Ирвин Уэлш - Дерьмо
выпадов. Мешают колготки, мешает все. В таких условиях о затяжной ебле нечего и мечтать. С другой стороны, трезвый я бы на нее и не полез.
Аннализа достает из сумочки салфетку и тщательно вытирается, как будто не замечая, что я напялил хренов гондон. Что ж, сама хотела - сама и подтирай. Я стаскиваю презерватив и выбрасываю в окно. Она тем временем быстро подтягивает трусики и колготки и надевает сапог. Я тоже подтягиваю штаны, и мы без лишних слов перебираемся на передние сиденья.
Оба молчим, но я чувствую исходящее от нее недовольство. Везу ее домой. Брюс Робертсон был, есть и будет джентльменом до конца.
- Еще увидимся, куколка, - кричу я вслед фигуре в длинном пальто, стучащей каблучками по плитам Пилрига. Она не оборачивается.
ПОД ПРИКРЫТИЕМ
Самолет. Питерс и Ли. Ленни Питерс был великом певцом авиации. Высоко надо мной пролетает реактивный лайнер. В небе радуга. Мне это все на хер не надо. Ненавижу самолеты. Сидишь, а вокруг ничего, кроме стерильности салона: чистота, порядок, будто все вылизано холодным языком. Так и хочется наполнить эту пустоту чем-нибудь, например, хорошим выхлопом отработанных газов. А этого добра у нас хватает, учитывая, сколько мы в себя залили перед посадкой.
И вот мы с Блейдси рассуждаем о сути и природе анального совокупления. Надо было мне ту рыженькую в жопу трахнуть. Только вот до ее задницы я бы точно сто лет добирался. Нет, надо было отвезти ее домой и сделать дело не торопясь, а так получилось хрен что. Впрочем, здесь есть другая рыбка. Это стюардесса, которую я бы точно отымел. Но Блейдси... Вместо того чтобы взглянуть на се попку, он разглядывает картинки в журнале! Мудак мудаком.
Проблема Блейдси в том, что он все пытается интеллектуализировать. А чего интеллектуализировать, если надо драть. Либо ты суешь хуй в дырку, либо нет.
- Гетеросексуальный анальный секс не обязательно предполагает наличие комплекса женоненавистничества, - шепчет Блейдси. - Это всего лишь ни к чему не обязывающий добровольный акт двух сторон. А то, что вкладывают в него люди, это их личное дело. Я читал в «Космо», что анальный секс доставляет удовольствие двадцати процентам гетеросексуальных пар, тогда как у гомосексуальных пар этот показатель достигает пятидесяти процентов...
- Да? - спрашиваю я. - Уж не хочешь ли ты мне сказать, что половина гомиков не трахают друг друга в задницу? По-моему, это полная чушь!
Блейдси начинает дергаться, ерзать и оглядываться по сторонам.
- Потише, Роббо. Не говори так громко. Я же не высказываю собственное мнение, а только сообщаю, что написано в журнале.
- Послушай, Блейдси, я этому не верю. А насчет ниггеров с их рэп-лирикой и всей этой чушью про «птичек» и «свиней», так это благие пожелания. Не более того.
- Благие фантазии обездоленных? - усмехается Блейдси, сдвигая на нос очки.
Странный парень братец Блейдс.
Впрочем, здесь он на своем месте, потому что мудаков в салоне хватает. Пара таких придурков сидят перед нами: в одинаковых темно-синих костюмах и галстуках, с одинаковыми кейсами. Это ж какими надо быть пентюхами, чтобы так нарядиться!
Поворачиваюсь к Блейдси. У меня тоже попутчик упаси Господи. Но ничего не поделаешь, приходится довольствоваться тем, что есть. Надо попробовать расшевелить этого грустного клоуна.
- Гангстерский рэп - полная чушь. Какие, на хрен, гангстеры, это они только для прикола так выделываются. Настоящий бандит никогда не будет ошиваться на какой-то гребаной студии звукозаписи. Разве Аль Капоне шлялся по студиям? Хрена с два! Он занимался своими гангстерскими делами. Ты только подожди и сам увидишь, что будет, когда рэп дойдет до Шотландии. Каждый мудак, побывавший два-три раза на Истер-роуд, когда там случались заварушки, объявит себя рэппером и начнет шлепать диски.
- Но у тех-то ребят в Америке, в которых стреляли, наверняка были какие-то связи с бандитами?
- Может, и были. Но на самом деле это мы, полицейские, те, кого называют свиньями, отстреливали черножопых ублюдков. Когда я служил в Мет, мы устраивали себе сезон охоты на цветных. То же самое в Новом Южном Уэльсе. Або и паки шли у нас за дичь. Если составить список, кого укокошили больше, свиней или ниггеров, то второй получится куда как длиннее. А что до интересующей тебя темы, так я читал где-то, что белые пташки в десять раз чаще принимают в рот, чем черные. Так что все это дерьмовый ниггерский треп. Им бы, может, и хотелось, да только никто не берет.
- Если не считать на все согласных белых, - смеется Блейдси.
Парень меня достал.
- Да кому нужен черномазый? Кто на него посмотрит? Только последняя подстилка, у которой не все в порядке с головой, или больная...
- Но ты же пользовался услугами представительниц самых разных расовых групп, а, Роббо? - шепчет Блейдси.
Подзываю стюардессу и заказываю еще виски. Кто пьет виски, у того червяки не заводятся. Выжигаем врага внутри.
- Да, я трахал блядей всех цветов кожи. Но это совсем другое, Блейдси; мы же ведем речь о неотъемлемом праве каждого находящегося за границей шотландца: ебать шлюх в жопу!
Я поднимаю стакан.
- Извините?
Голос сзади. Оборачиваюсь и вижу какого-то козла с напомаженными волосами и торчащими зубами.
- Что? - цежу я, глядя ему в глаза.
- Если вы намерены говорить о такой мерзости, то будьте любезны делать это не так громко. Вас могут услышать женщины и дети.
Он кивает в сторону девчушки с хитроватым взглядом и смущенной женушки.
Мерзость? Ладно, я покажу засранцу, что такое мерзость. Этот козлина еще не знает, что такое мерзость.
- Вы приказываете или просите? - спрашиваю я.
- Что?
- Терри.
Женщина тянет его за рукав.
- Э... Брюс... полагаю... - влезает Блейдси.
- Вы приказываете или просите? - медленно и со значением повторяю я.
- Я прошу вас... вежливо... но если вы не прекратите, то я позову стюардессу.
Я улыбаюсь и пожимаю плечами.
- Отлично. Извините, если мы вас каким-то образом оскорбили. Раз уж вы просите...
Поворачиваюсь и сжимаю подлокотник так, что даже пальцы белеют.
- Я ему покажу, этому пиздюку, - шепчу я, наклоняясь к Блейдси. - Попомни мое слово, брат Блейдс.
- Оставь его, Брюс...
Больше ничего интересного не происходит, и мы приземляемся в Брюсселе. Здесь нам с Блейдси надо убить час времени до пересадки на рейс в Шипол. Меняю немного мелочи и отправляюсь в бар, где беру пару пинт «Стеллы». С этими бельгийскими франками чувствуешь себя миллионером, но они того стоят.
Два придурка в костюмах, которые сидели впереди нас в самолете, уже тянут пиво.