Виктор Пелевин - Ампир «В»
– Скажем так, – ответил я, – для работы в огороде я бы оделся по-другому. Одежда – это все-таки ритуал, а ритуалы надо уважать. Это демонстрация статуса. Каждый должен одеваться в соответствии со своим положением в обществе. Таков социальный кодекс. Мне кажется, вампир – это очень высокий статус. Не просто очень высокий, а самый высокий. И наша одежда должна ему соответствовать.
– А как одежда отражает социальный статус?
Пора было показать, что я тоже владею дискурсом.
– Вообще-то во все эпохи действует один и тот же простой принцип, – сказал я, – который называется «industrial exemption». Одежда демонстрирует, что человек освобожден от тяжелого физического труда. Например, длинные рукава, спадающие ниже пальцев. Типа «Lady Greensleeves» – знаешь песню?
Она кивнула.
– Понятно, – продолжал я, – что дама, которая носит такую одежду, не будет мыть кастрюли или кормить свиней. Сюда же относятся кружева, которые окружают кисти рук, нежнейшая обувь на каблуке или с загнутым носом, различные подчеркнуто нефункциональные детали костюма – панталоны буфф, гульфики, всякие излишества. Ну а сегодня это просто, э-э-э… дорогая одежда, подобранная со вкусом. Такая, по которой видно, что человек не занимается окраской заборов.
– С теорией правильно, – сказала Гера. – Ошибка с практикой. Твоя офисная униформа вовсе не показывает, что ты освобожден от унизительного труда по окраске заборов. Наоборот. Она сообщает окружающим, что в десять утра ты должен прибыть в контору, представить себе ведро краски и до семи вечера красить воображаемый забор внутри своей головы. С коротким перерывом на обед. И твой старший менеджер должен быть доволен ходом работы, о котором он будет судить по выражению оптимизма на твоем лице и румянцу на щеках…
– Почему обязательно… – начал я.
– Какой ужас! – перебила она. – И это говорит вампир? Рама, ты одет как клерк перед интервью с нанимателем. У тебя такой вид, словно в твоем внутреннем кармане лежит сложенный вчетверо листок с краткой автобиографией и ты не решаешься взять его в руки, чтобы перечитать, потому что твои ладони потеют от ответственности, и ты боишься, что буквы расплывутся. И ты делаешь замечания мне? Да еще в день, когда я ради торжественного случая специально надела нашу национальную одежду?
– Какую национальную одежду? – спросил я оторопело.
– Национальная одежда вампиров – черный цвет. А стиль «industrial exemption» в двадцать первом веке – это когда тебя не волнует, что о твоем пиджаке подумает капитан галеры, где ты прикован к веслу. Все остальное – это рабочая одежда. Даже если ты носишь «Ролекс». Кстати сказать, особенно если ты носишь «Ролекс».
У меня на руке действительно был «Ролекс» – неброский, но настоящий. Он вдруг показался мне невыносимо тяжелым, и я втянул кисть в рукав. Я чувствовал себя так, словно меня спустили в бочке по Ниагарскому водопаду.
Мы перешли Новый Арбат. Гера остановилась перед витриной, внимательно себя оглядела, вынула из кармана патрончик с ярко-алой помадой и подвела ей губы. После этой процедуры она стала напоминать девушку-вампира из комиксов.
– Красиво, – сказал я заискивающе.
– Спасибо.
Она спрятала помаду в карман.
– Скажи, а ты веришь, что вампиры вывели человека? – спросил я.
Она пожала плечами.
– А почему нет. Ведь люди вывели свинью. И корову.
– Но это разные вещи, – сказал я. – Люди ведь не просто скот. Они создали потрясающую культуру и цивилизацию. Мне трудно поверить, что все это появилось только для того, чтобы вампиры могли без проблем обеспечивать себя пищей. Посмотри по сторонам…
Гера отреагировала буквально. Остановившись, она с комичным вниманием оглядела все вокруг: кусок Нового Арбата, кинотеатр Художественного фильма, Министерство обороны и станцию метро «Арбатская», похожую на степной монгольский мавзолей.
– Посмотри сам, – сказала она и указала на рекламный щит впереди. На щите была реклама унитаза – огромные цифры «9999 рублей», и подпись: «Эльдорадо – территория низких цен».
– Я бы им предложил такой слоган: «Золото Фрейда», – сказал я. – Нет, лучше боевик такой снять…
Унитаз вдруг пришел в движение и распался на вертикальные полосы. Я понял, что щит состоит из треугольных планок. Когда они повернулись, появилась другая реклама – телефонного тарифа. Она была выдержана в жизнерадостных желтых и синих красках: «$10 не лишние! Подключись и получи 10 долларов!» Прошла еще пара секунд, планки снова развернулись, и появилось последнее изображение – строгая черная надпись на белом фоне:
Я Господь, Бог твой, да не будет у тебя других богов кроме Меня.
– Потрясающая культура и цивилизация, – повторила Гера.
– Ну и что, – сказал я, – подумаешь. Какие-то протестанты арендовали щит и рекламируют свою амбарную книгу. В смысле Библию. Смешного вокруг много, никто не спорит. Но я все равно не могу поверить, что человеческие языки и религии, одно перечисление которых занимает целую энциклопедию – это побочный эффект продовольственной программы вампиров.
– А что тебя смущает?
– Несоразмерность цели и результата. Это как строить огромный металлургический комбинат, чтобы наладить выпуск… Не знаю… Скрепок.
– Если бы вампиры сами придумывали все эти культуры и религии, тогда действительно было бы хлопотно, – ответила она. – Только это ведь делают люди. Это, как ты сам выразился, побочный эффект.
– Но если единственная задача людей – кормление вампиров, получается, что у человеческой цивилизации очень низкий коэффициент полезного действия.
– А почему он должен быть высоким? Какая нам разница? Нам что, надо перед кем-то отчитываться?
– Это верно, но… Все равно не верю. В природе нет ничего лишнего. А здесь лишнее почти все.
Гера нахмурилась. Выглядело это так, словно она злится, но я уже знал, что у нее бывает такое выражение лица, когда она о чем-то сосредоточенно думает.
– Ты знаешь, кто такие термиты? – спросила она.
– Да. Слепые белые муравьи. Они выедают изнутри деревянные вещи. Про них еще этот писал, как его, Мракес.
– Маркес? – переспросила Гера.
– Может. Я не читал, знаю чисто по дискурсу. Как и про термитов. Живых не видел.
– Я тоже, – сказала Гера. – Но я видела про них фильм. У термитов есть король и королева, которых охраняют обычные термиты. Король и королева сидят в своих камерах, откуда нельзя вылезти, а рабочие термиты постоянно их вылизывают и кормят. У термитов есть свой архитектурный стиль – такая, типа, кислотная готика. Есть сложная социальная иерархия. Много разных профессий – рабочие, солдаты, инженеры. Больше всего меня поразило, что новый термитник возникает, когда молодые король и королева улетают из старого строить другое царство. Прилетев на место, они для начала отгрызают друг другу крылья…
