Кристофер Мур - Практическое демоноводство
— Гвоздворт, ты утверждаешь, что у тебя роман с женщиной в компьютере?
— Это больше, чем просто роман.
— И чего ты хочешь от меня?
— Чтобы ты ее проверил. Посмотрел, все ли у нее в порядке. Но она может узнать, что тебя подослал я. Этого ты ей говорить не должен.
— Гвоздворт, я всегда работаю под прикрытием. Я шпионю и этим зарабатываю на жизнь.
— Так ты выполнишь мою просьбу?
— Если ты найдешь в этих бумажках что-нибудь ценное — выполню.
— Спасибо, Ривера.
— Давай закончим с этим, а? — Ривера взял спичечный коробок и прочел имя и адрес. Паук впечатал их, но как только Ривера начал читать следующее имя, Паук опять замер.
— Что-то не так?
— И вот еще что…
— Что?
— Ты не мог бы выяснить, не связывается ли она по модему с кем-нибудь еще?
— Санта-Мария, Гвоздворт! Ты настоящий мачо.
* * *Через три часа Ривера сидел у себя за столом, ожидая звонка Паука. Пока он был внизу, кто-то оставил на его столе потрепанную книжку. Она называлась «Вы можете начать карьеру частного детектива». Ривера подозревал Переца. Книгу он швырнул в мусорку.
Теперь, когда его единственный подозреваемый гуляет по улицам, а от Паука до сих пор ничего нет, Ривера размышлял, не выудить ли книжку из корзины.
Зазвонил телефон, и Ривера сорвал трубку.
— Ривера.
— Ривера, это Гвоздодер.
— Нашел что-нибудь? — Ривера нашарил сигарету в пачке. Он не мог разговаривать по телефону без сигареты во рту.
— Мне кажется, какая-то связь есть, но в ней нет смысла.
— Хватит говорить загадками, Гвоздворт. Мне нужно хоть что-нибудь.
— Сначала я сверил списки с социальным страхованием. Большинство этих людей — на том свете. А потом я заметил, что все они — ветераны.
— Вьетнам?
— Первая Мировая.
— Ты шутишь.
— Нет. Все они — ветераны Первой Мировой войны, и у всех — имена, начинающиеся на Э. Я должен был обратить на это внимание еще когда вбивал их в базу данных. Я попробовал обработать корреляцию, но ничего не вышло. Потом прогнал все адреса — проверить, нет ли географической связи.
— Что-нибудь получилось?
— Нет. Сначала мне даже показалось, что ты напал на какой-то исследовательский проект по Первой Мировой войне. Но чтобы вышло наверняка, я пропустил файл через новый банк данных Министерства юстиции в Вашингтоне. Им пользуются, чтобы вычислить модели преступлений, если не могут обнаружить их сразу. По сути дела, он выявляет логику в случайном наборе. С его помощью отслеживают серийных убийц и психопатов.
— И ты ничего не нашел?
— Не вполне. Файлы Министерства юстиции охватывают последние тридцать лет, поэтому почти половина твоего списка туда не попала. Но с другой половиной прозвенел звоночек.
— Гвоздворт, попробуй перейти, пожалуйста, к делу.
— В каждом городе из твоего списка примерно в то время, которое там обозначено, произошло по крайней мере одно необъяснимое исчезновение. Исчезали не сами ветераны — другие люди. Большие города можно исключить — велика вероятность совпадения, но исчезновения имели место и в крошечных городишках.
— И в крошечных городишках исчезают люди. Они сбегают в большие города. Тонут. Это нельзя считать связью.
— Я так и думал, что ты это скажешь. Поэтому пропустил файл через программу вероятности, чтобы исключить возможность совпадений.
— И? — Ривера уже устал от спектакля Гвоздворта.
— И вероятность того, что файл с указанием дат и мест необъяснимых исчезновений людей за последние тридцать лет случаен, равняется десяти в пятидесятой степени.
— Что означает — что?
— Что означает примерно такую же вероятность, как вытащить удочкой из ручья с форелью обломки «Титаника». А это означает, Ривера, что у тебя — очень серьезная проблема.
— Ты хочешь сказать, что чемоданчик принадлежит серийному убийце?
— Причем — очень старому. Большинство серийных убийц не выходит на охоту до тридцати лет. Если допустить, что этот был достаточно покладист и начал убивать именно тогда, когда Министерство юстиции завело свой банк данных, то есть ровно тридцать лет назад, то сейчас ему за шестьдесят.
— А ты считаешь, что все это длится значительно больше?
— Я выбрал в произвольном порядке несколько старых дат и мест — вплоть до 1925 года. Обзвонил библиотеки в этих городках и попросил проверить в газетных подшивках сообщения об исчезновениях. Все совпадает. Твоему убийце уже лет девяносто. Или его дело продолжает сын.
— Это невозможно. Должно существовать какое-то другое объяснение. Гвоздворт, выручи меня, а? Я не могу искать серийного убийцу-гериатрика.
— Ну, это может быть, конечно, какое-то хитрое исследование исчезновений людей, но в таком случае оно не объясняет связь с ветеранами Первой Мировой войны, а также не объясняет, почему исследователь заносил свои данные на обрывки сигаретных пачек, спичечные коробки и визитные карточки давно исчезнувших компаний.
— Я не понимаю. — Ривера чувствовал себя так, точно застрял в паутине, и сейчас его слопают.
— Некоторые записи, кажется, действительно сделаны более пятидесяти лет назад. Могу отправить их в лабораторию, если хочешь.
— Нет. Не надо. — Ривера не хотел подтверждений. Он хотел, чтобы все это исчезло как можно скорее. — Гвоздворт, а может быть так, что твой компьютер выискивает какие-то невозможные логические связи? В том смысле, что он запрограммирован на поиск каких-то моделей? Может быть, он свихнулся и все это придумал сам?
— Ты же знаешь вероятность, сержант. Компьютер ничего не может придумать сам — он умеет интерпретировать лишь то, что в него вводят. На твоем месте я бы вытащил твоего подозреваемого из камеры и выяснил, где он взял этот чемоданчик.
— Не получится. Я его выпустил. Окружной прокурор сказал, что у меня недостаточно улик для задержания.
— Так найди же его, — сказал Паук.
Ривере очень не понравился этот командирский тон, но он не стал возмущаться.
— Я пошел.
— И вот еще что…
— Да?
— Один из твоих адресов — в Хвойной Бухте. Хочешь?
— Конечно.
Гвоздворт прочел имя и адрес, и Ривера записал их в блокнот.
— На этом кусочке дата не значится, сержант. Твой убийца, должно быть, еще где-то здесь. Если ты его найдешь, то выкарабкаешься.
— Это слишком невероятно.
— И не забудь проверить для меня Роксанну, ладно?
И Паук повесил трубку.
30
Дженни
Дженни опоздала на работу на полчаса. Она приготовилась встретить за стойкой Говарда, который отчитает ее в крайне изысканных выражениях. Странно, но ей было наплевать. Еще страннее оказалось то, что Говард в то утро в кафе не появился вообще.
Учитывая, что она выпила две бутылки вина, съела тяжелый итальянский ужин, а вдогонку — содержимое холодильника, и всю ночь занималась любовью, ей следовало чувствовать себя усталой, но усталости не было и в помине. Напротив, ее переполняли веселье и энергия, а настроение лишь весьма приблизительно можно было назвать приподнятым. Стоило Дженни вспомнить прошедшую ночь, и по лицу ее расплывалась довольная ухмылка, а по спине бежали мурашки. Меня должна грызть совесть, одергивала она себя. Строго говоря, я по-прежнему замужняя женщина. Строго говоря, я закрутила романчик на стороне. Но мышление Дженни никогда не отличалось чрезмерной строгостью. Она не ощущала себя виноватой — она была счастлива, и ей хотелось повторить все снова.
Едва появившись на работе, она начала считать часы до окончания обеденной смены. Через час, за который она вся извелась, повар сообщил, что ее зовут к телефону.
Дженни быстро плеснула посетителю добавку кофе и поспешила в кабинет. Если это Роберт, она сделает вид, что ничего не случилось. Она вовсе ни в кого не влюблена, как он подозревает. Она… неважно. Она не обязана ни перед кем отчитываться. А если это Трэвис — Дженни отчаянно надеялась, что это именно Трэвис.
Но голос в трубке был женским.
— Дженни? Это Рэчел. Послушай, у меня сегодня днем особый ритуал в пещерах. Мне нужно, чтобы ты тоже пришла.
Но Дженнифер не хотелось идти ни на какой ритуал.
— Я даже не знаю, Рэчел. У меня другие планы после работы.
— Дженнифер, это самый важный ритуал, и мне позарез необходимо твое участие. Когда ты освободишься?
— В два, но сначала мне нужно заехать домой и переодеться.
— Не стоит. Приходи как есть — это очень, очень важно.
— Но я…
— Прошу тебя, Дженни. Это займет всего пять минут.
Дженнифер никогда не слышала в голосе Рэчел такой алмазной твердости. Может, действительно что-то важное?
— Ладно. Наверное, сумею вырваться. Кому-нибудь еще нужно позвонить?
— Нет, я сама. Приезжай к пещерам, как только освободишься.
