Олег Рой - Дом без выхода
Им было, очевидно, слегка за тридцать. Худощавый, подвижный и почти налысо стриженный мужчина с небольшой бородкой и выразительными глазами сразу понравился Виолетте, хотя и был совершенно не в ее вкусе. Девушку с излишне пышными темными волосами и такими же излишне пышными формами она сочла слишком полной и, глядя, как та поедает фирменный ореховый пирог со взбитыми сливками и запивает его ликером, усмехнулась про себя: господи, да с такой фигурой, как у нее, надо бы одним капустным отваром питаться! Парочка, очевидно, попала под дождь – джемпер на девушке был темным от воды и прилипал к телу, она дрожала от холода. Молодой человек наклонился к своей спутнице, что-то спросил и, получив в ответ благодарный взгляд, позвал затянутую в узенькие джинсы официантку. Та выслушала, кивнула, исчезла в подсобке и вскоре вернулась с пушистым клетчатым пледом в руках. Мужчина взял у нее плед, бережно закутал в него свою промокшую подругу, и она посмотрела на него с такой преданностью, с таким обожанием, что у Виолетты все сжалось внутри. Эта парочка просто излучала флюиды любви и нежности, и Виолетта с болью в сердце подумала, что у нее в жизни никогда не было таких отношений с мужчиной. Чего только не происходило, вроде даже и счастлива бывала – а вот такого не испытывала никогда. Неужели уже и не испытает?
И сидящая рядом Старуха сразу все поняла.
– Завидуешь? – ехидно поинтересовалась она. – Вот кабы на ее месте была ты, а на его – Стас...
– Заткнись! – огрызнулась Виолетта, и пробегавшая мимо юная официантка с удивлением посмотрела на нее:
– Вы что-то сказали?
Виолетта ответила таким же недоуменным взглядом:
– Я? Ничего. Вам, вероятно, послышалось.
Появилась Марьяна, как всегда невыносимо эффектная, в кремовом длинном плаще, с ярко-красным зонтом и точно такой же сумочкой в руках. Стряхнула с зонта воду, раскрыла его, поставила рядом на пол – сушить, скинула плащ и пристроила его на вешалку.
– Извините, что опоздала, погода вдруг так испортилась! Будто не июнь на дворе, а октябрь. Дождь льет как из ведра, и холод такой...
Можно подумать, что она не прибежала из теплого дома, находящегося всего в двух шагах отсюда, а ехала с другого конца Москвы, как Виолетта. Официантка принесла меню в обтянутой джинсовой тканью обложке, и Марьяна восхитилась:
– До чего же остроумное дизайнерское решение! Так просто, незамысловато – и так удачно! Посмотрите, для каждого меню папочку сделали из обрезков старых джинсов. Даже с кармашком! Мне кофе по-венски, пожалуйста, – это официантке. – Ну, и как ваши дела? – это уже Виолетте.
– Спасибо, все в порядке.
– А как наши дела?
– Тоже не хуже, – усмехнулась Виолетта. – Как в песне: все идет по плану.
– Знаете, они оба, и Тина, и Стас, поют вам такие дифирамбы, что мы с Лешей просто руками разводим. И умная вы, и добрая, и понимающая, и поговорить с вами интересно, и Сашка вас обожает... Как вам только удалось их так очаровать? Может, вы их околдовали? Признайтесь, никакой ворожбой не пользовались? – Марьяна спрашивала вроде бы в шутку, но в глазах ее мелькнула тревога.
– Ну что вы, Марьяна Юрьевна! – поспешила заверить ее Виолетта. – Я, в отличие от вас, не обладаю такими способностями. Да, кстати о ворожбе. Вот то, что вы просили, – Виолетта вынула маленький, завязанный узлом полиэтиленовый пакет и протянула его Марьяне. Та поспешно спрятала полученное в сумку.
– Она ничего не заметила?
– Нет, точно нет! Утром она проспала, собиралась впопыхах и бросила расческу прямо в холле. А я осторожно сняла их и собрала в пакетик.
– Отлично! Ну, расскажите мне, как там обстановка, как они живут?
– Да не так чтобы очень хорошо. Вы были совершенно правы в своих подозрениях – похоже, у Стаса действительно есть кто-то на стороне. Во всяком случае, Тина так думает. Вот только она пока не знает, кого подозревать, поэтому бешено ревнует его ко всем на свете, включая вас и даже Катю.
– Да что вы? Ну, Тина, держись, то ли еще будет!
– И еще одно, – продолжала Виолетта, отставляя пустую чашку. – Сегодня вечером меня отвезет туда Анна, дочь. Мне хочется познакомить их со Стасом. Пусть он ее увидит, а я уж постараюсь сделать так, чтобы она ему понравилась. Это может пригодиться нам в дальнейшем.
– Пожалуй, вы правы. Нам с вами сегодня же обязательно нужно будет обсудить, что мы будем делать дальше. Но пока расскажите мне подробности, я просто умираю от любопытства! Я так поняла, что вы теперь очень дружны с Тиной, она так откровенна с вами... Интересно, что она говорит?
Часть III
День не задался с самого утра, точнее, еще с ночи. Вечер Виолетта традиционно провела на веранде с Тиной, но сразу после полуночи гувернантку позвали в детскую. Накануне Сашура съел какую-то гадость (последние дни он почему-то стал все тянуть в рот, как маленький) и отравился. Тина как ни в чем не бывало отправилась спать, а Виолетта до утра пробыла сестрой милосердия. Мальчику было плохо, его тошнило, он капризничал, и няня сидела у его кроватки, поила жиденьким чаем, уговаривала принять лекарство, утешала, гладила по головке, а сама просто с ног валилась от усталости. Едва ее воспитанник затихал, она клала голову на руки и тотчас проваливалась в сон – но Сашура сразу же просыпался, и все начиналось вновь. Полегчало ему только перед рассветом. Он наконец заснул, и Виолетта тоже отключилась – прямо в детской, свернувшись калачиком в кресле. Она уже давно забыла, что такое бессонница – за три с небольшим месяца, проведенных в этом доме, она устала так, как не уставала за всю свою жизнь, и, едва добравшись до постели, засыпала как убитая. Сейчас она проспала минут сорок и проснулась от чувства жуткого дискомфорта – в неудобной позе онемела вся левая половина тела, и ломило, казалось, все кости и все суставы. Было уже совсем светло. Ребенок спал и выглядел вполне сносно, только волосенки слиплись от пота. Виолетта машинально поправила на нем одеяло, подождала пару минут для успокоения совести и тихонько выскользнула из комнаты. Ноги в туфлях-лодочках на высоких каблуках за ночь сильно отекли, и каждый шаг доставлял мучительную боль. «Будто андерсеновская Русалочка», – усмехнулась про себя гувернантка.
Утро было серым, пасмурным, нерадостным. Виолетта поежилась в легкой блузке, зябко повела плечами, еле прикрытыми тонкой тканью. «А что ты хочешь – август! – сказала бредущая рядом Старуха. – Лето проходит. Вот так и жизнь пройдет. Как ни выпендривайся, ни строй из себя молоденькую – а здоровьишко-то уже не то...» И у Виолетты даже не было сил прикрикнуть на нее. Еле живая, она вползла в свою комнату, сбросила одним комком одежду и обувь, чего обычно за ней не водилось, и упала в постель, даже не смыв с лица косметику – этого она себе не позволяла вообще никогда. Но едва она уронила голову на подушку, как раздался стук в дверь. «Боже, что еще случилось? Неужели опять Сашура? Зря я все-таки не вызвала врача! Что же теперь будет?» С огромным трудом Виолетта поднялась, не попадая в рукава, накинула халат и на ватных ногах подползла к двери. В коридоре стояла Тина. Она смущенно и радостно улыбалась, лицо ее разрумянилось, глаза блестели, и Виолетта поняла, что ее хозяйку просто распирает от желания чем-то с ней поделиться.
