Даня Шеповалов - Комплекс девственницы
— Нет, — возразила режиссер, — это слишком глубоко, зритель не поймет. Но ладно, пускай его тогда купит принцесса Катя. Катюха, тебе нужно будет купить майонез «Рябушка» и этот, как его, кошачий корм для попугайчиков.
— Йодированный, для щитовидной железы.
— И канцелярских товаров: пенал там, ранец. Фломастеры, наверное, надо тоже.
— Хорошо, давай перейдем к сцене насилия уже.
— Ну, она будет импровизированной, — отмахнулась Настя.
Судя по выражению лица Макара, тот уже не один десяток раз за время обсуждения фильма прогнал в своем воображении эту импровизированную сцену. Катя в своем зеленом халате сейчас стояла на полу у кровати, соблазнительно выгнувшись — дразнить его было одним из ее любимых увлечений. В его сознании уже давно не было ни одной мысли — все заполнило желание, кипящее и подавляющее все вокруг, порой доходящее до откровенного бреда и патологии. Не раз он уже представлял Катю с другими мужчинами, остро ревнуя к этим фантомам, однако, не останавливаясь и продолжая испытывать свой рассудок на прочность.
— Ладно, а что будет делать гей Миша в это время? — спросил Макар, пытаясь отвлечься от всех этих мыслей.
— Прятаться за деревом и страдать. Крупный план: он стоит за деревом, смотрит на вас, и слезы текут по его щекам. А Дракон стучит членом по кастрюльке и смеется ему в лицо. Стоп, а как Миша сыграет одновременно влюбленного пидорка и Дракона? Ладно, он у нас Марлон Брандо, так что справится… А ужас при этом в Катиных глазах. Катя, продемонстрируй нам, как ты покажешь ужас!
Катя продемонстрировала, но не очень убедительно. Она вообще сейчас думала о чем-то своем.
— Мне кажется, этот ужас может провалить все дело, — сказал Макар. — Нужна кровь все-таки. Кровь может течь в самом конце из пакета женщины с молоком. Эй, ты куда?
Настя поднялась и вновь направилась в коридор, и Макар уже было подумал, что опять обидел ее. Все-таки женщина с молоком — очень важная для Насти тема, а он тут не в тему лезет с какой-то кровью. Но, как оказалось, режиссер не обиделась.
— Я в туалет. Я быстро, не продолжайте без меня.
— Нужно связать молочницу, это чистота, кормление, материнство — и лишение девственности — это кровь. Молоко сменяется кровью. То есть у девственницы Кати во время насилия крови не видно, она будет только капать из пакета молочницы. А Дракон в это время поджигает спички. У нас будет хорошее кино со счастливым концом: мы с Катей счастливы, Дракон с девушкой со спичками счастлив, гей Миша поплачет и уйдет со шлюхой-блондинкой, которая меня пыталась сбить с истинного пути. Эй, меня кто-нибудь слушает вообще?
— Нет, Макар, — сказала Бяша, — ты извини, но ваша с Настей неконтролируемая словесная эякуляция в духе Мэддисона уже всех утомила… Эй, Миш, ну кто так делает, а? Разве нельзя было пакет просто развязать?
Миша, игравший с сушеным бычком, покраснел. Он действительно достал бычка из пакета, не развязав узел, а разорвав посредине. Этот акт всегда почему-то казался всем вокруг преступлением против человечества. Почему — Миша никогда не мог понять.
— А как вообще смывать у вас в туалете? — спросила Настя, выходя из уборной.
— Можно душем, — посоветовал Макар, — душем попробуй…
— 798, 799, 800! Восемьсот спичек уже! Осталось четыреста еще найти — их должно быть тысяча двести.
— Ты что, их считала уже?
Бяша не ответила, но была явно смущена. Макар с режиссером переглянулись — все-таки молодцы, как верно угадали для девушки роль.
— А д-давайте еще Д-дракон будет фанатеть от к-какого-нибудь безумного порно, — предложил все время молчавший до этого Миша.
— Порно про пироманию! — поддержал Макар. — И не нужно никакой цифры: это пугает людей, никаких компьютеров, и прочего цифрового — это пугает людей. Все цифровое — это упадок и разложение, ничего лучше игры Dune 2 пока что создано не было, мы, кстати, можем оттуда взять иконки, если будем выпускать DVD-версию. А так я против цифры. Вот кастрюльки это да! Нам нужна реальная жизнь.
— Блин, какие же мы крутые! — обрадовалась Настя.
— Разумеется, коллега! А девчонки сидят и не врубаются, ты посмотри на них! Сидят и думают: блин, какая чушь, вот бы сейчас лучше сдать экзамен, а потом влюбиться, выйти замуж и всю жизнь красить потолки.
— Да, девочки, а я думала, что вы крутые…
— Слушай, а на самом деле они крутые, а мы лохи! Сидим тут трепемся, а они уже вживаются в роль. Вон посмотри на Дракона: его уже час не видно, а девушка со спичками пересчитывает спички. А может, она будет постоянно сбиваться! Да, ты будешь постоянно сбиваться…
— Или, может, мы все-таки порно снимем? Только я ни разу не смотрела его, я не представляю, что там происходит. Девочки, вы смотрели порно?
— Я в детстве смотрела, — сказала Катя.
— И что там?
— Там какая-то тетка скакала на мужике, а потом они целовались.
— Ну и? Твои впечатления?
— Да никаких впечатлений. Я подумала, что когда вырасту — может вот так поскакать, как она, еще и смогу, а вот целоваться точно не буду, потому что это гадость.
— Да уж, Катя, мало от тебя толку. Но зато на роль ты хорошо подходишь. Надо парней спрашивать, они больше в теме. Макар, ты в детстве смотрел порно?
— Неа. Я смотрел в туалете вкладыши от жвачек Beach Girls. Там были девушки в бикини, а некоторые даже и без лифчика — у них такие белые незагоревшие треугольнички были на груди. А еще я смотрел однажды в лесу полиэтиленовый пакет «Эсмеральда», на нем женщина вообще в одежде была, но мне тогда было все равно. Это был момент истины!
— Истина… Истина… Выходит, с порно у нас ничего не получится, но зато мы связываем кульминационный момент с моментом истины. Правильно? Правильно! Только осталась одна важная деталь: что будет происходить с геем Мишей? Быть может, он влюбится в девушку?
— Какой же это момент истины? Может, мы его замочим просто? Миша, тебя загрызут бродячие собаки. Правда, мы собак-актеров не найдем. То есть найдем, конечно, но его же реально загрызут.
«Шива разрушитель», — пропела Настя и начала кружиться по комнате, расставив в стороны руки.
— Мы потеряли коллегу! Коллега, нам нужен ужас! Чего люди боятся?
— Бородавок на гениталиях. Знаешь, побаиваются.
— Не знаю, никто из моих знакомых этого не боится. Так чего люди боятся? В тюрьму бояться попасть.
— Ну, ты как насильник должен попасть!
— Вообще-то да.
— Но тебя оправдают!
— Да, закончится тогда все сценой суда. Меня осудили там на тысячу лет и последнее слово…
«И две тысячи лет война, война без особых причин…», — пропела Настя.
— И спрашивают: ну почему ты ее изнасиловал? А я говорю: потому что я ее любил. И меня тут же оправдывают. Слушайте, а я могу несколько раз Катю изнасиловать?
— У нас дублей будет много. Вообще ты должен мне давать взятки за такие вещи. Такой дал мне бабла, а я: «Дурочка! Ты забыла! По сюжету тебя трахают не один раз, а три!» Про это мы тоже снимем отдельный фильм: про коррупцию в кинематографических кругах.
— Я, кстати, слышал в метро одну фразу, ты ее можешь сказать как утомленная жизнью молочница. У тебя будет всего одна реплика за фильм. Такая: «Я дала врагу народа». Кстати, а вы помните, была такая считалочка. «Ехала машина темным лесом за каким-то интересом, инти-инти-интерес выходи на букву «С», а на буквочке звезда, здесь не ходят поезда…». Жесткая считалочка, я всегда все эти штуки пытался представить.
— Давайте снимем по этой считалочке кино! — предложила Настя.
— Давайте лучше вернемся к сцене изнасилования.
— Да что ж ты мусолишь ее все время? Снимем и все!
— А может, мы ее тогда прямо сейчас снимем?!
— Нет, я не могу с этим человеком работать, — возмутилась Настя. — Правильно Лена говорит, ты животное! Иди лечебный чай пей!
Фильм решили снимать вечером. Катя долго собиралась, примеряя перед зеркалом то один наряд, то другой. Сначала облегающее черное платье, потом что-то невообразимо цветастое и подростковое, потом еще что-то, еще и еще.
— А чулки подходят? — спросила она, примеряя очередной наряд. — Тебе нравятся?
— Да, неплохие.
— Знаешь, я обязательно разрешу их кому-нибудь на мне разорвать… — сказала Катя, — Какому-нибудь красавцу-мужчине. Или вообще, кому угодно: первому встречному. Мне раньше очень хотелось выйти на улицу и отдаться первому встречному. И сейчас я готова любому. Но только не тебе!
— Рад за тебя.
Катя надела короткую вязаную кофточку, обтягивающие бирюзовые шорты и малиновые туфли с завязками, которые высоко взбирались по голени. Она критически осмотрела себя в зеркале и явно осталась довольна результатом.
— А вот так хорошо?
— Отлично! — одобрил Макар. — Потрепанная юная шлюшка собирается на свой первый бал в пельменной.
