Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on
– На кого?
– На вас.
– Ты думаешь?
– Конечно. Это поднимет и ваш личный авторитет, и доверие к партии. И вся шумиха, которая будет вокруг, увеличит электорат еще процентов на тридцать. В итоге мы переходим десятипроцентный барьер на выборах и… И вы поднимаете мне зарплату.
– Пока, если хочешь, я подарю тебе аквариум.
– Давайте. А то у меня в кабинете жизни мало.
– Забирай.
– А что с покушением?
– Подумаем.
– Хорошо.
– То есть ты уверена, что, если проплатить статьи и телевидение, этого будет недостаточно?
– Нет. Только кровь. И чем больше, тем лучше. Хотя в нашем случае неудачное покушение тоже выход.
Лена ушла. Я дал задание демонтировать аквариум.
У меня был день приема избирателей. Приходили бабушки и жаловались на соседей. На цены. На отопление. На детей. На жизнь.
Я внимательно слушал и сочувствовал.
Обещал разобраться. С соседями. С ценами. С отоплением. С детьми. Со всей их жизнью, которую они доживают в старых квартирах, одинокие и никому не нужные старики – основная часть нашего электората. И даже если они не верили во все эти обещания, они говорили, жаловались и уходили довольные – потому что нашелся кто-то, кто их слушал.
Иногда некоторые из них впадали в маразм. Тогда они угрожали, ругались матом и требовали денег.
Мы раздавали продовольственные наборы, успокаивали, на улице становилось все теплей, и весеннее обострение пошло на убыль.
Я разобрался с депутатским наказом по одному из домов нашего округа, где надо было срочно сделать ремонт, и поехал в Госдуму готовить себе кабинет.
Я хотел иметь хороший кабинет, не меньше пятидесяти квадратных метров, на одном из последних этажей. Чем выше кабинет депутата, тем лучше. Меня бы устроил, например, восьмой.
Об этом надо было позаботиться заранее: занести деньги и договориться.
Еще надо было решить вопрос с книгой «Депутаты Госдумы». Иметь там свой портрет меньше чем на полосу я себе позволить не мог.
И этот вопрос тоже надо было решать заранее.
Приехал Брежнев.
С важным видом прошелся по кабинету. – Один меценат… – Ярослав остановился там, где еще недавно белая акула бороздила просторы моего аквариума. – В общем, один любитель искусства… из большой политики…
– Что? – спросил я. Наверное, немного угрожающе.
– …хочет заплатить за одну мою работу… «Рожь» называется… пятьсот шестьдесят тысяч.
– Рублей, конечно?
– Долларов.
Ненавижу идиотов.
– Но он хочет, чтобы я оказал ему услугу – снял свою кандидатуру с выборов.
Без Брежнева как официального лидера нашей партии мы не пройдем.
Нетрудно догадаться, кто этот меценат. Ильин и его партия – наши основные конкуренты на выборах.
– А как же доверие избирателей, Ярослав? – спросил я, еле сдерживая ярость.
– Влад! Я – художник.
– Так вот: как художник художнику я тебе обещаю, что после выборов твоя «Рожь» будет стоить как «Подсолнухи» Ван Гога! И даже больше!
– Да? – Брежнев задумался. – Ты считаешь?
– Я уверен.
– А я вот – нет.
Я встал, подошел к нему, положил руку ему на плечо.
– А ты с самого начала не очень во все это верил. Вспомни!
– Помню. И чего?
– Чего? А разве ты не получил именное приглашение на празднование в Кремль? На правительственное мероприятие? Через неделю?
– Получил.
– Ну? А кто знал о тебе еще совсем недавно? А? Никто! А теперь тебе президент страны лично приглашение шлет! Кстати, не опаздывай. Ни на одну секунду – это очень серьезно. Ты понял?
– Конечно. Зачем ты меня предупреждаешь?
– На всякий случай.
– Я не идиот.
– Я же сказал – на всякий случай.
Мне приснился сон. Холодно, я по пояс в снегу. На меня идет медведь. Тот самый медведь. У меня заклинило ружье. Медведь приближается. Я пытаюсь передернуть затвор. Когда я стреляю, уже нет ни мороза, ни снега. Я стою на арене цирка, а медведь, убитый мной, падает с двухколесного велосипеда, и уже не он, а я сижу на этом велосипеде, крутя педали, а сзади меня едут медведица и маленький медвежонок. Зрители хлопают, и я абсолютно собой доволен.
Димка привез меня в баню к своему соседу.
– Тебе обязательно надо расслабиться хотя бы на пару часов.
Расслабиться помогли ящик пива, сухая таранька и профессиональный банщик по имени Вова.
Он обжигал меня веником, натирал какими-то маслами и скидывал в ледяную купель.
– Как новенький будешь, – обещал Вова, и я ему верил.
Мы сидели, завернувшись в простыни, и обсуждали шаткость мироздания.
– У меня дом есть в Марбелье. На случай, если чего.
Хозяин бани был одним из первых, кто начал заниматься алкоголем, и о «если чего» знал не понаслышке.
– А у меня квартира во Флориде. Но я продать хочу. Если чего – все равно никуда уехать не успеешь. – Димка чистил тараньку так ловко, словно ел сашими палочками.
Поговорили о машинах. Олег, хозяин бани, купил Rolls-Royce Phantom.
– Кич! Самый настоящий кич! Негра в перчатках за руль – и вперед! – так оценил его приобретение Димка.
– Почему это? – обиделся Олег. – Какой кич? Самые что ни на есть английские традиции. Я бы сказал – классика.
– Конечно классика. Нажал на кнопочку – и вылетел зонтик. Так?
– Так! – обрадовался Олег. – Рядом с водительским сиденьем.
– И чего? Ты взял зонтик и пошел?
– Да ладно! Куда я с ним пойду?
– И я про то же. Стеб, но первоклассный! Так что действительно поздравляю с покупкой!
Все оценили мое приобретение – CLS. Черного цвета.
Скоро потеплеет, буду ездить. Ладе не дам.
22
– Аллоу.
– Привет.
– Привет.
– Представляешь, я сейчас так смеялась!
– А что?
– Мне вчера позвонил Малыш. Домой, идиот! И попросил меня к телефону.
– Вот придурок! Не понимает, что ли, что ты замужем?
– Идиот, я же говорю. А домработка у меня – стукачка. Ну, представляешь, мужик какой-то звонит и просит меня к телефону?!
– Ужас.
– Мы посовещались с Валькой, я прихожу домой и спрашиваю: «Что, никто не звонил?» Домработка смотрит на меня и говорит: «Звонил». И тут я начинаю сыпать именами, одно звездней другого. Говорю, что водитель, не знаю, Михалкова пробил колесо, попросил у, не помню, например, Кончаловского мой телефон, а дал мой телефон Эльдар Рязанов после того, как к нему обратился Олег Табаков, потому что только мой водитель знал, где у Михалкова запаска.
– Невероятная история.
– И она под грузом всех этих имен, под явным впечатлением так задумчиво мне говорит: «А по голосу этот водитель на педика похож». Представляешь? Я так смеялась!
– Малышу рассказала?
– Да я его теперь заподкалываю!
– Хотя у Малыша очень приятный голос.
