Альбер Коэн - Любовь властелина
— Да, мой родной Диди, — сказала она, лаская его взглядом.
— Так что еще повезло, что сегодня после обеда я смог отпроситься, и, ты ж понимаешь, я не мог ему сказать, что мне нужно готовиться к ужину с замом генсека, потому что этого он мне бы уж точно не простил.
— Да, мой дорогой, конечно. Но какие тебе надо сделать покупки?
— Ну, например, свечи. Будем ужинать при свечах. Это сейчас так принято.
— Но, дорогуша, у нас же есть свечи!
— Нет, — произнес он непререкаемым тоном. (Он вновь зажег трубку и выпустил могучую струю дыма.) — Они же витые, это вчерашний день. Нужны простые, как были у Рассетов. — (У мадам Дэм стало каменное лицо, Рассеты никогда ее не приглашали.) — И потом, это еще не все, я хочу поменять бутылки с вином. Представляешь, Горетта прислал мне бордо тысяча девятьсот двадцать четвертого года и бургундское двадцать шестого. Это неплохие года, и он решил, что это вполне сойдет. Но я-то хочу потребовать сант-эмильон двадцать восьмого года, шато-лафит тоже двадцать восьмого и бургундское двадцать девятого, это самые лучшие, я бы сказал даже великие, года. — (Столь глубокая осведомленность появилась у Адриана недавно, он почерпнул ее из справочника вин, купленного накануне.) — Чем звонить, поеду-ка я сам туда и немедленно все поменяю. Они хотели меня надуть, но узнают, с кем имеют дело!
— Да, дорогуша, — выдохнула мадам Дэм, упиваясь мужественностью своего Диди.
— Еще нужны цветы.
— Но в саду полно цветов, я просто пойду и сорву!
— Нет, нужны такие цветы… сногсшибательные!
— Какие такие сногсшибательные, дорогуша? — спросила она, заботливо поправляя галстук своему герою.
— Я подумаю. Может быть, орхидеи. Или же кувшинки, которые будут плавать в плоской вазе посреди стола.
— Но это не будет выглядеть смешно, мой дорогой?
— На ужинах, которые дает леди Шейни, всегда посреди стола стоит плоская ваза, и в ней плавают кувшинки, Канакис мне как-то рассказывал.
— Его к ней приглашают? — спросила она, едва не зарычав, как тигрица.
— Да, — ответил он, кашлянув.
— Но он же не выше тебя по должности?
— Нет, но его дядя — министр. Это открывает ему все двери.
Оба замолчали, и мадам Дэм крутанула очередной раз свою висюльку, внезапно погрустнев при мысли, сколь жалкого мужа уготовила ей судьба. Она вздохнула.
— Ты не можешь себе представить, как же бедный Папуля был невыносим с утра, все ходил за мной и читал свое руководство. В итоге я его сослала в гостевую комнату, а сама закрылась в своей комнате, чтобы он оставил меня на время в покое. Но, может, он сумеет помочь тебе и выполнить какие-нибудь поручения? Правда, этот бедняга ни на что не годен, у него все получается наперекосяк. Ну что делать, даже без дяди министра ты смог продвинуться, своим собственным умом.
Она сняла пылинку с рукава приемного сына.
— Погоди! Не трогай! Я думаю!
Она притихла из уважения к мыслительному процессу Адриана и воспользовалась паузой, чтобы провести по столику пальцем. Посмотрев на кончик пальца, убедилась, что Марта хорошо вытерла пыль. Дверь была открыта, и до нее донесся голос месье Дэма, который декламировал особенно волнующий отрывок из руководства по этикету: «Когда усястник трапезы разворачивает свою салфетку, он кладет хлеб с левой стороны. Ты меня слысыс, Антуанетта?» «Да, спасибо», — пропела она в ответ. И вновь раздался голос маленького старичка: «Хлеб не резут, а ломают руками. Кусоськи следует отламывать по мере надобности. Не нузно заготавливать несколько заранее!»
— Вот видишь, Диди, и так все утро! Можешь себе представить, я просто потеряла терпение!
— Послушай, Мамуля, я хочу, чтобы получился действительно шикарный ужин! Ладно, оставлю за ним право выбирать вина! А самый высший шик — это сухое шампанское во время всего ужина! Я почти уверен, что он именно его и предпочтет, и сразу у него создастся о нас благоприятное впечатление, можешь мне поверить. В общем так, в самом начале ужина я поворачиваюсь к нему, как бы абсолютно естественно: «Какое вино вы предпочитаете, господин заместитель Генерального секретаря, классический вариант или весь вечер шампанское?» Ну, я найду формулировку. Если он выберет шампанское, бордо и бургундское пригодятся нам для другого раза. Ты согласна со мной, что нам не следует считаться с расходами?
— О чем ты говоришь, такой случай!
— Только шампанское, это будет очень даже элегантно, вот! Шесть бутылок, чтобы уж точно хватило! Вдруг он не дурак выпить, я в этом вообще-то сомневаюсь, но мало ли. Ох, карамба, каррамба, карррамба!
— Что случилось, дорогой мой?
Он встал, подошел к окну, потом вернулся назад к своей приемной матери и уставился на нее с победоносным видом, засунув руки в карманы.
— Есть идея! И осмелюсь надеяться, гениальная идея!
В этот момент, грациозно прихрамывая, в комнату зашел месье Дэм — маленький, бородатенький, похожий на детеныша тюленя — белька — с большими круглыми глазами навыкате, такими растерянными за стеклами лорнета, извинился, «сто помесял», открыл светский справочник на странице, заложенной указательным пальцем, поправил лорнет, с которого свисал шнурок, чтоб можно было повесить на шею, и принялся читать:
— Когда все садятся за стол, следует нодоздать, пока будет подано первое блюдо, презде сем есть хлеб. Неприлисьно сразу насять отсипывать от хлеба, как только сели за стол. — Размахивая указательным пальцем, как дирижерской палочкой, он подчеркнул важность следующей фразы. — Неприлисьно такзе есть мезду блюдами больсые куски хлеба, показывая тем самым неудерзымый голод, свидетельсвуюсий о недостатке воспитания.
— Да, друг мой, прекрасно, — сказала госпожа Дэм, а Адриан тем временем сел и при этом буквально бил копытом от нетерпения, желая высказать свою замечательную идею. — А теперь иди к себе.
— Я просто ресыл, сто это будет полезно узнать. — Он решился и ринулся навстречу опасности. — Просто ты иногда ел хлеб мезду блюдами.
— Успокойся, дружок, — ответила мадам Дэм с доброжелательной улыбкой, — я могу таким образом вести себя в семье, а в свете я умею вести себя совсем иначе. Мой отец, слава богу, устраивал приемы. — Она сглотнула слюну в весьма великосветской манере. — Пойдем, ты наденешь смокинг, чтобы в последний момент не случилось какой — нибудь неожиданности, и потом, это займет тебя на некоторое время. Я тебе его расставила, ведь у моего отца не было такого брюшка. — (Посрамленный белёк бесшумно покинул помещение, скользя по паркету войлочными подошвами. Она повернулась к Диди.) — Ты видишь, как мне жилось этим утром. Ну так, дорогой мой, что у тебя за идея?
