Дмитрий Бавильский - Сделано в ССССР Роман с китайцем
(значит, волнуется), – в наших с тобой отношениях это ничего не меняет… Не может поменять… Когда он придет в себя…
Окончательно…Хотя, конечно, если придет, я же не знаю, н-на самом деле, что с ним, х-хотя пересадку с-с-с-с-сделали, вроде, успешно, но раз на раз не приходится, все мы, знаешь ли под богом ходим…
Гагарин озабоченно щурит левый глаз.
– Что-то, братец, ты речист, знать-то на руку не чист, говорит в таких случаях моя мама…
– Олежка, – Дана подпускает особенной задушевности – говорю же тебе…
Ничего не значит… Все прошло и быльем поросло… Поз-зарастали стежки-дорожки, где там… ну… гуляли милого ножки… Понимаешь?
– Нет. Не лопочи ты так, не хлопочи лицом, нормально объясни…
Дана начинает говорить другим голосом. Совершенно серьезно. Не заикаясь.
– Если же с ним что-то случится, я имею в виду своего официального мужа, то есть он придет в себя и очухается, это ничего в наших с тобой отношениях не изменит, понимаешь?
– Ну, да, и деньги мы ему тоже вернем? С легкостью?
– Блин, а вот про деньги я и думать забыла. Хорошо… Конечно вернем…
А как иначе… Вернем обязательно и будем вместе… В горе и в радости и только смерть разлучит нас. Хорошо? – В ее голосе столько надежды.
– А как мы ему объясним… Ну, все это?!…
– Да объясним как-нибудь, – голос Даны становится тверже и тверже. -
Выкрутимся. Не в первый раз… Нам не привыкать… Ой, оговорилась.
Точнее, мне не привыкать.
Олег смотрит на любовницу с изумлением. Такой он ее еще не видел.
Новая Дана открылась. Хищная и уязвимая одновременно.
Глинтвейн обернулся трехдневным запоем, переполненным какими-то невероятными знакомствами и безумствами. Время от времени Гагарин приходил в себя, танцуя под очень громкую музыку в ночном клубе, рядом с ним тряслись крашеные, вульгарные тетки. Потом он терял нить происходящего и просыпался за городом в респектабельном коттедже, кто-то тормошил его, давал водки и вел париться в баню, где его уже ждали незнакомые, потные, похотливые люди. И Олег плюхался в разврат, как в бассейн с горячей водой, чтобы потом выскочить оттуда, словно кипятком ошпаренным. На разных поворотах запоя возникало встревоженное лицо Даны, тут же куда-то пропадавшее.
Олег бежал от страха, который жучком-древоточцем завелся внутри и свербел, свербел, свербел. Никогда еще Гагарину не было так страшно.
Даже когда все еще только начиналось, жизнь и изменения казались ему легкими, все шло в руки само по себе, стоило только кликнуть. Олегу показалось, что начинается возмездие, от которого невозможно увернуться, что наступает время платить по счетам. Ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и за все, что с нами происходит, рано или поздно приходится расплачиваться.
50.
Гагарин боялся людей, но еще больше боялся остаться в одиночестве, когда наваливаются страшные мысли, вот и тянулся к липким людям, чьих лиц не замечал, чьих имен потом не мог вспомнить. Никогда еще он не чувствовал себя таким потерянным и одиноким, ощущение твердой почвы под ногами, что пестовал всю сознательную жизнь, исчезло, растворилось в алкогольном полумраке. И даже мысли о Дане не спасали, так как, несмотря ни на что, своя рубашка ближе к телу.
– Дана точно не пропадет, она у нас такая… – говорил Олег, делая неопределенный жест в сторону. Координация у пьяного Гагарина отсутствовала напрочь, движение руки походило на траекторию подбитой птицы.
И все же он постоянно оказывался один. И тогда мысли кружились в нелепом хороводе, заставляя осознать непреложное: кто-то охотится за ним и за его капиталами, кто-то пронюхал о его сокровенной тайне.
Понимая, что может лишиться заветного блокнотика, Олег хватался за сердце и начинал рваться домой. Приехав в холостяцкую берлогу, которая становилась все менее уютной и все менее обжитой, Олег каждый раз перепрятывал сокровище, и каждое новое место казалось ему недостаточно надежным. Он и в банк его относил, и на самое видное место выкладывал, все равно покоя не было.
И тогда Олег снова ехал куда-то, к каким-то людям, снова пил и забывался. Словно в недрах бесчувственной горячки и забытья должно сформироваться, вынырнуть безошибочное, единственно правильное решение.
51.
После запоя он очнулся другим человеком. Не сломался, конечно, запас прочности у Олега существовал, да еще какой, но вот корректировка внутреннего расклада за эти несколько тромбов-дней произошла глобальная. После всего, который раз, Гагарин почувствовал себя окончательно взрослым, даже зрелым, человеком.
Ему ничего не оставалось, как покорно нести себя по жизни, совпадая с самим собой в каждом шаге. Жизнь существует только здесь и сейчас, хватит предбанников и подготовительных периодов, ожидание новых изменений есть воровство времени у самого себя. Потому что вся эта карусель может в любое время остановиться.
Помог ему Аки. Олег позвонил китайцу глубокой ночью. Друг взял такси, приехал в сомнительное заведение, сгреб и увез. Потом отпаивал горячим чаем, рассказывая о том, как живет больница после ухода Гагарина, как косячит Михаил Иванович и каким странным и замкнутым стал Гена Денисенко.
Олег прихлебывал кипяток и трезвел. Он почти не слушал Аки. Он думал о том, кто мог взломать его сейф и что может быть известно другим людям. По всем раскладам выходило, что никому.
Даже Дане Олег не говорил о причинах крутого подъема. Даже по пьяни вряд ли мог рассказать кому-то про волшебство. Хотя, чего греха таить, постоянно ведь подмывало. Тайна, да еще такая глобальная, как у Олега, не может существовать при закрытых дверях. Выдюжить ее одному невозможно.
И тем не менее приходилось таиться, выдерживать, проявляя силу характера. Русские не сдаются, но выживают. Ничего другого не остается.
Глава седьмая
Приготовления
52.
Чтобы хоть как-то подстраховаться от непредвиденных обстоятельств
(конкретизировать их Гагарин боялся, не дай бог, прольются в реальность, но все они, так или иначе, сводились к утрате блокнота),
Олег пронумеровал все его страницы и на каждой написал сверху свое имя, фамилию и отчество. После этого остановился и задумался: что еще такого нужно написать, чтобы блокнотик оказался вещью, которую невозможно отнять или присвоить?
Механизм исполнения желаний так и оставался непроясненным. Точность запроса идет в плюс или в минус? Метафорическая расплывчатость мирволит побочным явлениям? Вспоминал анекдот про сексуально озабоченного негра, поймавшего в пустыне (и как исхитрился?) золотую рыбку. Ну и потребовал от нее три законных желания: быть белым, чтобы все время журчала вода и чтобы тетки перед ним раздевались.
Золотая рыбка подумала и превратила негра в унитаз, стоящий в женском туалете.
Глупая медсестра Анечка расхотела есть "Доширак" и попала в дурку.
Тем не менее уже опробованная метафоричность, расплывчатость запроса уже принесла ощутимые варианты, и Олег не хотел отступать от выработанного канона. Рисковать не имело смысла. Двустишья, в которые он облекал свои надобы, возникли совершенно случайно – в салоне боинга, летящего в Марокко. Да и Олегу было стыдно просить того-не-знаю-кого напрямую, просто так, вот он и решил спонтанно, что необходимо прикладывать хотя бы минимальные усилия, потрудиться, дабы заслужить исполнение заветного. Ткнул пальцем в небо, а попал не в бровь, а в глаз. Так и осталось.
Написав свои ФИО на каждой странице, Олег задумался – а что еще?
Может быть, данные паспорта? Но что они значат для той анонимной силы, что занимается исполнением задуманного?
Да и глупо как-то.
Хорошо, ну напишу серию и номер, а нужно ли писать, где и когда паспорт выдан? Ведь обычно во всех квитанциях и счетах требуют полного набора цифр, а что требуется небесной бухгалтерии – кто его знает?!
53.
Да и вообще, есть ли она – бухгалтерия, канцелярия или как ее там?
Кто занимается этим странным делом исполнения желаний?
Его желаний?
Какое-то время Гагарин пытался думать на эту тему, но понял, что понимание мистических закономерностей выше его человеческого разумения, и – заткнул фонтан. Главное, чтобы работало. Пока работает, можно и не заморачиваться. В конце концов, давайте решать проблемы по мере их поступления и не пытаться бежать впереди паровоза – как показывает практика, ни к чему хорошему это не приводит.
Хотя вопросы возникали – ну, например, волшебством обладает весь блокнотик в совокупности или каждая отдельная страница тоже? Пока они тут все вместе, так сказать, в неразрывном единстве? А что если вырвать страничку и проэкспериментировать? Подсунуть Дане, чтобы понять – записи других людей они что тоже, э-э-э-э-э-э, легитимны?
Или только один Гагарин вот такой счастливый избранник? Хотя ну их, эксперименты, даже и с одной страничкой распрощаться жалко.
