Валерий Шелегов - Моя ж ты радость
Мы выспались в теплом зимовье и на другое утро вышли на берег Ольчана. Реку не узнать!
— К наледи мы тоже не выйдем. Река из долины, где мы спали в зимовье, впадает ниже ледника. В устье глубоко. Придется вплавь, — прикинул Леший.
Вышли к Ольчану мы по ручью Туристу. Машина на другом берегу далеко за болотистой марью. Воду выпучило и на марь. Куда не посмотришь, везде вода. Утро ясное выдалось, солнечное. Ольчан бешено несся океаном воды и угрожающе шумел. Сколько жил на Севере, реку вплавь не приходилось одолевать.
— В одежде поплывем, — прикинул Леший. — Портянки снимем и в рюкзаки сунем. Тяжко станет, сапоги не трудно нога ногой сбросить. Хорошо, у тебя ружья нет. Кобуру с наганом на ремне через грудь и под мышку закрепи.
Капитан Крыловецкий старше меня годами лет на пять. Ему уже далеко за сорок. На севере живет лет двадцать с гаком. Из них восемнадцать лет служит в милиции. Строптивый, не угодник чинам выше, оттого и в капитанах. Полковник Масленников моложе Лешего.
— Вода ледяная, — помыл он руки.
— А мы — как в омут! Пацанами, страшно было прыгать с вышки? Ничего, прыгали. Прыгнем и сейчас. Не раздумывай. Готов?
Леший бесстрашно ринулся в стремительный поток. Думать некогда. Я за ним. И сразу глубина. Нас несло среди коряг к острову. И минуты не прошло, мы уже выбрались на остров. Главное русло одолели. Протока за островом метров пять. Перемахнем. Осока высокая и примята зверем.
— Леший, кажется, на острове наша знакомая медведица, — закричал, перемогая шум реки. А Леший уже летел с конца острова во всю прыть. Махнул мне и сиганул в протоку. Я следом. Выбрались на марь и хохочем: медведица вышла к берегу острова, откуда мы сиганули в воду. И заревела, будто трубы судного дня это, а не звериный рев.
— Она там не одна была, — смеётся Леший. — Еще и двухлеток с ней. Траву медведи жрали.
Хохотали мы до истерики, пока брели по водной гари к машине.
В райотделе, когда я к нему по случаю зашел, капитан Крыловецкий примкнул дверь изнутри.
— Покажу тебе кое-что, — подмигнул. — Этих людей тебе надо знать в лицо. Встретишь в тайге — обходи стороной.
Крыловецкий подал мне из сейфа через стол обычный альбом с фотографиями.
— Секретная картотека хищников, — пояснил он. — Нельзя посторонним. Но твоя жизнь мне дороже всякой секретности.
Без спешки, внимательно я рассматривал лица людей на фотографиях. Молодые и пожилые, русские и нерусские лица. Были и увеличенные фотографии ингушских женщин.
— Мир тесен, братишка, — Леший покачивался с пятки на носок, сунув руки в карманы. Качаясь маятником, смотрел в зарешеченное окно. Долгое здание поселковой милиции просело до окон в землю от старости. В сороковых годах весь поселок Усть-Нера был лагерем. Здание это было Администрацией лагерей на Индигирке. И кого только не видали и не слышали эти стены последние полвека. Эти стены видели и помнили писателя Варлама Шаламова. Жутко стало от подобных мыслей. Вернул фотоальбом Крыловецкому в сейф.
— Выкидывают меня из органов, — мрачно ошарашил Леший меня. — До пенсии, суки, не дали дослужить.
Я понял все. Капитана Крыловецкого выкидывают из-за меня. Он сохранил честь русского офицера, не подставил меня. Детектив жизни. Никакой писатель не придумает сюжет и судьбу, которую мне кто-то готовил. И опять я вспомнил Ольчанский перевал; горящий коровник, когда я работал пожарником. Бог и на этот раз меня спасает.
Неделей позже я прилетел самолетом в Якутск, следуя на экзамены в Москву. Шел 1986-й год, я ехал в Москву поступать в Литературный институт третий год подряд. Оформил билеты и бесцельно бродил по второму этажу аэропорта. Свесившись на перила, рассматривал лица людей на первом этаже. Время тянулось. Рейс на Москву ночью. Обошел второй этаж по третьему кругу. Группа ингушей с женщинами и детьми разместилась на двух лавках у выхода на лестницу. Лицо ингуша показалось знакомым. Да, его видел в картотеке Лешего. У меня имелся телефон валютного отдела в Якутске. Майор Гмыза на удачу был на месте. Спать в это время надо, а он водку пьет на работе, отмечают звание: подполковника получил.
— Лошадь в аэропорту, — буркнул ему недовольно в телефонную трубку.
— Откуда про «лошадь» знаешь?
— Показывать не буду, — отрезал. — Сами ищите. По картотеке…
— Ты что, гэбэшник?
— Нет, я писатель. Ищите и найдете. В порту «лошадь». — Положил трубку.
За ингушами наблюдал до приезда подполковника Гмызы. Опера приехали в штатском.
Гмызу я знаю много лет. Крыловецкий в те годы участковым на прииске «Юбилейном» служил. Жена Гмызы работала геофизиком. Он в БХСС.
Гмыза к ингушам не пошел светиться.
— Они? — спросил. Меня он в первую очередь нашел в аэровокзале.
У оперов специальные электронные детекторы. Аэропортовские милиционеры проверяли у ингушей документы, штатские опера терлись рядом, вычислили, кто летит с поясом золота. Ингушка, в роли «лошади», досмотр в общей очереди не проходит. Доставляют ее к самолету из отдела грузоперевозок купленные работники аэропорта. Гмыза отделился от меня и пошел к своим операм.
«Выдал меня, пьяная сука». Мне-то, какое дело до этого золота?! Но во мне жива еще профессиональная этика геолога. Заразился «золотым» авантюризмом от Лешего? Может, стечение обстоятельств?..
За размышлениями, мы с девицей- вахтершей незаметно прошли тенистым парком к бассейну. Последние мысли о необратимости судьбы меня успокоили. Пока шли, я молчал. Девушка вахтерша щебетала без умолку. Из ее щебета я понял, что звать ее Оксана. Она студентка Днепропетровского педагогического института. Ей девятнадцать лет. В Москве она при помощи дяди, партийного работника, сумела сделать операцию на зрачках глаз. Яркий свет ей вреден, очки снимает — только когда спит. Вот и вся ее незамысловатая история.
Но история знакомства с Оксаной прогулкой в парк к бассейну не кончилась. Оксана поднялась со мной на лифте на седьмой этаж в номер. Говорить нам не о чем. Я устал от перенапряжения. Хотелось спать, и не мог найти слова, чтобы отправить Оксану на вахту. Отдыхал после долгой прогулки в кресле, и вяло наблюдал. Молчал.
Оксана сняла с жесткой широкой кровати покрывало. Откинула край одеяла в цветном пододеяльнике. Уверенно стала раздеваться. В метре от меня. Я слышал запах ее молодого тела, с горечью вспомнил «честь русского офицера» Лешего. Как бы он поступил на моем месте? Жена Наталья не верила, что я, бывая в Москве предыдущие годы, жене оставался верен. А я был ей верен. Искушения не предоставлялось, сам приключений не искал.
«Оксана хороша. Но эти солнцезащитные очки?»
— Сними, — попросил.
Она сняла очки.
«Девка — пригожая?!»
«Молодая. Нагая. Доступная. Бери» — говорил ее взгляд, улыбка блаженной…
— Одевайся, — принял решение не трогать ее.
Студентка надела очки. Она не поняла сказанного.
— Оксана, будь добра, оденься. В платье оденься. И не задавай лишних вопросов.
Студентка послушно втиснулась в трусики, взмахнула подолом платья над головой и поднырнула рыбкой в горловину платья. Облачившись, поправила лямочки на плечах. Проводил ее до двери. Больше эту девицу Оксану на вахте не встречал.
До экзамена доценту Малькову оставалось ровно двое суток. После ухода студентки Оксаны на вахту, спать я не лег. Я имел уже привычку вести дневник. Память моя пылкая ничего не запоминает. Записывая события минувших двое суток, включая Якутск, я поймал себя на мысли: «НЕ жизнь у меня, а сплошная литература». Взять хотя бы историю с Крыловецким. Ведь только я и он знаем, какой сюжет нам готовила жизнь на ручье Туристе. НЕ случайно Леший дал ознакомиться с секретной картотекой «хищников золота». События выстраиваются с детективной последовательностью. Будто кто меня ведет. Озарения неожиданны и мгновенны. И вздрогнул от пришедшей внезапно мысли: необходимо ехать к доценту Малькову домой, и поговорить с ним как равный с равным. Выбора нет. Приняв решение, я мгновенно заснул.
Галина Александровна Низова, декан заочного отделения — дара речи лишилась от просьбы дать домашний адрес Малькова.
— Нельзя, но дам, — поразмыслив, дала она адрес московской квартиры доцента Малькова.
Бог меня водил по незнакомой Москве. Черти бы запутали. Последовательно и без нервотрёпки добрался в нужный район на городском автобусе. Быстро нашел девятиэтажный дом. Дверь подъезда с «домофоном». Не долго ждал, когда кто-то пойдет или выйдет. Поднялся на лифте на нужный этаж. Позвонил в нужную дверь. Мальков открыл на звонок, будто ждал кого-то.
— Вам кого, молодой человек. Студентов дома не принимаю.
— Я не студент.
— А кто вы?
— Охотовед из Якутии.
— Хорошо, пройдемте в мой кабинет, — пригласил Мальков.
У порога я скинул белые туфли. Брики отутюжены, рубашка дышит белизной. Чем не гость?!
