Джеймс Боуэн - Уличный кот по имени Боб. Как человек и кот обрели надежду на улицах Лондона
Кот перебрался ко мне на колени, потом снова залез на плечи. Он нервничал, и я прекрасно его понимал. Почти все собаки в приемной сочли своим долгом злобно рыкнуть на него, а одна или две опасно натянули поводки, пытаясь добраться до рыжего. К счастью, вскоре их вызвали в процедурный кабинет. Каждый раз, когда медсестра появлялась на горизонте, я надеялся, что это за нами, но в результате мы просидели в приемной почти четыре с половиной часа…
Наконец мы с котом услышали долгожданное: «Мистер Боуэн, доктор готов вас принять».
Ветеринар оказался мужчиной средних лет, производившего впечатление человека многое повидавшего и порядком уставшего от жизни. Он посмотрел на меня так, что я сразу почувствовал себя не в своей тарелке (хотя, вполне возможно, причиной моего нервного состояния были несколько часов, проведенных в компании не слишком дружелюбных собак и их не слишком приятных хозяев).
— Так в чем проблема? — сразу спросил ветеринар.
Я понимал, что он просто делает свою работу, но едва удержался от того, чтобы не ответить: «Если бы я знал, меня бы здесь не было». Я сообщил, что нашел кота в подъезде, и показал гноящуюся рану у него на лапе.
— Давайте его осмотрим, — вздохнул ветеринар.
Он видел, что кот мучается от боли, и вколол ему слабое обезболивающее. Потом сказал, что выпишет рецепт на двухнедельный курс антибиотика амоксициллина.
— Если через две недели его состояние не улучшится, жду вас в своем кабинете, — заключил он.
Я подумал, что нужно воспользоваться случаем и спросить ветеринара про блох. Доктор мельком осмотрел кота, но никаких насекомых не нашел.
— И все же, думаю, будет полезно подавать ему лекарство от блох. Молодые коты часто цепляют всяких паразитов, — заметил он.
Я едва удержался от того, чтобы сказать доктору, что прекрасно об этом знаю. Но вместо этого молча дождался, пока он выпишет рецепт. К чести ветеринара, стоит отметить, что он проверил, нет ли на рыжем микрочипа. И ничего не нашел, что в очередной раз подтвердило мою версию насчет уличного прошлого моего нового соседа.
— Вам следует при первой же возможности установить коту микрочип, — посоветовал врач. — И как можно скорее его стерилизовать, — добавил он, протягивая мне брошюру и рекламу бесплатной кастрации бездомных животных.
Вспомнив, как рыжий вчера скакал по квартире и царапался, я кивнул.
— Думаю, это хорошая идея, — улыбнулся я, ожидая услышать в ответ «почему?».
Но доктор, казалось, уже забыл о нашем существовании. Он с отрешенным видом забивал информацию в компьютер и распечатывал рецепты. Мы с котом были для ветеринара лишь очередной деталью на конвейере, которую нужно было обработать и выставить за дверь, освобождая место для следующего пациента. Что ж, я его не винил, поскольку понимал, что так работает система.
Через несколько минут мы вышли из кабинета и направились с рецептами к пункту выдачи лекарств. Стоявшая за прилавком дама в белом халате была чуть более приветливой, чем ее коллега.
— Какой красавец! — восхитилась она. — У моей мамы как-то жил рыжий кот. Лучший друг из всех, кто у нее когда-либо был. Потрясающий темперамент. Сидел у ее ног и флегматично смотрел, как меняется мир. Даже если бы бомба рядом взорвалась, он бы ее не бросил.
Просмотрев рецепты, дама выписала чек.
— С тебя двадцать два фунта, милый, — сказала она.
У меня внутри все похолодело.
— Двадцать два фунта! Да ладно! — воскликнул я. На тот момент все мое состояние ограничивалось тридцатью фунтами.
— Боюсь, что так, милый, — покачала головой дама. Она нам сочувствовала, но заниматься благотворительностью не собиралась.
Я протянул деньги и забрал сдачу. Для меня тридцать фунтов были значительной суммой. Именно столько я обычно зарабатывал за день! Но выбора не было: не мог же я подвести своего нового друга…
— Судя по всему, нам придется терпеть друг друга еще минимум две недели, — сказал я коту, когда мы отправились в обратный путь. И я не лукавил. Я не собирался избавляться от рыжего, пока он не пропьет все необходимые лекарства. Никто, кроме меня, не будет следить за тем, принял ли кот таблетки, а я пока не мог позволить ему вернуться на улицу, где легко подхватить какую-нибудь заразу.
Не знаю почему, но осознание ответственности за рыжего меня слегка взбодрило. Я почувствовал, что в моей жизни появилась еще одна цель — я получил возможность сделать что-то хорошее для кого-то, помимо самого себя.
Днем я заглянул в ближайший зоомагазин и купил двухнедельный запас нормальной кошачьей еды. В ветеринарном центре мне выдали образец разработанного учеными корма, кот его одобрил, поэтому я купил целый пакет, дополнив им набор обычных консервов. На это ушло почти девять фунтов, после чего я остался практически без денег. И вечером мне пришлось оставить рыжего, чтобы отправиться с гитарой на Ковент-Гарден. Теперь я должен был кормить нас обоих.
Следующие несколько дней я выхаживал кота и заодно знакомился с ним поближе. К тому времени я уже придумал для него имя — Боб. Признаюсь, я позаимствовал идею у любимого сериала «Твин Пикс», одного из героев в котором звали Убийца Боб. Он был шизофреником с раздвоением личности в духе доктора Джекилла и мистера Хайда. Большую часть времени он вел себя абсолютно нормально, но в следующий миг мог потерять над собой контроль и начать творить всякие безумства. Мой кот чем-то его напоминал. В довольном и счастливом состоянии он был образцом спокойствия и благодушия. Но если вдруг у него портилось настроение, кот сходил с ума и начинал метаться по квартире. Как-то вечером я разговаривал с Бэлль, и меня внезапно осенило.
— Он похож на Убийцу Боба из «Твин Пикс»! — воскликнул я, получив в ответ непонимающий взгляд. Но это было уже неважно. Кот обрел свое имя.
К тому времени я окончательно убедился, что раньше он жил на улице. Когда рыжему требовалось сходить в туалет, он наотрез отказывался пользоваться лотком, который я для него купил. Вместо этого приходилось выносить его на улицу, чтобы он мог уединиться в кустах рядом с домом. Кот бросался в заросли и там справлял нужду, после чего тщательно закапывал следы преступления.
Наблюдая как-то утром за его действиями, я задумался: а что, если раньше он принадлежал цыганам? В нашем районе их было немало; более того, неподалеку от моего дома находилось целое временное поселение цыган. Может, рыжий жил в какой-нибудь семье и отстал от цыган, когда они в очередной раз переезжали… В любом случае, домашним котом в классическом смысле он точно никогда не был.
Зато с каждым днем он все крепче привязывался ко мне. А я к нему. Поначалу кот держался настороженно, но с каждым днем становился все более дружелюбным и все активнее проявлял симпатию. Конечно, изредка он мог и оцарапать, да и приступы безумия никто не отменял, но теперь я знал, что эту проблему решит кастрация.
