Айдар Павлов - Гроб своими руками
- Невозможно дважды любить.
- Невозможно дважды родиться.
- Невозможно дважды умереть.
- Ничего невозможно.
- Я спокоен, счастлив, благодарен.
- Родился, любил, сгорел и умер.
- Что дальше?
- Ничего.
- Вечный покой, тишина.
- Это всё. Аминь.
Ну как? Все спокойно? Или нам все еще «плохо»? Может, нам «хорошо»? Или что-то «не ясно», есть неразрешимые вопросы, которые «не дают покоя»?
Проверим себя:
- Правда ли мне хорошо?
- А может, это бред?
- Не спятил ли я?
- Быть, или не быть?
- Не бросить ли начатое дело строительства гроба?
- И - черт подери - неужели энергия, сублимирующаяся в половых органах, коре головного мозга, во всем теле, от ногтей до корней волос, больше меня не беспокоит?
- Чем делать гроб, не лучше ли жениться и отложить потомство?
- Что предпочесть: короткую жизнь с шикарным гробом или длинную жизнь с убогим гробом?
- Почему я отвратителен моей любимой девушке?
- С кем она спит, пока я делаю гроб?
- Способна ли она поверить в мое дело?
- Станет ли она мне другом и соратником?
- Прославлюсь ли я в своем гробу?
- Согласится ли лечь в гроб моя любимая девушка?
- И если уж на то пошло, где миллионы долларов на моих счетах, порядок на особняках и яхтах, тысячи женщин у моих ног, фанфары, цветы, медные трубы?
- Интересно, какой оклад у соседа Плесова?
- А какой длинны будет мой гроб?
- Какой ширины будет гроб Плесова?
- Делать ли гроб сплошь из красного дерева, или включить в него пластмассовые и бронзовые элементы?
- Где ставить телевизор?
- Какая музыка прозвучит на моих похоронах?
- Завтракать ли перед тем, как ложиться в гроб?
- Счастлив ли я?
Получилось? Вырвало? Больше вопросов нет? Очень важно, чтобы стошнило. Пока в голове возникают вопросы, невозможно перейти к следующему этапу - изготовлению гроба. В принципе, у каждого из нас есть мешок своих вопросов, которые вот-вот переполнят чашу терпения, - пока не вырвало, можно использовать их.
Ещё есть счастливчики, которым чужда рефлексия. Если вы пребываете в состоянии сомнамбулы, веруя, что мире всё «хорошо», пока дают зарплату, - аналитическая медитация не поможет. Просто сложите вместе средний и указательный пальцы, засуньте поглубже в рот и широко откройте глаза. Эффект будет аналогичный. Уверяю, мы сразу почувствуем, что в мире далеко не всё «хорошо» и вкусно.
Наконец, когда вкус так полюбившейся нам «жизни» разом схлынули в унитаз, остался тот последний шаг, который мы собирались сделать, взяв в руки бритву. Шагнем прямо сейчас. Не бойтесь, терять нечего, - вживаясь в роль самоубийцы, мы это видели. Мы отправили в сортир последнюю отраву. Не осталось даже знаменитых «собственных цепей» пролетариата. В этот момент задурить мозги практически невозможно. Мы свободны от горечи и сладости, правды и лжи. И в то же время наш потенциал на грани взрыва. Вся энергия, собранная для самоубийства, здесь. Она никуда не исчезнет и никуда не пропадет, ибо она - это мы. В нас никогда не было столько энергии, сколько сейчас. Много энергии - это всегда больно. Лишь болью узнаются близкие свидания с Богом. Если вы хоть на мгновенье допустите мысль, что первобытная энергия вашего я “плохая” или “хорошая”, получите палкой по шее. Она - первооснова жизни, кровь вселенной, жаждущая напоить всё пространство, каждую звезду, каждую душу. Нам казалось, что приблизилась “смерть”. Но это пришла новая жизнь. Новое не стучится в дверь и не ждет. Ибо мы и есть новая жизнь. Каждое мгновенье, первое и последнее. В этот первый и последний момент мы верим только себе.
Я помогаю. Я уже здесь, где нет моего и вашего тела, моих и ваших вопросов, потому что я умер. Я к вам ближе, чем вы сами. Мы едины как воздух на соседних полях, как бездна между звездами.
Мы делаем огромный вдох - в наших легких оказывается вся вселенная.
Мы умираем, остановив дыхание. И пребываем вне жизни столько, сколько душе угодно.
Мы чувствуем, какое удивительное дитя находится в нашем чистом чреве. Его нельзя лапать, на него нельзя взглянуть, его нельзя услышать. Это оно осязает через нас мир, смотрит по сторонам и говорит нашими словами. Мы мертвы - оно живее всех живых.
Мы едины с этим прекрасным чадом, проявившимся в объятиях человеческого тела, чтобы вернуть нас к самим себе. Всё, что было до этого мгновенья - мираж, всё, что мы воображали о будущем, осталось в прошлом. Вечность настоящей смерти мы без остатка отдаем младенцу. Вся вселенная стала роднее дома, роднее собственного тела. Мы чисты от сотворения мира до его конца. Времена всех времен стали ближе земного летоисчисления. Здесь и сейчас начинает проявляться реальное прошлое - бездонная глубина; здесь и сейчас открывается сокровенная основа будущего - ослепительная бесконечность. Мы видим, что наше глубинное восприятие мира неизменно. Сколько бы миллиардов лет мы не жили, мы вечно пребудем в невинности младенца. И этого у нас никто не отнимет, ни “смерть”, ни чужие “мнения”. Потому что для вечности их не существует. Потому что мы сами стали бессмертием. Да будет так!
ДА!
Крик восторга, разрывающий небо.
ДА!
Вопль восторга, разрывающий землю.
ДА!
Гром и молния, испепеляющие всё, что ещё не взорвалось.
Крик всех миров. Крик полного воссоединения боли и блаженства, земли и неба. Теперь ты его знаешь.
Храни своего ребенка, его жизнь дороже всего мира. Мир без него - груда костей и песка. Он всегда в тебе был и будет, потому что он - это ты. Вот полное единство Бога и человека. Увидеть его можно лишь здесь и сейчас, никогда больше. Вспомнить его нельзя. Им нужно быть. В это мгновенье любое твое действие безошибочно: хочешь - вешайся, хочешь - пой, - все «обстоятельства» послушно идут вслед за тобой, и счастье, о котором ты не подозревал, распускается роскошным бутоном. В это мгновение каждый атом во вселенной вдыхает и выдыхает вместе с тобой: ни секундой раньше, ни секундой позже. Ты понял, что смерти не существует. Теперь ты действительно можешь делать, что хочешь. Ты убил самость и любишь Бога больше, чем все его бесчисленные тени: видимые и невидимые, - только эта любовь полностью и без остатка взаимна. Ты разгромил самоубийством пугало “добра и зла”, понял, что “греха” никогда не существовало, и тот час же познал себя. Единственное, что ты потерял - независимо, осталось тело жить или нет, - это мираж “прошлого и будущего”, такой же выдумки для идиотов, как “добро и зло”. Вечное блаженство за мгновенье подвига. Ты удивлён, как до сих пор не мог видеть себя таким, каков ты есть. Словно бабочка, взглянувшая на собственные крылья глазами человека.
МАНИФЕСТ ВОЛЬНОГО ОБЩЕСТВА. Иосиф Пенкин.
- Как-то раз я подтерся бархатным шейным платком
одной из ваших приторных - тьфу ты! - придворных дам,
- отвечал Гаргантюа, - и нашел, что это недурно;
прикосновение нежной материи к отверстию заднего прохода
доставило мне наслаждение неизъяснимое.
Франсуа Рабле.
Одна из связующих лекций Ексакустодиана утеряна. Между тем, знаменитая третья лекция, в которой говорилось об уставе и манифесте Вольного общества, наделала в свое время много шума.
Почему же ее нет в моем конспекте?
В тетради не хватает трех страниц. Скорее всего, я ими подтерся, когда под рукой ничего не было. Иначе куда б им запропаститься из тетради с прошитыми листами?
Вообще, если это кому-то интересно, я подтираюсь три раза: первый - черновой, второй - косметический и третий - для подстраховки. Стало быть, случись с потерянной частью конспекта какая иная история, страниц сохранилось бы больше. Или меньше. Так говорит теория вероятности, которой я придерживаюсь.
Существует и другое объяснение: манифест вполне мог быть украден кем-то из свободных плотников во время лекции, поскольку он представлял собой длинный свиток первоклассной туалетной бумаги, испещренный с лицевой стороны крупным почерком учителя. На памятной третьей лекции Ексакустодиан извлек этот рулон из пакета и отправил по рядам, дабы каждый член общества имел возможность ознакомиться со своим уставом и манифестом. Обратно к учителю рулон вернулся без верхней части - потеря составила добрую четверть свитка. Сколько Ексакустодиан ни призывал к возврату недостающего текста, сколько ни шарил в столах, портфелях и карманах учеников, результата не имел. Всем хотелось унести с собой частицу рукописи учителя, в противном случае, просто посидеть с ней на толчке.
Так или иначе, есть что-то мистическое в сходной судьбе моего конспекта и верхней части оригинала.
Придется по памяти восстановить все, что произошло на третьем заседании.
