Ирина Потанина - Блюз осенней Ялты
Неловкое молчание прервалось громкими всхлипываниями.
— Это что? — Костик откровенно испугался.
— А, соседи плачут… С ними бывает.
Слышимость в доме была потрясающая. Соседи могли никогда не видеться, но о жизни друг друга знали всё. К этому привыкли уже настолько, что не стеснялись практически ничего. Минуты три Костик вслушивался во всхлипывания.
— Что, красиво плачут? — Аня терпеть не могла глупых пауз.
— Нет. Просто молчу в ожидании, что ты меня выгонишь, — Костик улыбнулся.
— Ну, пока, — Ане стало как-то неудобно, — Не обижайся. Знаешь, у меня, кажется, тоже нервное расстройство от всего этого…
— Все в порядке, — Костик направился к выходу, — только… э… — он явно не знал, как сформулировать.
— Ну!!! — Анька вдруг совершенно четко осознала, что есть такие люди, которых проще убить, чем выслушать.
— Просто ты тут наслаждаешься комплексом собственной вины, а ей там, может быть, плохо, — выпалил Костик на одном дыхании, — ей, может быть помощь нужна, а ты… эгоистка!!! — он выскочил в коридор, нарочито громко хлопнув дверью. Как ни странно, из подъезда Костик вышел абсолютно спокойным. Теперь уж Глюк точно навестит Владиславу, и, несмотря на его, Костика, завтрашний отъезд, Владка без присмотра не останется. Несколько секунд Анька, прищурившись, смотрела на дверь.
— Вот только не надо учить меня жить!!! — крикнула Анька, высунувшись из окна. Девушка схватила сигарету, зачем-то вышвырнула ее в окно, потом бессильно опустилась на диван и присоединилась к доносящимся сверху рыданиям. Исполнение желаний приходит обычно именно тогда, когда уже не нужно. Вода давно нагрелась, все гости разошлись… Вот только купаться Ане абсолютно перехотелось.
***
— А-а-а, — колени Сергея были мокры от слез. Абсолютно голая и пьяная Люська грюкала, всхлипывала и сморкалась в них, не переставая причитать, — Я не смогу там жить. Я отупею… О чем я буду с ними трепаться…Они ведь даже Щербакова не знают…
— Кончай реветь, Люсь, — Сергей вжался спиной в оштукатуренную чем-то зеленым стену и с легким налетом презрения посмотрел на подругу, — Щербакова и у нас, кроме заядлых бардов, никто не слушает.
— И ты, — Люся попыталась попасть пальцем в Сергея, но промахнулась, — ты тоже ничего не понимаешь… Ведь даже у Савицкого умевшая летать Катенька разбилась, едва попав на Запад. Летающие люди теряют там свои неординарные способности. Я разобьюсь там, я перестану писать стихи, я заржавею…
«Summer time…» — отлично исполняемый кем-то невидимым блюз просочился с набережной сквозь плотно задернутые шторы комнаты и тут же затих, споткнувшись о Люськины всхлипывания. Сергей терпеть не мог пьяных женщин и очень плохо относился к женским слезам. Люська, видимо нарочно, решила сегодня воплощать в себе все пороки. В нормальном состоянии девушка спокойно, даже с гордостью, рассказывала всем о сестре, собирающейся забрать Люсю к себе в Штаты. И неважно, что на самом деле сестра звалась Полом и представляла из себя толстенного немолодого уже джентльмена, компенсирующего отсутствие мозгов толщиной кошелька и американским гражданством… Сергей все равно был рад за Люсю, сумевшую обеспечить себе безбедное будущее. Трезвая Люська тоже была этому рада. Но, напиваясь…Впрочем, напившись, Люська и до появления Пола всегда закатывала истерики.
— Слушай, перестань. В конце концов, твой Савицкий, между прочим, вопреки рассказам о том, как плохо жить за рубежом, почему-то на Родину возвращаться не спешит.
— Просто мы так устроены: однажды приняв решение, мы не можем идти назад. Вот и я не могу…
«Господи! Какая разница… Здесь, там», — Сергей уже изрядно устал от подобных душеизлияний. И вообще, неужели, кроме споров о том, где лучше жить, им с Люськой больше нечем заняться.
— Ну, — Сергей решил завязывать с ее истерикой, — ну, малыш, ну успокойся.
Сергей неловко погладил девушку по плечу…
— Ты же еще никуда не уехала, давай успокоимся, котенок. Никогда не стоит расстраиваться раньше времени.
На мгновение Люськин блуждающий взгляд сконцентрировался на лице Сергея. Девушка идентифицировала друга, требовательно приоткрыла губы и многозначительно сомкнула руки на его шее. В комнате воцарилась тишина.
— Вот только не надо учить меня жить!!! — нервный женский крик раздался откуда-то снизу. Сергей ненавидел слышимость этого дома.
— А-а-а, — Люська сочла слова соседки собственным внутренним голосом, и снова принялась причитать. Теперь вопили уже двое…
— Тихо ты, там у соседей что-то творится, — технология «смотри, вон птичка» подействовала, и Люська, замолчав, прислушалась.
— А-а-а, — к соседке дуэтом присоединился кто-то, стоящий у Люськи под дверью. Сергей вздрогнул — рыдающие женщины, похоже, преследовали его сегодня. Несчастное и растерзанное одеяло переместилось на обнаженную Люсю прежде, чем соседка Людмилы по комнате открыла дверь. Ее всхлипывания оказались нечеловеческим хохотом.
— Нет, я этого не вынесу, — хохотала девушка, — Ой, я помешала Вам? Ничего страшного, чай уже не дети, — Сергей ухмыльнулся от такого высказывания девятнадцатилетней вертихвостки, — нет, вы только послушайте…
Девушка собралась с силами и начала рассказ:
— Помните Студента? Ну, парнишку черненького с 12 комнаты, он еще где-то тут на заочном учится? Так вот, я ж, ну, Люська знает, давно на него глаз положила. Смазливый такой мальчик, да бесхозный какой-то. Я и так вокруг него, и сяк, а он — ноль эмоций. Все книжки свои читает. А сегодня, наконец, понял, что я не шучу. Мы с ним уединяемся в его комнате. За окном звезды, романтика… Я, вся в собственных оргазмах, томным шепотом спрашиваю: «Милый, ты уже кончил?» А он знаете что? Отвечает: «Нет, я еще на четвертом курсе…» Полный отпад!!!
Громче всех хихикало одеяло у Сергеевых ног. Люся больше не плакала.
— Ладно, дамы, — Сергей, предвидя полупьяные бабские базары, решил удалиться, — вы давайте, укладывайтесь, а я пойду перекурю в коридоре. Вернусь через пятнадцать минут, чтоб все уже спали. Без трескотни, ладно? А то у меня от ваших полуночных бесед скоро полная морально-интеллектуальная импотенция наступит.
Сергей повертел в руках джинсы, плюнул, накинул плащ и, осторожно прикрыв дверь, вышел в коридор. По кухне, гремя кастрюлями, шастали кошки и тараканы. Туалет немилосердно демонстрировал неповторимый устойчивый запах. Неужели нельзя привести этаж в порядок?! Сергей ругнулся и спустился на пол-этажа ниже, пытаясь сосредоточиться. Найдут, не найдут? Здесь, у Люськи, вряд ли… Но, до скончания века у Людмилы отсиживаться тоже как-то не хотелось. Однозначно, надо было уезжать из города… Но куда, как? Ялта всегда была домом, и жизни вне ее Сергей просто не представлял. Тем более, что могло оказаться так, что никто даже приблизительно не догадывается о его, Сергея, участии в этом деле. Обдумать все это по-человечески как-то не получалось.
— Ба! Не один я полуночник, — Сергей понял, почему не любит дома, где проживает такое количество соседей, — я посижу?
Сосед был явно настроен поговорить. Он закурил и закашлялся.
— Вот как все меняется. Еще вчера с пацанами обсуждал, что это за странный такой новый крендель у Люськи завелся, и не стоит ли ему съездить для профилактики по физиономии. А теперь сам сижу вот тут с тобой, спасаюсь от одиночества, — сосед был вида полууголовного и связываться с ним Сергею абсолютно не хотелось, — Может хряпнем по маленькой? — из кармана спортивных штанов тут же появилась початая бутылка коньяка.
После распитой с Люськой на двоих бутылки водки коньяк был очень некстати, но отказываться казалось неудобно.
— Хороший коньяк, — Сергей отхлебнул из горлышка, — такой сейчас и не достать нигде.
— Места знать надо, — сосед достал из другого кармана железную кружку, отлил себе коньяка, — ну, за новую стадию общения!
Никакой новой стадии общения, по мнению Сергея, начаться было не суждено. Но коньяк был действительно хорош, да и идти спать пока особо не хотелось.
— Ты, слышь, рассказал бы что про себя, — сосед хитро подмигнул, — тебя Серега зовут, Люська говорила, а меня — Саныч, понял?
— Я тоже Саныч, — сказал Сергей, и тут же уточнил, предупреждая недоуменное «че?» собеседника, — по отчеству я Александрович.
— А… — Саныч выпил еще, — А с Люськой нашей давно встречаешься?
Господи, что Людмила уже успела наговорить? Ладно, не подставлять же девочку.
— Да уж два года, — на самом деле с Люськой Сергей был знаком уже добрых пять лет. Он работал вместе с ее старшим братом. Была пышнотелая Люська больше другом, чем любовницей, и ни о каком «встречались» и речи быть не могло. Сама Люська это прекрасно понимала, смеясь, называла свои отношения с Сергеем «дружбой с сексуальным уклоном», а вот соседям, видимо для поддержания имиджа «порядочной» дамы, представляла Сергея как своего постоянного молодого человека.
