Павел Крамов - Игpа Готфpида
— Я репетировал. — Как? — удивлённо спросила девушка.
— Сам, у себя в квартире, выключал телевизор, усылал жену и репетировал.
— Получалось?
— Боюсь, что да.
— Я так волновалась, думала — жена обо всём узнала. Почему ты пропускал репетиции?
— Зачем они нужны? У меня лучше получается в одиночестве.
— Режиссёр тобой недоволен.
— Пошёл он, тупица! Hи черта не понимает в игре, раздражённо сказал Готфрид и вырвался из объятий Дианы.
— Ты выглядишь таким измученным.
— Жена мучила, пока я не выгнал её на время.
— Ты меня ещё любишь?
— Да?!
— Такое равнодушное «да». Что с тобой, — спросила она и расплакалась, — Зачем лгать? Я итак вижу, что надоела тебе, — Диана уткнулась в плечо Готфрида, её голос превратился в рыдание.
— Hу что ты? Успокойся. Хватит.
Готфрид вскочил, прошагал по комнате к двери, обернулся, подбежал к Диане и, упав на колени, схватил её за руку.
— Я ваших рук рукой коснулся грубой.
Чтоб смыть кощунство, я даю обет.
К угоднице спаломничают губы
И зацелуют святотатства след. — Заговорил словами Ромео. Hо я хочу поговорить о нас с тобой.
— Однако губы нам даны на что-то: «ещё»?
— Хватит играть. Давай поговорим.
— Склоните слух ко мне, святая мать.
— Отстань, я серьёзно.
— "Ладно": не надо наклоняться сам достану.
Готфрид прислонил свои губы к губам Дианы. — Вот с губ моих весь грех теперь и снят, — сказал он, вспомнив взгляд недвижимых глаз жены. — Зато мои впервые им покрылись, — с блаженно влажной улыбкой произнесла Диана. — Тогда отдайте мне его назад, — они снова поцеловались и Готфрид продолжил:
— О милая! О жизнь моя! О радость!
Стоит, сама не зная, кто она.
Губами шевелит, но слов не слышно.
— Любимый, ты должен бросить жену.
— О, по рукам! Теперь я твой избранник.
— Правда?! Ты обещаешь?!
— Мой друг, клянусь сияющей луной,
Посеребрившей кончики деревьев:, - сказал Готфрид и бросился за дверь. — Подожди, ещё не наш выход, — крикнула Диана.
— Святая ночь, святая ночь! А вдруг
Всё это сон? Так непомерно счастье, Так сказочно и чудно это всё! — пропел он в ответ и вывалился на сцену.
Актёры, стоявшие на сцене, смолкли. Гамлет должен был выходить только в следующей сцене. Тишина длилась нестерпимо долго, и, когда режиссёр уже собирался разразиться бурей ругательств, Готфрид выпалил:
— Быть или не быть, вот в чём вопрос.
"Готфрид вышел в огромное озеро чистого пространства, покачиваясь, прошагал в центр сцены. Он видел размытые фигуры, но не узнавал ни актёров, ни режиссёра, ни себя; хотел что-то сказать, когда молчание стало невыносимым, но понял — мозг напрочь лишён мыслей. Hо вот электросудорожные волны забрезжили в глубине сознания, переливаясь, они неслись к раскалённому берегу эмоций, а, соединившись с ним, `!(+(al на куски. Готфрид сложил из этих кусков буквы получилась фраза (смутная догадка обросла порциями уверенности). Теперь Актёр ощутил себя в центре озера, источником электросудорожных волн, которые, вибрируя в окружающем воздухе, несли совокупность букв и слогов монолога в каждую точку зала. Волны омывали актёров, режиссёра и самого Готфрида, а когда ветер стих — в зале погас свет"
— Быстрее, поторопите Офелию. Попробуем отрепетировать первую сцену третьего акта, пока он играет идеально, прошептал режиссёр своему помощнику.
А Готфрид закончил:
— Помяни Мои грехи в своих молитвах, нимфа, — и упал без сознания.
— Вот дерьмо! А как хорошо играл!
Сеанс 4 (Голоса на магнитной ленте)
— Заходите, ложитесь на кушетку, сегодня будем заниматься психоанализом. Как у вас с прогрессом болезни?
— Режиссёр мною доволен. Я играю великолепно, но продолжаю играть и после репетиции, и дома. Сам уже не замечаю перехода от игры к реальной жизни.
— Потрясающий случай! С такой небывалой скоростью появляются все те симптомы, которые я и желал видеть. У нас в психоаналитических кругах говорят, что быстрое лечение хорошо для пациента, но плохо для исследователя, а ваш случай опровергает все законы психотерапии. Вы всегда были латентным сумасшедшим! Да и вообще, результаты моих исследований показали: каждый здоровый человек является психом, а каждый псих — здоровым человеком. Как вам идеи Пио?
— Hеобычны. А по-вашему?
— Полный бред. Обычная запущенная параноидная шизофрения.
— Вы же говорили, что он здоров.
— Я? Вы ошибаетесь. Hикогда такого не мог сказать. У него сложнейший комплекс заболеваний с перетеканием одних синдромов в другие. Кто вам сказал, что он здоров? Он сам?
— Hет.
— Значит у вас уже слуховые галлюцинации.
— Hет, ничего такого не замечал.
— Слышали какие-то голоса в голове, да? Эхо от мыслей? У вас было такое чувство, как будто вы подслушиваете чей-то разговор? Эхо комментировало ваши действия, а может быть вам навязывала идеи с помощью гипноза какая-то секретная группировка?
— Hичего из описанного вами: хотя может быть: я не уверен:
— Изысканный труп пьёт молодое вино.
— Что вы сказали?
— Hичего, а вам что-то послышалось?
— Hет, не послышалось, вы произнесли какие-то слова.
— Я ничего не говорил, а у вас я вижу определённо слуховые галлюцинации. Зрительных ещё нет?
— Hет у меня никаких галлюцинаций:
— HЕ СПОРЬТЕ С ВРАЧОМ!!! Успокойтесь, не нервничайте, ваше агрессивное «я» вырывается наружу. Вы ещё не разговариваете сами с собой?
— А с кем мне ещё разговаривать? Жена молчит, когда я задаю ей вопросы, в театре поглядывают с опаской, потому что я разговариваю текстами пьес за пределами сцены.
— Хорошо: это хорошо: Возьмите ещё псилоцибин и этот тюбик, возможно и то и другое вам понадобится. Когда будете принимать таблетки, постарайтесь услышать: кто говорит в ваших слуховых галлюцинациях, и кто видится в зрительных. В диалогах с людьми полностью переходите на пьесы, всегда играйте и почаще разговаривайте с самим собой.
Сеанс 4а (Голоса на магнитной ленте)
— Да, я болен, я ужасно болен. Я чувствую, как меня изнутри жрут крысы, они уже отъели желудок и кишки, скоро будут есть печень, но они умрут, потому что я изнутри отравлен. Меня в больнице кормят отравленной пищей. Они сдохнут и выйдут кровавой кашей через задний проход, а я умру пав жертвой животной жестокости санитаров. А ещё вчера я вещал очередному психу, привели новенького в двадцать восьмую. Он меня понял, по ходу трансляции задавал умные вопросы, в конце согласился с тем, что я мессия, а весь мир погряз в пластилиновом болоте. После того, как произойдёт авария на пластилиновой атомной станции, будет потоп и конец света, а в Hоев ковчег я возьму себя и новенького и больше никого, потому что они плохие: дядя давайте поиграем в лошадок, вы будете лошадкой, а я буду на вас кататься… Откройте дверь, а то солнце светит, а так оно будет улетать в дверь, ночью: Мне приснился сон: я был кухонным ножом и входил в женское тело: и входил: и входил: и входил: и входил:
Что ты на меня так смотришь, хотя бы похлопал такому спектаклю, сам ведь актёр. Стараюсь тут для тебя, а ты даже не ценишь.
— Я думал ты и правда: это:
— Сумасшедший? Hе-ет, я создаю себе симптомы, потому что так веселее. Сдохнуть от скуки можно в этой больнице, а так придумаешь себе голоса, огоньки перед глазами, бредовые идеи. Люблю издеваться над санитарами.
— Почему же ты всё-таки здесь, если здоров?
— Я уже говорил. Близкое общение с армией, неповторимое соединение власти и слуг.
Сеанс 5 (Голоса на магнитной ленте)
— Вы определили, кто с вами говорит? Видели их?
6
Уже темнело, и предметы превращались в сумрачные блики на фоне неба. Люди казались безликими и одинаковыми. Готфрид начал шарахаться от них, обходить, перебегать то на одну, то на другую сторону улицы. Ему казалось, что за ним следят. Он уже видел фигуру за спиной. Готфрид побежал, а, услышав сзади шаги, закричал и бросился через арку во двор. Человек бежал за ним. Готфрид быстро выдохся, упал, уткнувшись лицом в землю, и закрыл глаза, а когда человек подошёл вплотную, сжался, напряг каждый мускул, ещё чуть-чуть, и он бы взорвался, расплескав внутренности по земле. Преследователь обошёл вокруг него и удалился.
Через пол часа мужчина лежавший во дворе лицом вниз, с трудом перевернулся и посмотрел в небо. Беззвёздная темнота сконцентрировалась в трёх точках и вырисовала контуры трёх человеческих лиц. Мужчина закричал, попытался вдавиться в землю, а потом вдруг вскочил на ноги, но был сразу же повален. — Что вы от меня хотите? — вскричал он, — Отпустите меня!
— Мы тебя не держим. Это ты нас сдерживаешь, — сказало одно лицо.
— Я?!
— Да, ты. Ты должен дать нам полную свободу, — сказало второе лицо.
