебе говорю не для того, чтобы ты там себя тихо и прилично вёл, в этом я не сомневаюсь. Просто, будь готов к тому, что там будут нам не очень рады. И ещё…
Тут он задумался на несколько минут.
— И ещё, — продолжил он. — Я не знаю, что это будет за фильм. Не всё, что показывают в киноклубе — шедевры. Но в любом случае, это кино стоит посмотреть. Если будет скучно, попробуй справиться со скукой, досмотри до конца. Если будет не нравиться, сразу не отказывайся, потрудись, попробуй понять, зачем люди тратили плёнку, снимали это кино. Если будет что-то непонятно, спрашивай. Договорились?
— Договорились! — сказал я.
— И ещё. Это так, ерунда, но всё-таки. Многие фильмы, которые в киноклубе показывают… как бы это сказать… Ну, были бы детям до шестнадцати… Там могут быть голые женщины, могут быть разные сцены. Если эти сцены там будут, ты об этом в школе не говори, не хвастайся. А то мне запретят вас туда водить. Родителям можешь сказать, если знаешь, как сказать, и не боишься говорить. Хорошо? — он улыбнулся.
— Хорошо! — быстро ответил я.
— Ну, а если голые женщины сегодня в кино будут, — сказал он, ещё сильнее улыбаясь, — ты глаза не жмурь. Смотри и старайся понять, зачем это показывают. И ещё обязательно смотри, как на них направили свет. Это очень трудно, хорошо снимать обнажённое тело. В общем, это всё, что я хотел тебе сказать. Перед фильмом будет лекция, если что-то тебе будет непонятно, какие-то слова неясны, не переживай. Само кино важнее. А я и сам этого киноведа Листопадова не всегда понимаю.
В маленьком зале кинотеатра «Время» собралось ОБЩЕСТВО. Там были какие-то дядьки с бородами разных форм. Какие-то дамы с причёсками и платками на плечах, какие-то худосочные, очень умные мужики с плохими зубами, которые курили возле туалета и громко смеялись. Были полноватые молодые люди в очках. Были какие-то явные артисты и художники. По фойе даже прохаживался один высокий мужчина в светлом пиджаке, и у него на шее алел шейный платок. Там я встретил одного знакомого моих родителей. Он работал вместе с отцом в университете и бывал у нас дома пару раз. Он удивился, увидев меня, и поздоровался со мной. Я даже и не представлял себе, что такие люди живут где-то в недрах нашего города. И вот они из этих недр вышли на свет и собрались в одном месте.
Мы, те, кто пришёл с Владимиром Лаврентьевичем, скромно стояли в указанном нам Владимиром Лаврентьевичем месте и помалкивали.
Потом все пошли в зал. Мы зашли последними, когда Владимир Лаврентьевич подмигнул нам, разрешая зайти. Нам достались самые плохие места, сбоку у прохода и по-одному. Лучшие места заняли полноправные члены ОБЩЕСТВА и киноклуба.
Киновед Листопадов вышел перед экраном на маленькую сцену, его встретили аплодисментами. Я не буду его описывать. Он был Листопадов. Тут мои комментарии излишни.
— Картину, которую вы сегодня посмотрите, я посмотрел два года назад на закрытом показе в Москве, — начал он бархатистым прокуренным голосом, наполовину прикрыв глаза. — После этого просмотра я два года делал всё, чтобы показать её вам. Этот фильм удивительным образом выпадает из контекста…
Дальше я не помню точно, но общий, понятный мне, смысл его выступления заключался в том, что мы увидим шедевр, очень необычный, уникальный, а главное, благодаря его усилиям привезённый в Кемерово. Он просил собравшихся обратить особое внимание…. Я не помню точно на что, потому что после слов «обратите особое внимание» он говорил минут двадцать.
Пока он говорил, Владимир Лаврентьевич несколько раз тяжело вздохнул, а во время особо пафосного фрагмента речи Листопадова, он похлопал меня по плечу.
