Наташа Нечаева - Русская принцесса Монако
– Девушки, вы без нас совсем заскучали? – явились из какого-то тумана два совершенно одинаковых мужика.
Поначалу я испугалась, что перепила, и у меня начало двоиться в глазах. Я даже прижала пальцами веки, натянув их к вискам, чтобы сфокусировать взгляд. Мужики никуда не исчезли, и я вспомнила, что это – близнецы-миллиардеры. Их фамилия, как и имена, куда-то из моей головы подевались, но меня это мало заботило. Были дела и поважнее.
Анька снова начала бездарно кокетничать, предлагая братанам на брудершафт допить остатки виски из бутылки, я же, отказавшись от спиртного, чтобы никому и в голову не пришло, что мною уже употреблено вполне много, увлеченно глазела в окно. Собственно, именно так поступил бы на моем месте всякий культурный человек, потому что наш лимузин въехал в Канн.
Мы оказались где-то сверху, на холме, и отсюда знаменитый город предстал рассыпанной вдоль моря разноцветной веселой мозаикой. Я могла поклясться, что уже видела этот пейзаж, эту зелень и крыши, рисунки синих бухточек. Deja vu? Или генная память?
– Терпеть не могу Канн, – сморщилась Анька. – Как только отсюда взгляну – тошнит. Будто в родном Сочи оказалась.
Вот! И правда, очень похоже, если смотреть сверху. Вблизи, конечно, все совсем другое. Например, эта башня, – я скосила глаза на строение, мимо которого мы как раз проезжали. – Видно, что ей тысяча лет, при этом все камни на месте и никаких непристойностей на стенах. У нас такое возможно? Шиш!
С другой стороны, чтобы содержать все это в порядке – нужны деньги. А откуда им в Сочи взяться, если наши олигархи просаживают все личное благосостояние здесь? Не зря Шпенглеры возмущаются. Вот я и подам пример. Жить, понятно, мы станем тут, в Монако, а отдыхать только дома! На родине. Например в Сочи. Тем более что к Олимпиаде там всякого развлекалова понастроят. За нами и все остальные потянутся. Просто кто-то должен быть первым. А уж потом вся европейская знать опомнится и будет бронировать места в отелях, скупать дома и виллы. Интересно, а в Сочи есть виллы? Ну, если и нет, так построят! Глядя на нас с Димой.
После этих патриотических мыслей к городу Канн я приглядывалась особенно тщательно: перенимать опыт всегда полезно. Какой там девиз у Канна? Что-то вроде – «Жизнь – это праздник». Весьма актуально. И подтверждение – на каждом шагу. Очень симпатично свешиваются с фасадов цветы. И не с балконов, а просто из окон. Что, у нас так нельзя? Можно! А вот домишко весь унавожен большими щитами с фотками актеров: Том Круз, Сильвестр Сталлоне, моя знакомая – Шерон Стоун. Видно, это те, кто тут на фестивале отметился. Так и у нас есть Сочинский кинофестиваль. Почему бы несколько домов вот так же не украсить? И информативно, и красиво, и практично. Кстати, за такими щитами изъяны штукатурки можно спрятать. Тоже надо будет ввести в обиход. Интересно, а где тут та самая знаменитая лестница, по которой звезды шествуют к мировой славе? Не могу же я быть рядом и не увидеть!
– Извините, – робко тронула я за плечо Кристофера, – меня что-то укачало. Если это возможно, я хотела бы пройтись пешком.
– Мы уже почти приехали, – удивился он.– Сразу за Croisette – место сбора.
– Хорошо, – я сделала вид, что дурнота может настичь меня в любой момент, и, кажется, перестаралась.
Мне и в самом деле поплохело! Знала же, что этот виски ничуть не лучше самогона, зачем, спрашивается, пила? Голова кружится и уже ощутимо побаливает, и подташнивать начало. Или это я с ходу так вжилась в роль? Может, в Канне потому и кинофестиваль проводят, что воздух тут особенный, способствует мгновенному расцвету таланта?
– Вы Croisette будете объезжать? – спросила я.
Братья кивнули.
– Давайте, я прогуляюсь пешком, а встретимся уже на площадке?
– Не заблудитесь? – обеспокоился Ричард.
– Что вы, – мои губы тронула снисходительная улыбка. – Я тут практически дома…
* * *Элегантно выскользнув из лимузина, я сделала пару шагов по узенькой мощеной улочке и почувствовала, что в роль перепившей гризетки вошла настолько, что мне безумно хочется опорожнить желудок.
Цыц! – приказала я себе. Только этого позора не хватало – облевать исторический центр легендарного города. Надо срочно зайти в аптеку и прикупить «Алказельцер», чтобы снять синдром. Еще не хватало явиться пред светлые очи светского общества в заблеванном Dior и с опухшей рожей.
Черный крест, обозначающий аптеку (будто там продают не лекарства, а совсем наоборот), отыскался тут же, рядом, над высокими окнами первого этажа неказистого каменного домишки. Искомого препарата в витрине не было. На мой удивленный вопрос аптекарь лишь развел руками. Вообще-то, ничего странного, подумала я. Скорее всего, в этот гулящий Канн подобные средства просто не успевают подвозить. Наших-то тут – как грязи! Ладно, возьму аспирин. Пару таблеток, и буду как новенькая. Пожалуйста, – попросила я, – упаковку аспирина. Аптекарь снова мило улыбнулся и качнул головой.
– Что, аспирина тоже нет? – я начала злиться.
– Есть, конечно, есть, мадмуазель, – поспешил уверить он. – Но вы не предъявили рецепта.
– Какой рецепт? – ополоумела я. – С каких пор на аспирин нужен рецепт?
– Во Франции все лекарства отпускаются строго по рецепту врача.
– Но у меня голова раскалывается! – для пущего подтверждения я постучала костяшками по собственному лбу. Звук так болезненно отозвался в голове, что я натурально сморщилась.
– Мадмуазель впервые во Франции? – догадался аптекарь. – Сочувствую, но ничем не могу помочь!
– Как же так? – у меня даже слезы на глазах выступили. – А клятва Гиппократа? Я могу умереть!
Аптекарь высунул длинный нос в окошко, почти к моему лицу, втянул воздух.
– А я могу лишиться лицензии. Таковы законы Франции, – лицемерно загрустил он. – Но я вам дам хороший совет. Мадмуазель – русская?
– Да.
– Тут недалеко, один квартал. Там есть кафе, где подают свежее пиво.
– Зачем мне пиво?
– Я слышал, что в России тяжело с лекарствами, не хватает. Такая большая страна! И вы научились все лечить пивом. Я тоже пробовал, у меня болезнь ног, но мне не помогло. Французы совсем другие, чем русские. Мы привыкли к химии. – Он печально обвел морщинистой рукой сплошь уставленные лекарствами полки.
Чертыхаясь и проклиная чудовищно бесчеловечные законы Евросоюза, я снова оказалась на улице. Ни о каком пиве, понятно, речь идти не могла. Я никогда не похмеляюсь.
Голова болела, в желудке бултыхалось, просясь наружу, виски вперемешку с грушей, но я, мужественно сцепив зубы, поплелась на самую известную в мире искусства набережную.
Дернул же черт этого лорда, как его, Brougham, кажется, притащиться в эту дыру! Ну ехал себе в Италию, ну не пустили его туда из-за эпидемии холеры, так чего бы в Париж не вернуться? Нет, пригорело ему, аристократу несчастному, зависнуть в этой деревне! Другого места в Европе не нашел! Ну, даже если и припекло, жил бы спокойно, оздоровлялся молоком, дышал морским воздухом, зачем было сюда-то народ зазывать? Со скуки? Пэров, баронов, герцогов… Общества ему, понимаете, не хватало! За знатью, естественно, шантрапа помельче потянулась. Престиж, блин! Вот и превратили захолустье в курорт. А приехал бы этот Brougham, допустим, к нам в Сочи? Кто бы про Канн знал? У нас, между прочим, и аспирин без всяких рецептов продают! Хоть тоннами ешь. Местные особенности меня уже предметно злили.
Бульвар La Croisette показался мне нескончаемым. Под пальмами-переростками стояли столики, за которыми восседали совершенно счастливые люди. По лицам было видно: чувствуют они себя хорошо, ни головная боль, ни тошнота их не мучают. Видно, рецептами запаслись загодя.
Я миновала отели-дворцы Carlton, Majestic, Martinez, вырулила к знаменитой Красной лестнице, которую не узнал бы только тот, кто ничего не слышал о телевидении. Краем глаза оценила великолепие Дворца фестивалей. Однако ничто на свете меня не радовало. Ничто! Мне вдруг невыносимо захотелось горячего супа. Почему-то пришла мысль, что если я съем тарелку какого-нибудь бульона, то мне сразу станет легче. Но не заказывать же суп в ресторане! Во-первых, меня, скорее всего, ждут, а во-вторых, усесться одной за столик и попросить суп в первой половине дня, почти утром… Что обо мне подумают?
Будь я в Москве, я бы заскочила в любой попавшийся киоск, купила бы «Горячую кружку Магги» или что-то похожее, заварила бы кипяточком и… Рот мой наполнился вязкой слюной, и от этого стало еще хуже. Но мысль-то была правильной! Наверняка где-то поблизости есть такие киоски. Или кафешки для бедных, где продают фастфуд. Я свернула на rue Meynadier и быстро пошла вдоль домов, вглядываясь в витрины. Увы. Как стало ясно буквально с первых шагов, попала я совершенно в противоположную зону.
На этой расфуфыренной Meynadier стадами шатались изнемогающие от денег и безделья иностранцы, хотя, наверное, тут они были как раз своими. Сувенирные лавки, бутики, кафешки… На всю улицу воняет сладкой сдобой, ванилью и чем-то другим, не менее противным. И никакого намека на мясо или на любимую всяким русским человеком лапшу «Доширак». Будто такой еды в природе не существует!
