Терри Сазерн - Снимаем порно
Поскольку Анжи твердо отказалась работать в прямом контакте с эрекциями, пришлось снимать сцену, начиная с появления второго любовника, — целиком с тыла, чтобы не было очевидно, что члены выглядят, конечно, вялыми. Что касается актера, с которым ей предстояло изображать полное проникновение в рот, то Анжела настаивала, чтобы это был распутный Хадж, объясняя свое желание тем, что он наименее склонен к тому, чтобы оскорбиться. Ведь ему даже не нужно было твердо сдерживать едва заметное дрожание фаллоса, поскольку он должен был, в действительности, надеть специальное генитальное приспособление, не сильно отличающееся от его собственного… кусок плотной ткани поверх члена, так чтобы она смогла прижаться лицом к подразумеваемой области без реального прикосновения к обнаженному органу, вялому или нет. После монтажа эти кадры будут неразличимо переплетаться с крупными планами действительных проникновений органа — одного во влагалище, одного в рот и по одному под каждую руку, все четыре будут происходить в одно и то же время… двигаясь согласованно и в противофазе, с переменной скоростью и с различными ритмами. «Как одна из скандинавских промышленных реклам, — объяснял Борис, — они абстрактны и лиричны… ты видишь поршни и механизмы, которые приближаются… настолько близко, что уже невозможно уловить, что это такое, так как теряешь перспективу. Прекрасно».
Во время тюремного заключения Лесса на них обрушился настоящий поток телефонных вызовов с побережья, а затем потоп из загадочных телеграмм («Красное крыло повелительного картофельного времени ноль повторяю ноль», все в таком духе), загадочных до той поры, пока не выяснили, что они приходят закодированными от самого С. Д. Хэррисона.
Для Сида вновь начался период паники.
— Теперь еще этот козел сядет нам на спину! — Он метался туда-сюда, перечитывая очередную тарабарщину.
Тони захихикал.
— Ты должен взломать код, Сид, — это наш единственный шанс. Тебе и Липсу надо покумекать, я бы вам помог, но мне необходимо пойти прилечь.
Сид драматическим жестом потряс пригоршней телеграмм.
— Ты решил, что забавляешься, верно? Так вот, у меня есть для тебя новости — если мы не отправим адекватного ответа, то старик будет здесь через двадцать четыре часа! Поверь мне, я знаю.
Тони принял серьезный вид — «последний самолет из Лиссабона» — и поспешно оглядел комнату.
— Существует лишь один человек, который может дать тебе этот код. Я не буду произносить его имя, но… вот здесь, я напишу его на этой бумажке. — Он оторвал полстраницы от сценария, нацарапал на обороте: «Человек этот — Крысий Дрын» и вручил бумажку Сиду. Тот сердито посмотрел, скомкал листок и швырнул его на пол.
— Ты знаешь, кем тебе следовало быть? — спросил он, мрачно указывая на Тони. — Сочинителем острот, вот кем, в каком-нибудь паршивом теле-шоу! — Он зашагал взад-вперед, бормоча: «Человек этот — Крысий Дрын»! Черт побери, ты по-прежнему думаешь, что валяешь дурака, верно? Ну и строй из себя шутника, мы это уже видели!
— Никак не раскапывается? Что вы с ним делали, загоняли иголки под ногти? Подключали электроды к простате? Я никогда не поверю, что Дрын не забздит…
— Что мы делали, — твердо прервал его Сид, — если тебя это интересует, а тебя это без сомнения очень даже должно интересовать, потому что у нас настоящая беда!.. О'кей, мы сделали ему натриевый укол, как это, черт возьми, называется? Вакцина правды?
— Натриевый пентотал?
— Вот именно, сыворотка правды, верно?
— И что последовало за этим?
Сид пожал плечами.
— Похоже, он не совмещается с морфием, поэтому … — Сид опять пожал плечами, — ничего не произошло. Он только заболел чем-то. Начал синеть, я не знаю…
Тони покачал головой и издал тихий свист.
— Фу-у-да: вы, должно быть, свихнулись, разве вам неизвестно, что вы могли убить его таким образом?
— Морт знает, что делает.
— Морт? Морти Кановиц? Что, к черту, он знает?
— Он был врачом в составе Первой Дивизии в Нормандии, вот так-то.
Тони вздохнул.
Борис пришел со съемочной площадки и плюхнулся на стул, тяжело вздыхая от усталости.
— Господи, я никогда не предполагал, что так вымотаюсь, глядя на трахающихся людей — это действительно изнуряет.
— Сидней только что сказал, что чуть было не угробил Лесса Хэррисона при помощи сверхдозы, — сказал Тони.
— Постой, постой, — решительно запротестовал Сид, нацеливая свой обвиняющий палец на Тони. — Во-первых, это не я, это Липс и Морти, и это была не моя идея, с которой все и началось, а Морти. И во-вторых, никто и не заикался об убийстве.
— У нас появилась проблема, — тихо сказал Борис.
— Послушай, — гневно продолжал Тони, обращаясь к Сиду, — если он уже так накачан морфием, что не способен разговаривать, а вы вкапываете ему что-то еще, и он начинает синеть, то это не что иное, как сверхдоза, черт возьми! А люди зарываются от подобного каждый день!
— Хорошо, хорошо. Я уже говорил, что даже не был там!
— У нас появилась проблема, — настаивал Борис, закрыв глаза.
— Дерьмо собачье, уже полчаса мы пытаемся ее решить, черт возьми!
— О'кей, о'кей, давай забудем об этом, — и Сид повернулся к Борису, размахивая телеграммами.
— Что мы собираемся предпринять на этот счет, Б.? Если Си-Ди доберется до этого юрода, мы попадем в настоящую беду — поверь мне, я знаю.
Борис устало вздохнул.
— Это как раз то, что я пытаюсь тебе сказать… он уже здесь.
12
Сообщив Си-Ди, что его закодированные телеграммы остаются без ответа потому, что Лесс три дня тому назад отбыл в Париж в надежде убедить Бельмондо сыграть роль партнера Анжи, они, как выяснилось, пытались совершенно умышленно прикрыть его.
— Но это откровенная ложь, — бросил Си-Ди. — Бельмондо в Австралии, и Лесс это знает! Он отправился в Париж — хорошо, но он поехал туда шляться по проституткам экстра-класса! Разве не так, Сидней?
— Ну, Си-Ди, — ответил Сид, напуская на себя вид откровенного человека, подходящий, как он думал, для разговора с главой вышестоящей студии, — ты же знаешь, что в таких случаях говорят французы, — он похотливо ухмыльнулся и подмигнул старику.
— У него мозги не в порядке, — сказал Си-Ди, — одни только шлюхи на уме, вот что с ним такое — маленький сукин сын!
К этому моменту Сиду удалось отвлечь Си-Ди все тем же бессмысленным сценарием и не относящимися к делу эпизодами и, какая ирония, все той же Дженни Джинс, которую Лессу не удалось натянуть. Сиду пришлось пуститься в объяснения как раз перед тем, как она покидала площадку, все еще с косичками восьмилетней девочки, в коротком накрахмаленном передничке, туфельках Мэри-Джейн и белых гольфиках и в белых хлопчатобумажных трусиках маленькой девочки.
— Нет, послушай, Джен, ты не поняла — это был не Лесс Хэррисон, это был Си-Ди Хэррисон — он практически владеет студией, черт возьми. Он может сделать для тебя действительно многое!
— Но я ждала несколько часов, черт возьми.
— Знаю, — он застрял на этой очень важной встрече, он чувствует себя очень неловко из-за этого, так что не упоминай ему о прошлом разе. О'кей? И, ты знаешь, будь с ним поласковей.
— То есть упасть на него? — язвительно бросила она.
Сид не отреагировал.
— Это было бы превосходно, Джен. — Он собрался было уходить, но потом добавил: — И оставь платье и хвостики, о'кей, Джен?
Она свирепо глядела на него, вся окаменев.
— Ты хочешь, чтобы я захватила еще и леденец на палочке, Сид?
Но Сид был не склонен к препирательствам теперь, когда девки были отправлены.
— Как тебе хочется, Джен, — сказал он с откровенным безразличием, — ты же знаешь, какое большое значение в наши дни придается молодежи, всеми, включая и главных продюсеров. Ты только будь там. — Он серьезно кивнул ей и медленно пошел прочь, оставив ее сердито глядящей ему вслед, в ярости, с хвостиками и в передничке, всем своим видом выражающую презрение к целому человечеству.
13
Одним из наиболее любопытных аспектов присутствия Си-Ди были его удивительные товарищеские отношения с Липсом Мэлоуном. Трудно себе представить двух людей, у которых было бы еще меньше общего между собой: однако они были неразлучны и совершенно очевидно (по приглушенному тону и обмену — время от времени — предостерегающими доверительными взглядами) они были вовлечены во что-то нелегальное, или по меньшей мере, тайное от остальных. Сид, в особенности, реагировал на это с раздражением, он знал, что Си-Ди раньше не был знаком с Липсом, поэтому что бы там ни происходило между ними, это началось только после прибытия Си-Ди. И Липс, конечно, был не более чем шофер, посыльный, лакей: видеть же его приглушенно беседующим с главой самой крупной в мире кинопрокатной студии для Сида было выше его сил.
