Никколо Амманити - Я заберу тебя с собой
«Сейчас ты сдохнешь, сукин сын», — решил Грациано и схватил его за воротник гавайской рубахи, и тот мгновенно перестал смеяться и изобразил широкую улыбку, показав десны…
— Извини, не хотел тебя обидеть… Правда, извини. Я не хотел…
Грациано готов был двинуть ему по носу, но потом передумал: сегодня — ночь освобождения, сегодня нет места насилию, и Грациано Билья — совершенно другой человек.
Влюбленный человек.
— Да что вы понимаете?.. Бессердечные твари, — пробормотал он вполголоса и направился, покачиваясь, к возлюбленной.
Роман с Эрикой Треттель, девушкой, танцевавшей на подиуме дискотеки «Хэнговер», оказался одной из главных катастроф в жизни Грациано Бильи. Возможно, именно коктейль из кокаина, экстази, жареной рыбы и португальского вина «Лансерс», принятый им в «Морском гребешке», и оказался случайной причиной удара молнии, от которого замкнуло мозг Бильи, но врожденные упрямство и слепота стали дальнейшими причинами катастрофы.
Естественно, наутро после бурной ночи, когда ты перебрал алкоголя и психотропных препаратов, сложно бывает и собственное имя вспомнить, и Грациано, конечно, забыл и успехи в «Морском гребешке», и производителей кормов, и…
Нет!
Только не девушку, танцевавшую на подиуме.
Ее он не забыл.
Когда на следующий день Грациано открыл глаза, образ ее вместе с ним в джинсовом магазине поселился в нем и управлял его разумом и телом в течение всего лета.
Да, в то чертово лето Грациано стал глух и слеп, он не желал видеть и слышать, что Эрика не создана для него. Он не хотел понять, что его навязчивая идея нехороша, она влечет за собой боль и несчастье.
Эрике Треттель был двадцать один год, и она была умопомрачительно красива.
Она приехала из Кастелло Тезино, местечка неподалеку от Тренто. Победила в конкурсе красоты, который спонсировала колбасная фабрика, и сбежала из дома с одним из членов жюри. На автосалоне в Болонье была девушкой «Опель». Сфотографировалась пару раз для каталога одежды фирмы в Кастелламаре-ди-Стабиа. И прошла курс обучения танцу живота.
Танцуя на подиуме дискотеки «Хэнговер», она сосредоточивалась, и ей удавалось показать лучшее, на что она была способна, слиться с музыкой, потому что в голове ее вспыхивали, как огоньки на рождественской елке, позитивные образы: вот она в вечернем платье в программе «Воскресенье с…», а вот фотография в журнале «Новелла 2000», на которой она выходит из ресторана с кем-нибудь типа Мэтта Вейланда, и телевикторина, и телереклама кухонного комбайна «Мулинекс».
Телевидение!
Вот где она видела свое будущее.
Желания Эрики Треттель были просты и конкретны.
И когда она познакомилась с Грациано Бильей, она попыталась объяснить это ему.
Она объяснила ему, что среди ее желаний не было ни желания выйти замуж за старого придурка, зацикленного на «Джипси Кингс» и выглядящего как Сэнди Мартон после ралли Париж-Дакар, ни тем более желания порушить себе жизнь, производя на свет орущих младенцев, и совсем уж не было желания открывать джинсовый магазин в Искьяно Скало.
Но Грациано не желал это понимать и втолковывал ей, как учитель тупому ученику, что телевидение — самая страшная мафия. Он-то знал. Он пару раз выступал в «Планет-Баре». Он говорил ей, что успех на телевидении эфемерен.
— Эрика, ты должна повзрослеть, понять, что люди созданы не для того, чтобы выставлять себя напоказ, а для того, чтобы найти место, где можно жить в гармонии с небом и миром.
И местом этим он считал городок Искьяно Скало.
Знал он и средство, чтобы вылечить ее от желания сниматься в шоу «Воскресенье с…», — поездка на Ямайку.
Он утверждал, что каникулы на Карибах пойдут ей на пользу, что там люди веселятся и расслабляются, там не считаются со всякими дерьмовыми общественными условностями, там ценят лишь дружбу и валяются на пляже в свое удовольствие.
Уж он-то объяснит ей, что нужно знать о жизни.
Может, подобной фигней и прониклась бы какая-нибудь фанатка Боба Марли и сторонница легализации легких наркотиков, но только не Эрика Треттель.
Общего у них было столько же, сколько у пары лыжных ботинок с греческим островом.
Но почему Эрика дала ему надежду?
Отрывок одного разговора Эрики Треттель и Мариапии Манкузо, тоже танцовщицы из «Хэнговера», произошедшего во время подготовки к выходу на сцену, поможет нам это понять.
— А правду говорят, будто ты теперь девушка Грациано? — спросила Мариапия, выщипывая пинцетом волосок над правым соском.
— Кто тебе сказал? — Эрика разогревала мышцы в центре раздевалки.
— Да все говорят.
— А… И что говорят?
Мариапия рассмотрела в зеркало правую бровь и подправила ее пинцетом.
— Это правда?
— Что?
— Что он твой парень.
— Ну… не то чтобы… В общем, мы встречаемся.
— В каком смысле?
Эрика фыркнула.
— Что ты пристала? Грациано меня любит. По-настоящему. Не так, как этот придурок Тони.
Тони Доусон, английский ди-джей из «Антракса», недолго крутил с Эрикой, а потом бросил ее ради вокалистки «Funeral Strike», дэт-метал группы из Марке.
— А ты любишь его?
— Люблю, конечно. Такой не подставит. Правильный парень.
— Это верно, — согласилась Мариапия.
— Он же мне щенка подарил! Такой миленький. Фило бразильеро.
— Это что такое?
— Очень редкая порода. Специально вывели. В Бразилии с ними ловили рабов, которые сбегали с плантаций. Но он сам с ним возится, мне щенок не нужен. Я его назвала Антуан.
— Как парикмахера?
— Ага.
— А еще говорят, будто вы собираетесь пожениться и поехать жить к его матери и там открыть магазин одежды.
— Ты что, дура? Короче, мы тут вечером сидели на пляже, и он опять завел эту шарманку про свой дом, про магазин джинсовый с норвежскими свитерами, про галантерею матери, что он хочет детей и жениться на мне, любит меня. Я ему сказала, что это, конечно, неплохая идея…
— Неплохая?
— Погоди. Это я просто так. Мне тогда показалось, что идея неплохая. Но он это вбил себе в голову. Я ему скажу, чтобы он прекратил это всем рассказывать. А то будет плохо. Он меня может и достать.
— Ну и скажи ему!
— Скажу, конечно.
Мариапия приступила к левой брови.
— А ты в него влюблена?
— Пожалуй, нет… Я ж говорю, он милый. Очень славный человек. В сто раз лучше этого ублюдка Тони. Но он слишком поверхностный. И эта его идея с магазином… Если я на Рождество не буду работать, он сказал, что повезет меня на Ямайку. Круто, правда?
— А… ты с ним спишь?
Эрика встала и потянулась:
— Что за вопросы? Нет. Обычно нет. Но он настаивает, и так каждый раз, и в конце концов… Ну я ему и даю, но… Как это сказать?
— Что?
— Когда что-то делаешь, но не от души, это немного неприятно.
— Не знаю… Равнодушно, что ли?
— Да не равнодушно. Не то. Ну как это?
— Неохотно?
— Не-е-ет!
— Расчетливо?
— Точно. Расчетливо. Я ему даю расчетливо.
Грациано унижался перед Эрикой, как еще ни перед кем не унижался, он вел себя как последний дурак, ожидая ее часами там, куда, как все знали, она и приходить не собиралась, часами висел на телефоне, разыскивая ее по всему Риччоне и окрестностям, ему врала Мариапия, покрывавшая подружку, когда та уходила с этим проклятым ди-джеем, и он по уши влез в долги, чтобы подарить Эрике щенка фило бразильеро, суперлегкую лодку, американский тренажер для занятий пассивной гимнастикой, татуировку на правой ягодице, резиновую лодку с подвесным мотором в 25 лошадиных сил, стереосистему фирмы «Bang&Olufsen», кучу фирменных платьев, туфли на двадцатисантиметровых каблуках и бессчетное количество дисков.
Все, кто хоть немного любил его, говорили, что ему следует ее бросить, что он не в себе. Что эта девица его доведет.
Но Грациано не слушал. Он прекратил трахаться с молодящимися тетками, бросил музыку и упрямо и молча, потому что Эрику раздражали разговоры на эту тему, продолжал верить в джинсовый магазин и в то, что рано или поздно она изменится и выкинет из головы эту дрянь — телевидение. Ведь это не он того хочет, это судьба захотела так, той ночью, когда Эрика по ее воле оказалась на подиуме дискотеки «Хэнговер».
И настал момент, когда, казалось, его мечта как по волшебству стала исполняться.
В октябре они переехали в Рим.
В снятую на Рока-Верде однокомнатную квартиру. Это была какая-то дыра на девятом этаже дома, втиснутого между скоростным шоссе и кольцевой дорогой.
Эрика уговорила Грациано поехать с ней. Без него она терялась в большом городе. Он должен помочь ей найти работу, заявила она.
Нужно было сделать массу дел: подыскать хорошего фотографа для портфолио, энергичного агента с нужными связями, преподавателя, который поставит ей дикцию и избавит от резкого трентинского акцента, а также преподавателя актерского мастерства, чтобы она вела себя перед камерой более раскованно.
