Славка Поберова - Жирафка
— Логично. Только теперь я узнала себе цену. И в этом нет ничего плохого. Я добросовестно делаю свое дело. Вы же сами меня учили: работать честно, никого не подводить.
При этих словах я победоносно посмотрела на Милуш, которая несла на кухню вязание. Новый свитерок для Катки или Бары? А может, даже и для Любошека?
— Оба вы хороши: говорите с ней, как со взрослой, а она еще ничего не понимает, — заметила Мила, как всегда безапелляционно.
Хороша и она со своим теоретическим мышлением и вязанием!
— Ну почему, она действительно взрослая, — задумчиво сказала мама.
Мне не понравилось, какой оборот стали принимать наши обычные разговоры. А кому понравится бесконечный разбор твоих недостатков? Все эти разговоры о поколениях… И ни к чему они не ведут. Все же они возникают сами собой, эти воспитательные беседы, хотя отец в женские разговоры принципиально не вмешивается и все время радуется, что у них на электротехническом факультете мало девушек. Мама же говорит, что воспитательной работы ей в школе хватает. А вот Милуш у нас — второй Ян Амос Коменский[3], в лаборатории этот талант применить ей некуда, вот она и старается дома.
— Мама, конечно, права, — подал голос отец, — я бы только добавил, что иногда она мне кажется более взрослой, чем ты, Мила.
Ну, так тебе и надо! Кухарка! Скачешь со своим дипломом вокруг Любошека — это не только мне, но и отцу действует на нервы, хотя против Любошека отец, в общем, ничего не имеет.
Но Милуш так просто не сдается.
— Сомневаюсь, что путь к настоящей зрелости идет через какие-то девчоночьи достижения и измеряется тем, что какие-то спортсменки чаще ездят за границу и больше видят, чем доктор наук.
Тут уж меня понесло! Я потеряла контроль над собой.
— Ты-то уж не будешь доктором наук, выше лаборантки не поднимешься. И не надейся. Все твое хваленое теоретическое мышление уже давно слопали две девчонки и муж. Удивляешься, что спортсменки больше увидят. Вот, значит, где собака зарыта, ты просто завидуешь! Но у меня все еще впереди. Знаешь, что будет? Детские и подростковые команды мало ездят, а вот когда я перейду в команду юниоров и в женскую сборную, у тебя глаза на лоб вылезут! А я туда попаду, в этом не сомневайся! Сегодня Дуда объявит, что я перехожу в команду юниоров. Из всех выбрали меня одну!
Милуш была так поражена, что даже перестала стучать спицами. Хорошо я ей врезала за ее глупую зависть! Пусть не думает, что она умнее всех. Давно я хотела ей все высказать: сама испортила себе жизнь, а еще меня учит! Тоже мне наседка! Я, что ли, виновата, что у нее ничего не вышло? Аспирантуру она бросила из-за Бары, в научно-исследовательский институт, куда она хотела попасть, ее не взяли из-за двух маленьких детей… У нее было столько же шансов, сколько у меня, даже больше, достаточно поглядеть на Любоша. Она в своей биологии соображала гораздо больше, чем Любош в химии; красный диплом-то у нее, а успехов он добился больших. И кое-где побывал, а папина хваленая Милуш оказалась пустоцветом. Потому и лезет в чужие дела, суется всех воспитывать.
И пусть знает, что я не стану все терпеть до бесконечности.
Тут я заметила, что рука отца замерла над каталогом, который он перелистывал, и у мамы вид был такой… Она как-то даже странно мне подмигивала. Где же ее понимание? Ну и что? Мы долго ходили вокруг да около. Я только чуть-чуть разворошила эту кучу. И хорошо, что они слышали сказанное. Конечно, я была не слишком тактична, но нечего вечно закрывать глаза на эти больные вопросы. И поздно уже останавливаться на полпути: кто сказал «А», должен сказать и «Б».
Ладно, вот вам еще!
— И вообще, я не понимаю: о чем бы здесь ни говорили, все время переходят на меня. Какие со мной проблемы? Учусь хорошо, играю еще лучше и собираюсь продолжать в том же духе. Я хочу кое-что доказать в баскетболе, кое-где побывать, институт я тоже кончу, не беспокойтесь. Сомнительных знакомств у меня нет, парня нет, хотя, насколько мне известно, моя образцовая сестричка в пятнадцать лет уже гуляла с Любошем. Дальше. Я не курю…
— Этого еще не хватало! — выкрикнула мама с Милой одновременно.
Отец пожал плечами и погрузился в свой каталог.
— Зато мама не только займется подготовкой спартакиады, но и будет главным хореографом района, хотя клялась, что никогда больше на это не согласится. Вот об этом она и вела речь, мои дорогие. И если я тогда сказала, что она помешана на спартакиаде, прошу прощения, но я и сейчас так думаю. А засим чао — спешу на тренировку.
Ответить мне никто не успел.
Глава 2
— Габина сегодня не придет, ты должна что-нибудь соврать тренеру, — так встретила меня Пимча в раздевалке. — У нее свидание, так что ты уж постарайся.
Вот еще: я со своим чрезмерным правдолюбием должна покрывать ее перед тренером! Если бы она все последнее время не валяла дурака, ей не нужны были бы усиленные тренировки.
Я и так не полностью насладилась триумфом от своей победы в семейном споре, а тут — на тебе!
— Не так уж все и плохо. Сезон у нас в кармане, одна последняя встреча… — Мирка подняла голову от выкройки, которую она срисовывала с «Бурды». — Потрясающая будет, юбочка, все вы лопнете от зависти, дамы!
— Ясно, что отборочные соревнования мы выиграли.
Так чего нам волноваться? — поддержала ее Дулина. — А вот свой шанс я не упущу! — просияла она.
Естественно, наше общество картежниц опять режется в канасту, Мадла стоит перед открытым шкафчиком, пританцовывая и изгибаясь, — вечно на ней наушники фирмы «Уолтмен». Яна Оушкова по прозвищу Ухо глотает детектив, Павла вяжет, Итка перебирает гитарные струны.
— А где Ивета?
— Не бойся, она в душе. Наводит марафет.
— Видали, какие кеды? — хвалится Мадла. — Мне папа привез из Западного Берлина.
Совершенно не понимаю этих девчонок. Свидания, карты, детективы, тряпки, макияж, свитерочки, дискотеки и по меньшей мере тысяча других различных интересов. Конечно, это факт: все, что мы смогли, мы выиграли. Теперь нас ждет только такой пустячок, как летняя трудовая четверть, — и каникулы. Сборы будут сказочными, на берегу озера Балатон. Говорят, что там все на самом высоком уровне. А до этого мы с венгерками встречались у нас в горах — у них таких нету. Как же мы с ними объяснялись — по-русски, по-английски, по-немецки, кто как умеет. Но, конечно, главное была мимика. На этот раз в Шиофоке мы будем одни, а они едут в Киев на товарищескую встречу. Дуда стращает нас, что даст прикурить, но, надеюсь, мы это выдержим, особенно на берегу Балатона, и контрольные игры, конечно, пройдут лучше. Мне бы стоило подумать и о выполнении нормативов Центрального совета по молодежному спорту. Так что отдых на каникулах явно не предвидится: индивидуальный план тренировок надо будет выполнять минимум на сто процентов. И хотя эти нормативы меня не пугают, с гимнастикой на приемных экзаменах на факультет физического воспитания, безусловно, будет трудно. Главное, чтобы сегодня Дуда определился, кто будет кандидатом в юниоры. Решение уже принято после финала на первенство страны. Тренер, конечно, предпочитает меня, но официально это еще не сказано. А тогда останется один шаг до зачисления в команду юниоров, в лигу и сборную. А если дело дойдет до высшей лиги, то и туда я попаду. Я хороший игрок, тут ничего не скажешь. Сейчас нам нечего стыдиться: чем лучше команда, тем лучше и центральный нападающий. И все-таки зачем этим девчонкам баскетбол, если он у них не главное? Нет, глупости, только я так бьюсь, будто это вопрос жизни и смерти, потому что у меня ничего, кроме баскетбола, нет. Что я еще могу? Ведь я выше самых длинных. Как говорит Милуш — она никогда не забывает о моем росте, — без пяти минут два метра. Если бы не было баскетбола, я походила бы на уродину.
Ох, надо тренеру что-то соврать про эту Габину, а ведь я выдумала одну сенсационную комбинацию и хотела потолковать с Дудой… Понемногу я успокоилась и стала переодеваться.
— Ты смотри, мячик не проглоти! — крикнула мне Здена, будущая парикмахерша, которая нас всех причесывает. Она пришла из душа, волосы у нее всегда и везде уложены. Но какой в этом смысл, если через минуту мы будем обливаться потом! Какие уж тут прически? Но Здена есть Здена — маленькая, растет плохо, несерьезно относится к тренировкам, за что на два месяца отстранена от соревнований. Но на тренировки она ходить обязана. К моему удивлению, за меня заступилась Дулина.
— Если бы ты ловила мяч, не пришлось бы нам натаскивать Шарку — играла бы она себе в карты, в «Черного Петера».
Ничего себе аргумент! Точно они приходят сюда, чтобы играть в карты! По дороге на соревнования, в перерывах, за минуту до начала тренировки — все время они играют в карты.
— Однако, если бы ты иногда попадала в корзину, все картежницы пошли бы к чертовой матери, — ввернула я.
