KnigaRead.com/

Тони Моррисон - Джаз

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Тони Моррисон, "Джаз" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Два заказа в одном месте это удачно, и Вайолет с удовольствием шла к назначенным одиннадцати часам. Дверь ей никто не открыл, и она осталась ждать, надеясь, что вдруг они задержались на базаре. Некоторое время спустя она еще раз позвонила, а затем, опершись о бетонную перегородку, спросила у женщины, которая как раз в тот момент запирала дверь, где Дамфри. Женщина отрицательно покрутила головой, но тем не менее подошла, чтобы помочь Вайолет позаглядывать в окна и погадать, куда они могли деваться.

– Когда они дома, то шторы у них всегда подняты, – сказала она. – А когда уходят, опущены. А надо наоборот.

– Может, они, когда дома, хотят в окошко смотреть, – сказала Вайолет.

– На что смотреть-то? – спросила женщина. Она внезапно разозлилась.

– На улицу, – сказала Вайолет. – И чтобы свет попадал им в комнаты.

– Если им так позарез нужен свет, пусть катятся к себе назад в Мемфис.

– Мемфис? Я думала, они отсюда.

– Ну конечно! Они на то и рассчитывают. Они даже не из Мемфиса, а из Коттауна. Никто о таком и не слышал.

– Вот так так, – сказала Вайолет. Она очень удивилась. Обе Дамфри были изящные городские дамы. Их папаша держал магазин на 136-й улице, и у обеих была чистая бумажная работа: одна служила билетершей в «Лафайете», ад ругая работала в бухгалтерии.

– Им не хочется, чтобы об этом знали, – продолжала женщина.

– Почему? – спросила Вайолет.

– Гордые больно, вот почему. Потому что целый день с деньгами. Которые работают с деньгами, сразу делаются такими важными, будто это их собственные деньги, – она цыкнула зубом на занавешенные окна. – Света им, вишь, подавай.

– Я их причесываю каждый вторник. Сегодня ведь вторник?

– С утра был.

– Куда же они подевались, интересно знать? Женщина сунула руку под юбку, чтобы подтянуть чулок.

– Болтаются где-нибудь, делая вид, что они не из Коттауна.

– А вы откуда? – Вайолет оценила, как ловко женщина одной рукой закрепила чулок.

– Из Коттауна. Я еще там их знала. Приехали и строят из себя невесть что, будто меня в глаза не видели. А все оттого, что с утра до вечера с деньгами; помахали бы метлой, как я, так знали бы, ладно, пошла, а то и эту дрянную работенку потеряю, Господи Иисусе, – она тяжело вздохнула.

– Оставьте записку. И не рассчитывайте, что я им что-то буду передавать. Мы не разговариваем, разве что в крайнем случае. – Она застегнула пальто, равнодушно махнув рукой на слова Вайолет, что останется ждать.

Вайолет уселась на широкие ступени, пристроив сумку с шампунями, щипцами и маслом себе под ноги.

Когда в ее руках очутился ребенок, она заботливо прикрыла ему щечки одеялком, чтобы не дул на его миленькое сливочное личико холодный ветер. Безмятежный взгляд широко распахнутых глаз заставил ее улыбнуться. В животе стало уютно, и по жилам понесся какой-то быстрый пульсирующий свет.

«Джо будет доволен, – подумала она. – Просто счастлив». Мысли ее устремились к себе в спальню, прикидывая, что изобрести вместо колыбельки, пока она не купит настоящую. В коробке с пробными образцами есть туалетное мыло, так что выкупать его можно сразу. Его? Разве это он? Вайолет запрокинула голову к небу и засмеял ась От радости, предвкушая, как она будет распеленывать его дома. Именно этот-то смех и послужил впоследствии уликой для: одних и алиби для других. Стала бы воровка, утащившая: ребенка, привлекать к себе внимание, хохоча во все горло в ста ярдах от того места, где осталась стоять плетеная peбеночья коляска? А стала бы ни в чем не повинная добрал женщина, любезно согласившаяся погулять с ребенком пока его старшая сестра бегает домой, смеяться таким диким образом?

Сестра с визгом бегала туда-сюда перед домом, взывая к соседям и прохожим.

– Филли! Филли украли! Она утащила Филли! – кричала она, волоча за собой коляску, как будто, выпусти она ее хоть на минуту, коляска тоже исчезнет, пустая теперь, за исключением пластинки на подушке, той самой злополучной пластинки, которая и послужила причиной ее отлучки.

– Она, это кто? Кто украл-то? – спросил один прохожий.

– Тетя! Я ушла на минутку! Да меньше! Я попросила ее… я сказала… она сказала: «Ладно».

– Ты бросила целого живого ребенка на неизвестно кого, чтобы помчаться за пластинкой? – Негодование в его голосе вызвало слезы на глазах девочки. – Ох и задаст же тебе мамаша, и правильно сделает.

Из собравшейся толпы посыпались всевозможные догадки, мнения, идеи и предложения.

– Ума как у кошки.

– И кто только ее воспитывал?

– Вызовите полицию.

– Зачем?

– Они хоть взглянут.

– Только посмотрите, ради чего она бросила малыша. – Что там?

– «Блюзы на тромбоне».

– Господи, помилуй.

– Когда мать узнает, будут ей тромбоны.

Толпа людей, с увлечением ругавшая легкомысленную сестру украденного младенца, полицейских и музыкантов с пластинки, совсем было забыла о похитительнице, как вдруг мужчина у обочины сказал: «Это не она?» И ткнул пальцем в сторону перекрестка, где стояла Вайолет. Как раз в тот момент, когда все головы повернулись в направлении указующего пальца, Вайолет, в предвкушении ждущего ее дома удовольствия, откинула назад голову и захохотала.

Доказательством ее невиновности послужила сумка с парикмахерским инструментом, оставленная на ступеньках.

– С какой бы стати я бросила инструмент, которым я зарабатываю на хлеб? Думаете, я сумасшедшая? – Вайолет с гневным прищуром уставилась на сестру. – Я бы все тогда взяла, и коляску тоже, если бы решилась на такое.

Большинству, которое во всем винило сестру, все это показалось весьма правдоподобным. Женщина поставила сумку и пошла прогуляться с ребеночком, пока старшая сестра, которой и младенца-то нельзя доверить, так она глупа, побежала за пластинкой для подружки. И вообще неизвестно, что в голове у этой дурочки, которая даже за спящим малышом присмотреть не в состоянии.

Но все это показалось далеко не таким правдоподобным и очень даже подозрительным тем немногим, которые считали, что незачем так далеко отходить, если хочешь укачать младенца, и почему бы не гулять возле дома как все нормальные люди. И что это за смех такой? С таким смехом можно забыть не только сумку, а и вообще все на свете.

Сестра, вдоволь наслушавшись брани в свой адрес, потащила младенца, коляску и «Блюзы на тромбоне» домой.

Вайолет, разгневанная, но торжествующая, схватила сумку с инструментами, сказав на прощание: «Чтобы я еще кому-нибудь в этом квартале делала добро. Сидите сами со своими дурацкими детьми!» Она была уверена в собственной правоте и вспоминала потом этот случай с чувством оскорбленной добродетели. Колыбелька и туалетное мыло напрочь изгладились из ее памяти. Ощущение же света, бьющего в крови, время от времени возвращалось, и иной Раз в пасмурный день, когда по углам прячется темнота, когда красная фасоль никак не хочет, наконец, свариться, она мечтала о светлом лучике, пригревшемся у нее на руках. Светлом, светлом, в самой черной темноте спасающем…

Джо так никогда и не узнал о публичном помешательстве Вайолет. Стак, Джистан и другие приятели Джо обсуждали между собой эту тему, но не решились сказать ему больше, чем: «Ну как Вайолет? Все в порядке?» Ее домашние задвиги, однако, были ему хорошо известны.

Я говорю задвиги, потому что это не были совсем Провалы, а так, какие-то темные впадинки на золотом шарике дня. Она просыпается утром и видит с совершенной ясностью череду небольших, хорошо освещенных сценок. В каждой из них что-то происходит: работа, еда, кто-то с кем-то встречается, куда-то приходит. Себя она не видит. Видит только, как все происходит. Круглый шар света вбирает и омывает. каждую сценку, и можно подумать, что там, за поворотом света, начинается твердь. На самом деле тверди нет вообще. Есть трещины, через которые приходится все время переступать. Но золотой шарик, круглый свет, тоже не совершенен. Если присмотреться, на нем есть щербинки, плохо подогнанные швы и вообще слабые места, за которыми все, что угодно. Ну просто все. Иногда, когда Вайолет не проявляет осторожности, она попадает в трещины, как в тот раз, когда вместо того, чтобы поставить левую ногу перед правой, она сделала шаг назад и, подогнув ноги, уселась на тротуар.

Не всегда она была такой. Была она бойкой и упрямой девчонкой, а потом работящей молодой женщиной, острой на язык, как бывают парикмахерши. Она любила настоять на своем, и таки настаивала. Она выбрала Джо и, раз увидев его силуэт в раннем утреннем свете, уже не вернулась домой. Ей удалось, путем долгой осады домохозяина, перебраться из трущоб Тендерлойна[6] в хороший район на окраине, в просторную квартиру, которая до этого была обещана другой семье. Она приобрел а клиентуру, настойчиво рекламируя свои услуги («Вот увидите, я причешу вас лучше и дешевле, причем в любое время, когда вам удобно, и приду, куда скажете»). Она торговалась с мясниками и уличными торговцами зеленью, выбирая лакомые кусочки («Положите вот этот краешек. Что вы мне даете? Я плачу за листья, а не за стебли»). Но еще задолго до того, как Джо застыл у входа в магазин, разглядывая девушку у прилавка с конфетами, Вайолет наступила на пару трещин. Вдруг почувствовала, что с ее языка может слететь что угодно. Слова, не связанные ни с чем, кроме как друг с другом, вдруг возникали в наиобычнейших фразах.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*