Вэнделин Ван Драанен - Привет, Джули!
Ну ладно, еще он читал детективы Тома Клэнси и газеты и разгадывал кроссворды, но все это было скорее отвлечением от его основного занятия. Старик смотрел в окно, пока не засыпал, ведь его никто не тревожил. Это, конечно, нормально. Просто очень... скучно.
Мама говорит, что он ведет себя так, потому что скучает по бабушке, но со мной дедушка этого никогда не обсуждал. Честно говоря, он вообще со мной почти не разговаривал до тех пор, пока несколько месяцев назад не прочел о Джули в газете.
Нет, Джули Бейкер не попала на первую полосу в качестве вундеркинда из восьмого класса, как вы могли бы подумать. Нет, друзья, она попала на первую полосу из-за того, что отказалась слезать с платана.
Я никогда не мог отличить платан от, скажем, клена, но Джули-то точно знала, какое это было дерево, и не преминула рассказать об этом абсолютно всем.
В общем, это огромное дерево, этот платан, рос на холме не пустыре Колльер-стрит. Огромное уродливое дерево. Оно было все такое кривое и скрученное, и я всегда втайне ждал, чтобы его выдрал с корнем какой-нибудь ураган.
Однажды в прошлом году мне надоело слушать болтовню Джули об этом дереве. Я так прямо и заявил ей, что это не прекрасный платан, а самое уродливое дерево, какое только может существовать на свете. И знаете, что она ответила? Она ответила, что у меня зрительные галлюцинации. Зрительные галлюцинации! И это сказала девочка, у которой самый странный дом в районе. У них за кустами окон не видно. Кругом растут какие-то цветы, а во дворе целый зоопарк. Собаки, кошки, цыплята, даже змеи. Клянусь Богом, у ее братьев в комнате живет боа констриктор[1]. Когда мне было десять, они заставили меня смотреть, как он поедает крысу. Настоящую живую крысу. Они держали ее за хвост прямо перед ним, и внезапно боа заглотил ее целиком. После этого мне целый месяц снились кошмары.
Обычно меня не интересуют чужие дворы, но двор Бейкеров так повлиял на моего отца, что он всерьез решил заняться нашим. Он сказал, что наш долг — показать соседям, каким должен быть нормальный двор. Так что пока Майк и Мэтт занимались своим боа, мне приходилось приводить в порядок наш двор, что, честно говоря, было для меня немного чересчур.
Если вы думаете, что после этого отец Джули — огромный и сильный — решил привести в порядок свое хозяйство, то вы ошибаетесь. Если верить моей маме, он все свободное время рисовал. Его пейзажи не производили на меня особого впечатления, но, судя по тому, какую цену он за них назначал, он был ими очень горд. Мы видели его картины каждый год на ярмарке округа Мэйфилд, и мои родители всегда придерживались того же мнения:
— Мир был бы гораздо прекраснее, если бы он вместо рисования привел в порядок свой двор.
Моя мама и мама Джули иногда разговаривали. Мне кажется, моя мама жалеет миссис Бейкер — она говорит, что миссис Бейкер замужем за мечтателем, и поэтому один из них всегда будет несчастлив.
Я в этом не разбираюсь. Может, именно под влиянием отца Джули считала этот платан подарком Бога нашему маленькому уголку вселенной.
В третьем и четвертом классах она со своими братьями проводила у этого дерева кучу времени. Они повесили качели на его кривых ветках и весело качались, а братья Джули излазили все дерево. А иногда она проделывала такие опасные пируэты, что рисковала свалиться и переломать все кости. Они играли там всякий раз, когда мы собирались куда-нибудь всей семьей. И вот мы ждали у машины, а Джули рисковала жизнью на этом дереве, а моя мама качала головой и говорила:
— Никогда не смей влезать на это дерево, слышишь меня, Брайс? Не смей даже подходить к нему!
Тебя это тоже касается, Линетта. Это слишком опасно.
Моя сестра обычно закатывала глаза и отвечала что-то вроде:
— Как скажешь.
А я молил только об одном, чтобы Джули не начала выкрикивать с этого дерева мое имя.
Однажды в пятом классе я попытался влезть на него. Это произошло на следующий день после того, как Джули спасла моего воздушного змея, сняв его с самых верхних веток этого платана. Казалось, она проползла несколько километров, чтобы освободить его, а спустилась ужасно довольная. Отдала змея мне и ушла.
Я был рад, что все закончилось так быстро, и она ничего не выкинула, хотя в то же время мне было немного стыдно. Когда я увидел, где застрял мой змей, я был уверен, что его уже никогда не снять. Но Джули была другого мнения. Она достала его всего за несколько минут. Я чувствовал себя глупо.
Так вот, прикинув, насколько высоко она забралась, на следующий день я решил влезть даже немного выше. Я лез и лез, и вдруг решил проверить, насколько высоко забрался, и посмотрел вниз.
Это была большая ошибка! Мне показалось, что я без страховки оказался на самой вершине Эмпайр-Стейт-Билдинг. Я постарался разглядеть то место, где накануне застрял мой змей, но безнадежно. Что ж, стало совершенно очевидно, я не приспособлен к лазанию по деревьям.
Мы пошли в среднюю школу, и моя мечта о жизни без Джули разбилась вдребезги. Мне пришлось ездить на автобусе, и угадайте с кем. На нашей остановке собирались еще восемь ребят, и они создавали определенную буферную зону, только она не помогала. Джули всегда оказывалась рядом или даже заговаривала со мной.
А потом она начала забираться на дерево. Девочка в седьмом классе влезала на дерево — прямо на самую верхушку. Зачем? Оттуда она кричала что автобус в пяти, четырех, трех кварталах от нас! И каждое утро мы слушали ее сообщения о движении автобуса.
Джули пыталась заставить меня влезть на дерево вместе с ней.
— Брайс, давай! Ты даже не представляешь, как здесь красиво! Просто дух захватывает! Брайс, ты должен сюда влезть!
Да, я так и слышал это: «Брайс и Джули вместе на дереве...» Второй класс когда-нибудь отпустит меня?
Однажды утром я специально постарался не смотреть вверх, как вдруг она буквально свалилась с ветки прямо на меня. Сердечный приступ! Я упал и повредил шею. Все, с меня хватит. Я отказался ждать поддеревом вместе с этой чокнутой обезьяной. Я стал выходить из дома в самую последнюю минуту, ждал в другом месте, и когда видел приближающийся автобус, вскакивал прямо на ходу.
Нет Джули, нет проблем.
Так я поступал весь седьмой класс и почти весь восьмой. Но несколько месяцев назад кое-что произошло. Однажды утром я услышал шум на холме и увидел, как там останавливаются большие машины. Какой-то мужчина принялся орать на Джули, и у дерева тут же собралась толпа.
Я слышал, как другие ребята уговаривали ее слезть с дерева. С ней все было в порядке — в этом мог убедиться каждый, у кого была пара ушей — и я никак не мог понять, о чем вообще спор.
Я поднялся на холм, подошел поближе, увидел, что держат мужчины в руках, и сразу понял, почему Джули отказывалась слезать с дерева.
Бензопилы.
Не поймите меня превратно, ладно? Это дерево было уродливым мутантом. А защищала его Джули — самая приставучая и всезнающая девчонка в мире. Но у меня внутри все перевернулось. Джули любила это дерево. Как бы глупо это ни было, она его любила, и спилить его означало распилить на части ее сердце.
Все пытались уговорить ее спуститься. Даже я.
Но она наотрез отказалась спускаться и даже попыталась уговорить нас подняться.
— Брайс, пожалуйста! Поднимись ко мне. Они не спилят дерево, если мы все на него влезем!
Несколько секунд я раздумывал. Но потом приехал автобус, и я плюнул на это. Дерево было не мое и не Джули, хотя она и вела себя так, словно оно принадлежало ей.
Мы сели в автобус, а она осталась, но в школе было тоскливо. Я все время думал о Джули. Сидит ли она по-прежнему на дереве? Арестуют ли ее?
Когда вечером мы вышли из автобуса, Джули не было, а от дерева осталась только половина. Верхних веток, где застрял мой змей, и где она так любила сидеть, не было.
Мы немного посмотрели, как работают мужчины. Щепки летели во все стороны, пила словно вгрызалась в ствол. Когда спилили все ветки, дерево стало казаться голым, и через несколько минут я ушел. У меня было такое ощущение, будто я стал свидетелем расчленения тела. Мне хотелось плакать. Плакать. Из-за дурацкого дерева, которое я ненавидел.
Я пошел домой и попытался обо всем забыть, но меня не оставляла мысль: «А не должен ли я был влезть к ней на дерево? Принесло бы это какую-то пользу?»
Я собирался позвонить Джули и сказать, как мне жаль, но так и не сделал этого. Это было бы слишком, ну, я не знаю, странно.
На следующее утро Джули не пришла на автобусную остановку, и на обратном пути из школы я ее тоже не видел.
А потом вечером, прямо перед ужином, дедушка позвал меня в гостиную. Не сам позвал. Нет. Он попросил маму сделать это.
— Я не знаю, в чем дело, милый, — сказала она. — Может, он просто хочет получше узнать тебя?
Здорово. Этот человек жил здесь уже полтора года, но именно сегодня решил узнать меня получше. Но ведь я не мог отказать ему.
