Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 1
- Ты пожалеешь, Даниэла, - Альберто нагнулся и стал собирать выпавшие из чемодана вещи.
- Нет, это ты пожалеешь!
- Ты останешься одна! По ночам ты будешь тосковать! Ты пожалеешь о том, что меня нет рядом!
- Я думаю, нам не о чем больше разговаривать. Мой адвокат тебя разыщет.
- Твой адвокат! Твой адвокат… Ты с таким удовольствием говоришь об этом кретине Фелипе!
- Здесь только один кретин. Это ты.
- Или, может, ты имеешь в виду Херардо?
- Я имею в виду, что здесь только один кретин - ты сам.
- Так слушай! - Альберто схватил чемодан и сорвал со спинки стула пиджак. - У меня нет оснований скрываться от кого бы то ни было. Тем более от тебя! Прощай, Даниэла.
Глава 4
Раз… раз… еще раз… Хуан Антонио давно заметил, что физические упражнения не только помогали ему поддерживать неплохую форму и работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, но и снимали нервное напряжение в самые тяжелые минуты жизни. Больше всего он любил плавать и делал это почти ежедневно. Вот и сегодня утром, перед тем, как ехать в больницу к Лусии, он пробежался по саду, немного поработал со штангой и сразу после этого прыгнул в лазурную воду небольшого домашнего бассейна. Он плыл по периметру бассейна длинными, чуть затянутыми гребками, отвлекшись от горьких мыслей, сосредоточившись на движении рук и ног и слыша только шум собственного дыхания, когда с бортика раздался голос Игнасио:
- Сеньор! Простите, сеньор! Вам звонят! По срочному делу!
Игнасио, запыхавшись, склонился над водою, держа в руках трубку радиотелефона. Вид у него был виноватый.
- Я же просил не беспокоить меня, когда я плаваю… - проворчал Хуан Антонио.
- Простите, сеньор, но это из больницы.
Хуан Антонио подтянулся на поручнях ведущей из бассейна лесенки и взял трубку у Игнасио.
- Алло? Слушаю…
- Хуан Антонио? Это Рубен Карранса.
- Слушаю вас, доктор. Что-нибудь случилось?
- Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?
- Выезжаю через десять минут… А что?
- Не знаю, как и сказать тебе, - голос врача, старого знакомого их семьи, дрогнул. - Лусия… только что умерла.
Ну вот и все… У него больше не было жены. Хуан Антонио медленно вытерся, оделся и поднялся в их с Лусией комнату. Он сел на кровать и с минуту просидел неподвижно, пытаясь осознать случившееся. Лусия больше никогда не вернется в эту комнату. Никогда больше не откроет вот эту баночку с кремом на столике у кровати. Никогда не возьмет в руки ничего из того, что здесь есть. Не положит ему руки на плечи, не обнимет. Засыпая, он не будет слышать ее дыхания… А вот эта фотография, что он держит в руках, уже не просто запечатленный в кадре счастливый эпизод их жизни, а фотография мертвой Лусии, память о Лусии, которой больше никогда не будет…
В дверь комнаты негромко постучали.
- Войдите, - глухо сказал Хуан Антонио.
Вошла Мария и остановилась на пороге, глядя на него.
- Игнасио сказал, что вы хотели меня видеть, сеньор?
- Да, Мария. Мне только что звонил доктор Карранса.
- Сеньора Лусия?!
- Она умерла, Мария…
- Боже… - Мария всплеснула руками и горько заплакала. - Господи, упокой ее душу! Не знаю, что и сказать вам сеньор. Мне так жаль. Так жаль! Вы же знаете, как мы ее любили.
- Знаю, Мария.
- Бедная Моника… Что с ней будет…?
- Нужно сказать ей, Мария. Где она?
- В саду с Игнасио. Ах, сеньор, она не вынесет…
- Я должен срочно ехать в больницу, договориться насчет похорон. Идем к Монике…
Он нашел дочь в саду. Играя, она сидела на траве. Хуан Антонио присел рядом с нею. Заметив отца, девочка обрадовалась и потянулась к нему, не подозревая, какую страшную весть он принес ей.
- Моника… - Хуан Антонио отвел глаза. - Дело в том, Моника, что… мама больше не в больнице.
- А где же она?
- Она… на небе, дочка.
- Она умерла?! - глаза девочки потемнели от ужаса. - Мамочка умерла!!! Моя мамочка умерла!!! Нет!…
Рыдая, Моника вскочила на ноги. Хуан Антонио обнял ее. Он стоял на коленях, и лицо его было напротив лица дочери.
- Мы с тобой должны быть стойкими, девочка…
- Зачем она умерла?! Зачем, папа?!
- Такова жизнь, дочка. И нам с тобой надо как-то жить дальше.
- Папа! Папочка… - Моника обняла его за шею и, горько всхлипывая, прильнула к нему.
- Мы теперь всегда будем вместе, - говорил Хуан Антонио, гладя дочь по голове. - Теперь мы, как никогда, нужны друг другу.
- Папа! Зачем она умерла, папа?!
- Все, что касается похорон, уже улажено. Церемония состоится завтра в одиннадцать. Тебя устраивает?
Хуан Антонио с благодарностью взглянул на своего старого друга и компаньона Мануэля Астуриаса.
- Спасибо, Мануэль. Что бы я без тебя делал?
Они сидели в приемном покое больницы. Хуан Антонио чувствовал себя совершенно потерянным. После разговора с врачом он опять здорово расклеился и был просто не в состоянии обсуждать с кем бы то ни было детали похоронной цеоемонии. Мануэль, которого он встретил в больнице, по-настоящему выручил его.
- На то мы и друзья, Хуан Антонио, - сказал Мануэль. - Тебе нужно было сразу мне позвонить.
- Да, конечно… Знаешь, Мануэль, меня совесть заела… Я ведь не был Лусии хорошим мужем.
- Хорошо хоть, она не знала об Иренэ.
- Иногда мне кажется, она все знала. Только делала вид, что не знает.
- Добрый день! - Иренэ была легка на помине. Войдя в приемный покой больницы, она сразу же заметила их и подошла. - Эй, да что это с вами? Что за лица?
- Лусия умерла, - жестко сказал Мануэль.
Иренэ подняла брови и усмехнулась.
- Черт возьми… - Мануэль вскочил с кресла. - Имейте хоть немного такта!
- Что вы от меня хотите? - не смутившись, ответила Иренэ. - Чтобы я разрыдалась от горя? Сказала, что мне очень жаль? Вы оба знаете, что это не так.
- Уйди отсюда, Иренэ, - попросил Хуан Антонио. - Ты не должна здесь оставаться.
- Я здесь, потому что люблю тебя!
Вышедшая на шум медсестра попросила их говорить потише, но Иренэ не обратила на нее внимания.
- Я здесь, потому что знаю, что я нужна тебе! Но чтобы я жалела о смерти Лусии?…
- Ради бога, Иренэ, - попытался вмешаться Мануэль.
- Ненавижу быть вторым номером!
- Иренэ, о чем вы говорите?
- Мое время пришло… Теперь моя очередь быть сеньорой Мендес! Мы поженимся с Хуаном Антонио! Теперь уже ничто этому не помешает. И я сделаю так, чтобы он помирился со своей семьей!
- Я просила, тише! - медсестра смотрела на них с укоризной. - Иначе я позову врача.
- А для дочери Хуана Антонио…
- Спокойней, Иренэ, - сказал Мануэль, и, словно опомнившись, Иренэ заговорила тише…
- Для дочери Хуана Антонио я стану по-настоящему второй матерью…
Хуан Антонио сидел и слушал их разговор словно из-за стеклянной стены. Он отмечал их жесты, мимику, но сами слова долетали до него как бы приглушенными, и он даже не пытался вдуматься в их смысл, хотя понимал, что речь идет о нем, о его семье, о его дочери. Он думал о Лусии, мысленно разговаривал с ней, просил у нее прощения, и окружающий мир словно отодвинулся от него. Он пребывал в этом состоянии до вечера и весь следующий день и все, что происходило, помнил плохо. Церемония похорон запечатлелась в его памяти тихим, монотонным голосом священника да безутешными слезами Моники. Среди тех, кто пришел проводить Лусию, была сестра Хуана Антонио - Сония со своим мужем Энрике. Им позвонила Иренэ. Когда все выходили с кладбища, Сония подошла к брату и тронула его за рукав:
- Можно нам поехать к тебе? Мы хотим быть с тобой и с Моникой в такой день…
- Да, конечно, - машинально кивнул Хуан Антонио.
Энрике держал на руках заплаканную Монику, пытаясь ее успокоить:
- Тебе лучше, Моника? Ты помнишь дядю Энрике и тетю Сонию?
Девочка, молча, покачала головой.
- Ничего, - сказала ей Сония. - Ты к нам привыкнешь. Я буду очень любить тебя, Моника. Обещаю…
Энрике улыбнулся и понес притихшую девочку к машине.
- Я так давно не была здесь, - то ли жалея, то ли удивляясь, сказала Сония, оглядывая гостиную дома Хуана Антонио. Иренэ встала и подошла к ней.
- Надеюсь, теперь вы станете бывать здесь почаще. Вы с Хуаном Антонио - одна семья и не должны относиться друг к другу, как чужие.
- Просто были кое-какие семейные проблемы из-за Лусии, - объяснил Энрике. - Мать Сонии и Хуана Антонио так и не приняла ее. Конечно, с нашей стороны… Э! Да что уж теперь об этом…
- Я все знаю, не беспокойтесь, - кивнула Иренэ. - Бедняжка Лусия… Не могу сказать о ней ничего плохого, я ведь видела ее всего лишь однажды, но, конечно, она не была идеальной женой Хуану Антонио. Я понимаю, почему ваша семья отвергла ее…
- Лусия была прекрасная женщина, - медленно произнес стоявший у двери Мануэль. - Всем нам будет ее недоставать!
- Ничего… - Иренэ подошла к Мануэлю вплотную. - Все вы ее забудете. И надеюсь, это случится довольно скоро.
Обернувшись и заметив вошедшего Хуана Антонио, она поспешила к нему:
