Джеймс Баллард - Суперканны
Мы устроились в машине, чтобы проделать последний отрезок пути. Пенроуз забрался на заднее сиденье, заполнив собой все небольшое пространство, словно медведь в берлоге. Он поглаживал и похлопывал потертую обивку, словно подбадривал старого приятеля.
Джейн лизнула для удачи большой палец и включила стартер, твердо решив спуску Пенроузу не давать и радуясь тому, что перегревшийся двигатель завелся.
— Культурный шок?.. — переспросила она. — Вообще-то, мне тут уже понравилось.
— Это хорошо. — Расплывшись в улыбке, Пенроуз подался вперед, к самому ее затылку. — А что именно вам понравилось?
— А то, что здесь никакой культурой и не пахнет. Такой замкнутый мир… Я бы вполне могла к нему привыкнуть.
— Еще лучше. А вы согласны, Пол?
— Абсолютно. — Я знал, что Джейн поддразнивает психиатра. — Мы здесь уже десять минут, а я еще ни одной живой души не видел.
— Ну, тут вы заблуждаетесь. — Пенроуз махнул в сторону двух близлежащих офисных зданий: в каждом было всего по шесть этажей, но длины они были такой, что напоминали положенные набок небоскребы. — Все они сидят там перед своими компьютерами и лабораторными столами. Увы, о Сириле Коннолли здесь можно забыть. Обо всех этих туберозах и сапфировых морях.
— Уже забыл. А кто тут обитает? Крупные международные компании?
— Крупнейшие. «Мицуи», «Сименс», «Унилевер», «Сумитомо» плюс все французские гиганты — «Эльф-Акитан», «Каррефур», «Рон-Пулен». А помимо них сонм фирм поменьше — инвестиционные брокеры, биоинженеры, консультанты по дизайну. Я говорю, как рекламный агент, но, познакомившись с «Эдем-Олимпией», вы сами увидите, что это необыкновенное место. Можно сказать, что это в некотором роде грандиозный эксперимент по освоению будущего.
Я повернул голову и мельком увидел за стеной кипарисов огромную парковку: машины стояли там теснее некуда, передок к капоту, словно нераспроданная недельная продукция завода «Рено». Где-то там, в здании, владельцы этих автомобилей сидели перед своими мониторами, создавая то ли новый собор, то ли систему синеплекс{11}, а может быть, отслеживая мировые цены по кассовым сделкам. Ощущение концентрированного мозгового штурма было вполне реальным, но слегка настораживало.
— Впечатляет, — сказал я Пенроузу. — Это вам не в ресторане прислуживать или в супермаркете за стойкой стоять. А где вы набираете штаты?
— Мы их обучаем. Люди — вот наш самый большой капитал. И даже не столько их профессиональный уровень, сколько их отношение к абсолютно новой культуре рабочего места. «Эдем-Олимпия» — это не просто очередной бизнес-парк. Мы — лаборатория идей нового тысячелетия.
— «Город разума»? Так написано в брошюре.
— Верно. Я ее и писал, в числе прочих. Каждый кабинет, каждый дом и квартира оборудованы кабельной связью с крупнейшими биржевыми маклерами, ближайшим отделением «Тиффани»{12} и нашими больничными бригадами скорой помощи.
— Пол, ты слышишь? — Джейн сунула мне локоть под ребра. — Ты можешь одновременно продавать свои акции «Бритиш Аэроспейс», покупать мне бриллиантовое колье и лежать с сердечным приступом…
— В самую точку. — Пенроуз откинулся на сиденье, прижал нос к поношенной обивке, вдыхая старый запах кожи. — Пол, когда обоснуетесь, я вам настоятельно рекомендую слечь с сердечным приступом. Или с нервным расстройством. В лаборатории вам сделают полный анализ — определят группу крови, фактор свертываемости, нарушения, вызванные дефицитом внимания. Если вы сорвиголова, то можете даже устроить авиакатастрофу — в Каннах-Манделье есть небольшой аэропорт.
— Я подумаю. — Я пошарил в карманах в поисках сигарет — мне не терпелось наполнить салон едким дымом «житан». Проверка, которую устроил нам Пенроуз, частично была игрой для отвода глаз, а частично — обрядом посвящения, но в любом случае она действовала на нервы. Я вспомнил о Дэвиде Гринвуде и подумал — уж не этот ли агрессивный юмор подвигнул молодого англичанина на его отчаянную эскападу? — Ну, а как быть со всякими непредвиденными обстоятельствами?
— Например? Для нас нет ничего непредвиденного. Здесь единственное место на земле, где вы можете получить страховку и на случай форс-мажора.
Я почувствовал, как Джейн напряглась и крепче вцепилась в баранку. Левое переднее колесо заскрежетало о бордюрный камень, но я гнул свое.
— А психологические проблемы? Без них же не обходится?
— Их тут очень мало, — Пенроуз ухватился за спинку сиденья Джейн, намеренно выставляя напоказ свои обгрызенные ногти. И в ту же минуту лицо его напряглось, мощные кости скул и челюстей проступили сквозь все ужимки и гримасы, и в чертах его проглянуло странное выражение — смесь агрессии и неуверенности. — Мало, но есть. Достаточно, чтобы мне было интересно работать. А вообще-то люди здесь счастливы и довольны.
— И вас это огорчает.
— С какой стати? Я же здесь для того, чтобы помочь им реализовать себя. — Пенроуз подмигнул Джейн в зеркало заднего вида. — Вы даже не догадываетесь, как это просто. Сначала сделайте так, чтобы ваш рабочий кабинет стал вашим домом — настоящим домом.
— А квартиры и коттеджи? — Джейн указала на группку вилл в стиле пуэбло. — Это тогда что такое?
— Станции обслуживания, где люди спят и совершают омовения. Человеческое тело — это послушный работяга, его нужно кормить и чистить, а еще — давать ему в меру сексуальной свободы, для разрядки. Во главу угла мы поставили рабочее место как ключевую психологическую зону. У менеджеров среднего звена есть собственные ванные. Даже для секретарши в уединенном алькове предусмотрена софа, где она может прилечь и помечтать о любовнике, обзавестись которым ей никогда не хватит энергии.
Мы ехали вдоль берега большого декоративного озера — в овале зеркально-гладкой воды отражались соседние горы, напомнившие мне Женевское озеро со старым зданием Лиги наций — еще одна попытка выстроить царство святых. Жилые многоквартирные дома выстроились вдоль берега, специальные карнизы защищали балконы от ветра и солнца. Джейн сбросила скорость и попыталась отыскать за окнами хоть одного бездельничающего обитателя.
— Каждый пятый из наших работников живет в «Эдем-Олимпии», — сообщил Пенроуз. — Руководители низшего и среднего звена — в квартирах и таун-хаусах, старший персонал — в отдельных коттеджах, куда вы и направляетесь. Лесопарк смягчает воздействие на психику всей этой стали и бетона. Людей привлекают дополнительные удобства — к их услугам яхты, водные лыжи, теннис, баскетбол и этот бодибилдинг, что так по душе французам…
— А вам? — не удержалась Джейн.
— Мне?.. — Пенроуз уперся своими ладонями-лопатами в крышу и лениво повел плечами. — Я предпочитаю упражнения для ума. А вы, Джейн, занимаетесь спортом?
— Нет.
— Сквош, аэробика, ролики?
— Есть и другие способы повысить потоотделение.
— Бридж? Тут полно картежников, ярых, но не очень опытных; вы вполне можете составить состояние на выигрышах.
— Извините, но у нас есть дела поинтереснее.
— Любопытно… — Пенроуз наклонился вперед — так близко к Джейн, что, казалось, он обнюхивает ее шею. — Расскажите-ка мне об этом.
— Ну… — лицо Джейн было абсолютно непроницаемым, — обмен женами, новейшие амфетамины, детская порнография. Что мы еще любим, Пол?
Пенроуз осел, добродушно фыркнув. Я обратил внимание, что он все время поглядывает на соседнее, пустое, сиденье. В машине был и четвертый пассажир: тень доктора, побежденного ухоженными подъездными дорожками и офисными зданиями с непрозрачными стеклянными стенами. Мне пришло в голову, что Гринвуд перенес тяжелую психическую травму, вероятно, правда, никак не связанную с «Эдем-Олимпией».
Рядом с жилыми домами расположился торговый комплекс — подведенная под крышу рыночная площадь с неимоверным числом бутиков, кондитерских, косметических салонов. Блестя на солнце, ряды супермаркетных тележек ждали покупателей, которые появятся лишь с наступлением темноты. Нимало не утратив самоуверенности, Пенроуз махнул рукой в сторону скучающих кассирш.
— Грасс и Ле-Канне не так далеко, но здесь у вас все под рукой. Все что душе угодно — спортивный инвентарь, видеопрокат, «Нью-йоркское книжное обозрение»…
— Разве здесь нет интернет-торговли?
— Есть. Но люди предпочитают являться в храм. Хождение по магазинам — это последний фольклорный обряд, который способствует созданию социума… Вместе с транспортными пробками и очередями в аэропортах. В «Эдем-Олимпии» есть собственная телестанция — местные новости, новые товары в супермаркете…
— А фильмы для взрослых?
Наконец-то Джейн, казалось, проявила какой-то интерес, но Пенроуз ее уже не слушал. Его внимание привлекла троица сенегальцев — торговцев бижутерией, бродивших между пустыми столиками кафе в цветастых плащах, выцветших от солнца. Их темные лица — чуть ли не самые черные в черной Африке — отливали каким-то серебристым блеском, словно одна из местных биотехнологических фирм преобразовала их гены в соответствии с требованиями века электронной почты и «интелсата»{13}. Какие-то уловки пополам с везением помогли им просочиться мимо охраны — и все для того, чтобы продавать свои побрякушки в безлюдном, как оказалось, мире.
