Ира Брилёва - Приключения бизнесмена
Юрий усмехнулся.
— Извини, конечно, но жив ты потому, что тебе просто повезло — сам же говорил, что у них тогда планы изменились.
Серёня пристально посмотрел на брата.
— Я тебе сейчас одну вещь скажу, а ты ее запомни хорошенько. Да, мне повезло. Но никакого пустого везения на свете и в помине нет. Разве ты сам не заметил, как ты вовремя тогда для них появился. А в конечном итоге, и для меня. Так что, «пруха», братец, то бишь, везение — это в нашем деле вещь не последняя. И абы кому оно не достается. Я себя всегда по-человечески старался вести, оставаться нормальным и лишнего не хапать, тем более, чужого не забирать. Оттого, я думаю, и помог мне Господь Бог, Великое Провидение или что там еще над нами сверху поставлено. Человеком надо при любых обстоятельствах оставаться, а поверь, это иногда бывает очень непросто. Ты вот это все хорошо сейчас запомни, если хочешь чтобы мы с тобой действительно долго дружили и были братьями не только по рождению, а и по жизни.
Юрий кивнул.
— Запоминать мне это ни к чему. Я и сам на чужое никогда не зарился. Здесь мы с тобой действительно кровные родственники. Кстати, говорят, что у близнецов характеры одинаковые. И, вообще, они обычно поближе друг для друга, чем обычные братья-сестры и похожи не только внешне. Это — научный факт. Я не раз об этом передачи по телеку смотрел. Только не думал, что меня это касается.
— Вот уж точно, человек предполагает, и все такое прочее. — Серёня допил кофе и встал, чтобы налить себе холодной воды в стакан. Юрий в этот момент тоже поднялся и двинулся к холодильнику. Серёня налил из крана воды и выпил. Юрий достал из холодильника минералку и с наслаждением напился прямо «из горла». Потом они оба посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Не знаю, к чему это отнести, к совпадению или к тому, о чем мы сейчас с тобой разговаривали. Как-то мы очень синхронно водички захотели, тебе не кажется? Может, права наука, и мы с тобой и правда друг друга чувствуем?
— Поживем, увидим, права твоя наука или нет. А сейчас расскажи мне, как ты жил все эти годы. Ты говорил, что твои родители… приемные родители, — поправился Серёня, — погибли. А что было после?
— А после все банально. Детский дом, потом техникум. Кстати, никогда не думал, что он мне так пригодится. Я ведь в твоих делах и разобрался только потому, что хоть что-то в молодости в мою голову про бухгалтерию и экономику в техникуме вбили. Так что цифры там разные мне не совсем крокодилами африканскими показались. Хотя, попотеть пришлось изрядно. Мне даже одно время все это нравилось — бумажки, переговоры. Правда, к серьезным делам меня не допускали. Так, по мелочи. Но человеком я себя тогда почувствовал. Но потом, извини, надоело, хуже горькой редьки. Я же после армии в театральный поступил. Тогда и жизнь самая настоящая у меня началась. Мечта! Я же артист, понимаешь. Мне без театра — никуда. Я это только недавно понял. Конечно, деньги, бизнес, все это здорово и интересно. Только кисну я от этого. Чахну, как Кощей Бессмертный без юной девы. Ты уж не обижайся. Видимо, весь этот твой распрекрасный бизнес надо просто любить. Как я театр. Но контору твою я холил и лелеял, так что мне за себя не стыдно. — Юрий поднял вверх указательный палец. — Ты это имей ввиду.
Серёня слушал его внимательно и радовался снова и снова, что у него такой брат — не бестолочь какая-нибудь, а вполне разумный человек. Вот повезло так повезло! А то ищут иногда люди родственников, положат на это огромный кусок своей жизни и, наконец, находят на свою голову. А потом не знают, как от них избавиться, иногда такую мороку себе, как хомут на шею, вешают. А здесь действительно — подарок судьбы!
Они проговорили весь оставшийся день и вечер. Серёня узнал и про «прелести» детдомовской жизни, и про Юриковых приемных родителей. Они были южанами, по тем меркам — весьма состоятельными. Торговлей занимались, фруктами. И увезли они тогда маленького Юрика в дальние края, к теплому морю. И если бы они были живы, то вряд ли Юрик стал бы артистом. Тоже, по-видимому, торговал бы фруктами, гоняя машины с благодатного юга на север, восток и запад — должны же люди к Новому году мандарины детям в подарки класть!
Случилось так, что суждено было Юрику осиротеть во второй раз — от судьбы, действительно, не уйдешь.
Но больше всего Юрий рассказывал Серёне о театре. О всяких забавных историях, которые произошли с ним за время его театрально-гастрольной жизни, о том, какие казусы иногда происходят прямо во время спектакля, на сцене. Был, например, такой случай. Забыл начинающий актер слова своей роли, а ему из-за кулис кто-то шепотом подсказывает. Актер и рад, повторяет послушно за подсказчиком. А слова-то из другого спектакля! Народ за сценой от смеха валяется. От режиссера аж пар идет — так он от злости раскалился. Но высший пилотаж для актера — из этой ситуации выкрутиться так, чтобы зритель ничего не заметил. И выкрутился! Потом, правда, долго искал того, кто ему подсказал. Слава богу, не нашел. А однажды другой актер, возрастом постарше, спектакли перепутал. Он накануне на дне рождения погулял. Хорошо погулял! Пришел в театр, голова раскалывается, он в гримерке и задремал. А тут третий звонок. Он бегом грим наложил, костюм напялил — персонаж что-то вроде Ходжи Насреддина, и на сцену — у него роль в первом акте. Выперся из-за кулис и стоит. Глаза выпучил, ничего понять не может. В зале сначала недоумение возникло, а потом, когда через минуту на сцену другие персонажи повалили, то в зале такой смех стоял — стены тряслись. А спектакль был не очень смешной, скорее, наоборот, вполне классическая драма, что-то из Шекспира. В общем, жизнь в театре всегда веселая. Грустно артисту, только когда ролей нет.
Серёня слушал, и ему на самом деле было интересно все то, о чем рассказывал брат. В театре действительно много чего случается, хорошего и плохого. Как и в любом другом деле. Но только есть у театра одно отличие от всех других профессий на земле. Ступив однажды на сцену, человек уже больше не может с нее уйти. Рабочий на заводе или, к примеру, продавец на рынке может сменить профессию, если того потребуют обстоятельства жизни. Театр не даст человеку сделать это. Театр — это навсегда. Некоторые скептики возразят — но бывают же исключения! Нет, не бывает никаких исключений. Если человек уходит из театра, значит, артистом он никогда и не был. И больше здесь не о чем говорить.
Но Серёню все же больше интересовало, что произошло в его конторе за этот год. А еще, пожалуй, самым интересным для него были личности его «обидчиков». Вдоволь наговорившись с Юрием о его и своей жизни, Серёня снова перешел к актуальным для него темам.
Юрий не скупился на подробности. Он с удовольствием отвечал на все интересующие Серёню вопросы, и у того постепенно вырисовывалась текущая картинка. Юрик со своей тренированной актерской памятью вспоминал разные мелкие детали и подробности, произошедшие с ним за это год. Он даже рассказал Серёне о своем вчерашнем заявлении, сделанном прямо в лицо Ферзю — категорически не желаю, мол, в дальнейшем трудиться на ниве вашего бизнеса. В этом месте своего повествования Юрий был горд за себя. Сереня аж поперхнулся:
— Ты так ему сказал?
Юрий гордо кивнул.
— Да, а что?
— Ничего, — быстро сказал Сереня, и, высунувшись из кухни, зычно крикнул на весь дом: — Вадим, зайди-ка к нам.
Через минуту на лестнице раздались грузные шаги Вадима. Серёня сварил для всех новый кофе, еще ароматнее прежнего, и пока он его варил, Юрий, по просьбе Серёни, повторил Вадиму свой рассказ о вчерашних событиях в офисе у Петра Ивановича. Вадим, по-привычке, расчесывал пятерней бороду и внимательно слушал.
— А ничего страшного, — резюмировал он, — хорошо, что ты нам это рассказал. Нам теперь придется свои планы слегка скорректировать. А то бы полезли в пасть ко льву, прямо ему на съедение. Юрик, я тебе вот что скажу. Ты — артист, и тебе позволяется делать всякие ляпы. Но вот нам этого никак нельзя. А поэтому слушай сюда. Раз ты напрямую заявил этим ребятишкам, что хочешь выйти из игры, то я могу тебе абсолютно точно сказать следующее — теперь ты им не нужен. А всех ненужных свидетелей они что делают? Правильно. Убирают. — Вадим спокойно продолжал рассуждать, а у Юрика от его рассуждений мурашки поползли по всей спине, снизу вверх. Вадим продолжал: — Но, поскольку мы теперь об этом знаем, то я даю тебе такой совет. Это не совсем совет, это приказ. И его надо исполнить, во что бы то ни стало. Потому что от этого теперь зависят все наши дальнейшие планы. Ты должен завтра же явиться в «офис», бухнуться в ножки к Петру Ивановичу и слезно вымолить для себя прощение в связи с острым желанием и в дальнейшем работать в его конторе.
Юрик аж подпрыгнул.
— Вы хотите сказать, что мне снова надо лезть в это осиное гнездо?
— Интересно, а как мы иначе туда влезем? Только по твоему хвосту, нравится тебе это или нет.
