Андрей Никулин - Комсомольская любовь
- Мудак ты! – лично мне было не до смеха. - Охуеть, как смешно!
Я услышал, как захлопнулась дверь, а через минуту на кухню вошла Вика.
- Соседи! Вас там домой требуют, - пропела женщина. - Ленусик, Оленька никак не засыпает. Елизавета Семёновна очень сердиться.
- Во, блин, нигде покоя нет! – Ленусик даже не попыталась встать.
- Ладно, давай на посошок, да пойдём байки-бабайки, - Митенька стал с силой тереть глаза.
Вика сама разлила водку. Потом Ленусик начала ныть, что ей не дают как следует отдохнуть, и Митеньке пришлось силой вытаскивать её из-за стола. Вика достала из своего великолепного холодильника плитку шоколада и две бутылочки «колы», и настойчиво уговаривала Ленусика взять это всё с собой. Я в этой суете участия не принимал, сидел и курил. Как-то само собой подразумевалось, что я останусь здесь.
Когда мои друзья ушли, Вика вернулась на кухню и села напротив меня.
- А ты останешься? – тихо спросила она.
- А ты этого хочешь? – «А ты сам этого хочешь?»
- Да, - просто ответила женщина и закурила сигарету.
- Водка кончилась, - сказал я, надо же было что-то сказать.
- Ты хочешь выпить? – Вика задумчиво смотрела на меня, сигарета в её пальцах немного подрагивала.
- Не знаю. А ты?
- Давай выпьем шампанского. Посмотри в холодильнике, на полке, должна быть бутылка.
Я вынул холодную бутылку: «Хм, «Брют», я и не пил такого!».
Вика достала из шкафчика над столом фужеры на длинной ножке и поставила их на стол. Я содрал фольгу, открутил проволоку и попытался открыть тихо, без хлопка. Но руки не слушались, пробка вылетела, и шампанское брызнуло во все стороны. Мы засмеялись, и я наполнил фужеры. Отпив пару глотков, я непроизвольно поморщился и отставил фужер.
- Что, студенты вашего института предпочитают водку? – Вика улыбнулась и тоже поставила недопитый фужер.
- Наш институт «водочным» называют, может, слышала? – я снова потянулся к пачке сигарет.
- Андрюш, хватит курить. Это на мужском здоровье плохо сказывается, - женщина отобрала у меня сигарету. - Я пойду в душ. А ты если хочешь выпей ещё, там в дверке, по-моему, початая бутылка виски стоит. Любишь виски?
Вот так всё запросто: «Я пойду в душ».
- Конечно, - кивнул я головой, про виски зная лишь то, что этот буржуйский напиток почему-то надо употреблять с какой-то там «содовой».
Вика поцеловала меня, чуть прикоснувшись губами к щеке, и прошла в ванную комнату. Когда послышался шум воды, я достал это чёртово виски, допил шампанское и налил зарубежное зелье прямо в фужер. Кассета щёлкнула и отключилась, трогать импортный магнитофон я не решился и потому остался сидеть в тишине.
Я сидел и думал. Почему-то в голову лезли мысли о матери, которая наверняка себе места не находит, последний раз я звонил домой из общаги пару дней назад. Я тогда был в хламину пьяный, и на все её крики и просьбы вернуться домой отвечал лишь глупым хихиканьем. К тому же вокруг меня толпилась целая банда моих собутыльников, которые комментировали моё общение с матерью дурацкими шуточками. Потом совсем уж не к месту вспомнился недоделанный курсовой проект, и то, что последний срок сдачи давно прошёл. И тут же появились мысли о том, что моя обувь осталась в квартире Митеньки, и что даже если придётся спасаться бегством, то мне предстоит прогулка босиком. Я помотал головой, пытаясь отогнать весь этот бред и начать думать только о женщине, которая сейчас плещется под душем.
Внезапно шум воды прекратился, и я очнулся. Тут же не мудрствуя лукаво залпом опустошил фужер, и даже не почувствовав вкуса напитка, стал запивать шипящей колой прямо из маленькой бутылочки. Когда Вика, укутанная в полотенце, вышла из ванной, я, несмотря на её запрет, курил сигарету.
- Я жду, - только и сказала женщина.
Я встал и всё же решил тоже зайти в ванную. Мысль о том, чтобы принять душ я сразу же отбросил, как только встал из-за стола. Хорошо бы было просто добраться до этого самого душа. Меня качало и болтало из стороны в сторону. Но я собрал всю волю в кулак, и вот так, по стеночке-по стеночке и добрался до ванной комнаты. Я первым делом снял свои вонючие - а какие они должны были быть, по-вашему?! - носки и засунул их в задний карман джинсов. Потом выдавил на палец зубную пасту и изобразил подобие чистки зубов. Снял рубашку и как мог, застирал ворот, зачем это было нужно, я не знал, но мне почему-то казалось, что делаю очень важное дело. И уже собираясь уходить, увидел на полочке флакончик одеколона, наверное, мужниного. Я мало представлял, как к этому отнесётся ожидающая меня женщина, но решил что пусть лучше запах мужа, чем запах пота. Я отвинтил крышечку, немного вылил в ладонь и энергично протёр шею и подмышки. Решив, что вполне готов, я открыл дверь и вышел в тёмный коридор.
Из-под двери одной из комнат выбивался свет ночника. Я, стараясь сохранять равновесие, открыл дверь в спальню и увидел Вику, лежащую на широкой кровати. Комплексом супружеского ложа женщина как видно не страдала. Такие огромные кровати я видел только в зарубежных фильмах. Женщина открыла глаза и улыбнулась.
- Выключи свет, пожалуйста, - слово «пожалуйста» далось мне с большим трудом.
- Ты что стесняешься?
- Не привык как-то, при свете, - «Конечно, блин стесняюсь, особенно своих дурацких семейных трусов в идиотский цветочек!».
Женщина щёлкнула выключателем, и я, присев на краешек кровати, стал сдирать с себя джинсы вместе с трусами. Вика откинула одеяло, обхватила меня руками за шею и повалила на спину.
Такой женщины у меня не было никогда. Все мои прежние подружки не годились Вике в подмётки. Страсть и опыт. Она, видя моё совсем не боевое состояние, сразу же взяла инициативу в свои руки. И не только. Она гарцевала на мне, как искусная наездница. Она такое вытворяла, что, даже зная, что это в принципе не возможно я стал переживать, как бы мой член не переломился пополам. Короче говоря, меня отымели по-полной программе.
Когда с рёвом и гиканьем мы заканчивали свой первый заезд, то свалились с кровати, и я почувствовал, что лежу на чём-то волосатом. Немного отдышавшись, я провёл рукой вдоль своего тела и понял, что лежу на какой-то шкуре.
- Это чья шкура? – отдышавшись, поинтересовался я.
- Белого медведя, - шепнула женщина.
- Что, настоящая?! – я ещё раз провёл рукой по упругой шерсти.
- Самая что ни на есть, - и требовательная ручка женщины поползла к низу моего живота.
Наши дальнейшие «заезды» продолжались именно на шкуре самого свирепого хищника на планете. За ночь я только пару раз вставал, чтобы налить нам по фужеру шампанского. Заходя на кухню, я успевал еще, налить себе виски. Ну, не люблю я шампанское, ну, что ты будешь делать!
Вика разбудила меня в половине седьмого утра. Сама она уже прекрасно выглядела: была одета в лёгкий халатик, лицо было свежим, глазки чуть подведены. Ни намёка на бурную бессонную ночь.
- Ты сам просил тебя рано разбудить, - ответила Вика на моё недовольное бурчание по поводу такого раннего часа. – Вставай, кофе готов.
Дождавшись пока она выйдет, я быстренько напялил джинсы вместе с трусами, сбегал в туалет, а потом отправился умываться. На удивление состояние у меня было бодрое и почти не чувствовалось похмелья. Опять почистил зубы с помощью пальца, а вот флакончик с одеколоном решил не трогать.
На кухне уже было прибрано, а на столе стояли две чашечки кофе. Женщина задумчиво курила, глядя в окно.
- Может, хочешь что-нибудь выпить? – спросила она меня и в её словах никакого подвоха я не почувствовал.
- Да, я бы не отказался, - сработала студенческая привычка: «дают - бери».
Вика сама достала, но уже из одного из навесных шкафчиков бутылку коньяка, и сама же, налила нам по рюмке. «Вот и коньяк у неё какой-то особенный», - подумал я, выпивая рюмочку.
- Вик, ничего, что я там одеколоном попользовался, - сам не знаю, почему вдруг брякнул я.
- Ничего, ничего, - Вика слегка улыбнулась, - только это не одеколон, а средство для ухода за полостью рта.
Вид, наверное, у меня был идиотский, что она как не старалась, не сдерживалась, но всё-таки прыснула от смеха. Засмеялся и я. Неизбежное утреннее напряжение как-то мигом испарилось. Отсмеявшись, мы пили кофе, иногда фыркая, вспоминая мой прокол. Потом женщина сказала, что сама сходит к Митеньке и заберёт мои сапоги. Когда Вика вышла, я быстренько вытащил бутылку коньяка и налил себе ещё одну рюмку, когда ещё представится возможность выпить что-нибудь подобное. Закусив долькой лимона, я включил маленькое радио, воткнутое прямо в розетку.
« …мы пройдём сквозь шторм и дым,
станет небо голубым.
Не расстанусь с Комсомолом
Буду вечно молодым…» - излучал оптимизм Иосиф Кобзон.
Похоже, что праздник «у них» продолжался. Я сделал радио потише, и закурил последнюю, оставшуюся в пачке, сигарету.
На прощание Вика сунула мне в руку бумажку с номером телефона, и коротко поцеловав, захлопнула за мной дверь. Я не стал дожидаться лифта, а бегом спустился по лестнице. На улице было холодно, а когда я через двадцать минут подходил к своему дому, то и вовсе повалил снег.
