Лебедев Andrew - Любовь и смерть Геночки Сайнова
Не глуша мотор, Геннадий вышел из машины, неторопливо открыл старомодный висячий замок, размотал звонкую цепь…
– Пора бы уж инфракрасный замочек, да автоматические воротца поставить, Гена, – послышался сзади добродушный басок соседа Николая Михайловича – коммерсанта, заработавшего свои миллионы в стародавние времена позднего Горбачева и раннего Ельцина, разбогатевшего на первых поставках водки Распутин из Германии, и чудом оставшегося тогда в живых… С той поры, видать, и был у Николая Михайловича непреходящий запас оптимизма и жизнерадостности – подельников то всех своих давно схоронил, а сам вот – живой.
– Не заработал я еще, Коля, на инфракрасные ворота, – в тон соседу отвечал Геннадий, – заработаю, тогда и телекамеры по периметру поставлю, и электропастуха из Англии выпишу, чтоб твою собаку гонять, чтоб она к нам на участок гадить не бегала…
– Да ладно тебе, если один раз и забежала…
Михалыч отстал, отвязался, побрел к себе, подметая дачную пыль задниками своих пляжных шлепанцев. Побрел, смешно ковыляя кривыми ногами, точащими из совершенно несерьезных шортов…
– Ни тебе здрасте, ни тебе до свиданья, – думал Геннадий про соседа, – загоняя машину на полянку, – вот воспитание! И откуда это он? Из магазина? С утра за поллитровкой…
Загнав машину, снова набрал Настин номер…
– Номер абонента выключен или находится вне зоны приема, – голосом голубоглазой блондинки ответил робот на связи…
Странно, она что, в метро зарулила что ли?
Геннадию хотелось есть, но он решил дождаться Настю.
У них так было заведено.
Ужинать вместе.
Вместе ложиться спать.
Вместе завтракать.
Включил было телевизор, но показывали какую-то несусветную муру, какое то шоу с подставными актерами, которые неумело, и даже не стараясь выглядеть натурально, разыгрывали подобие семейной драмы. Актриса, изображавшая обманутую жену, в блеске немыслимого бесстыдства, являла камере какое-то замысловатое аутодафе, ведая зрителям и ведущему тайны семейства, по которым муж изменял ей и с родной теткой, и с тещей, и с падчерицей…
– Триумф пошлости, – пробормотал Гена сквозь зубы, щелкая выключателем.
Можно было бы поставить кассету с фильмом, у Геннадия как раз лежала в машине одна новинка, он еще по дороге прикупил на сегодняшний вечер. Но смотреть без Насти было не интересно.
Сварил себе кофе.
Еще раз набрал номер ее мобильного.
Робот был неумолим:
– Номер абонента выключен или находится вне зоны приема…
Да где ж это она? – вслух воскликнул Геннадий, хлопая себя по задним карманам дачных джинсов.
Он снова вышел на полянку перед крыльцом.
Постоял, поглядывая на небо.
– Будет дождь?
Или нет, не будет дождя?
Лучше бы не было – Настя так гоняет на своей новенькой "пежо", а дороги у нас не подметают, и пыль, когда смешивается с первыми каплями, сразу превращается во что-то вроде мыла…
Михалыч, вероятно уже успев приложиться к бутылочке, теперь прогуливался вдоль условной границы их участков, обозначенной кустами малины и крыжовника. Настя не занималась садом-огородом. И ягодные кусты были хозяйством Михалыча, вернее его жены Лёли.
– Че, Генка футбол не смотришь? – крикнул Михалыч, срывая с куста очередную неспелую ягоду.
– А ты че не смотришь? – вопросом на вопрос ответил Геннадий.
– А я сейчас пойду…
Гена все понимал. Михалыч – спрятал от Лёли бутылку где то под кустом и теперь выходит, вроде как подышать кислородом и прикладывается по глоточку…
– Ну-ну, давай иди смотри свой футбол, потом расскажешь, – неслышно для Михалыча пробормотал Геннадий, снова набирая номер Настиного мобильного.
– Да что же это? Почему она его отключила?
А Настя не отключала телефона.
Просто – этот модный мужнин подарок, что Гена сделал ей на прошлую их годовщину, разбился вдребезги, когда новенькая красная "двести шестая" "пежо" Насти была лоб в лоб снесена с дороги тяжелым грузовиком…
Но об этом Гена узнал через два часа, когда ему позвонили из милиции.
А пока.
А пока он ждал.
Ждал свою жену.
Как живую, ждал ее в последний в их жизни раз. …
– А если у нас ничего не получится? – задал себе вопрос Кирилл, – а если у нас ничего не получится, что мы будем делать?
У Кирилла еще хватило ума не задавать подобного вопроса Боссу или бригадиру его горилл, приставленного к конспиративной квартире…
Кирилл понимал, что неудача в их деле означает самую скорую ликвидацию всех посвященных. И в этом фьючерсном мартирологе – его Кирилла имя стояло самым первым.
– А если ничего не получится? – еще раз спросил себя Кирилл.
И он тут же ответил себе, что при любом раскладе, как бы ни легла в его игре карта, Инна должна получить достаточно денег на то, чтобы вырваться из под опеки своего менеджера.
– Если не получится с банком Чейз Манхэттен, то придется взять денег у Босса, – решил Кирилл, – придется взять у него без отдачи, потому как отдавай – не отдавай, а игра идет в одни ворота, и при любых рамсах, напротив его Кирилла имени – в бухгалтерской книге личных должников Босса – уже записана смерть.
Поэтому, никаких сомнений – Босса надо грабить. Вор у вора дубинку спер!
Кирилл уже сам себя отпел.
Как тех монахов, Пересвета и Ослябю, что шли биться с Челубеем.
Кирилл видел впереди только одну задачу – освободить Инну.
А сохранение своей жизни при этом, уже не имело большого значения. ….
Часть третья
Хаген благородный
Сын, жена и теща Геннадия беспокоило то обстоятельство, что никак не удавалось связаться с сыном.
Он полагал, что Кириллу непременно надлежало успеть к Настиным похоронам.
Что там из Америки? Рейсы прямые, без пересадок, причем на Москву и на Питер из Нью-Йорка по два по три в день.
Но даже опытной и исполнительной секретарше Геннадия, уже сутки как все никак не удавалось отыскать Кирюшу.
Геннадий поговорил по телефону со своим старым институтским приятелем Гришей Розенбаумом, с тем, у кого по контракту в нью-йоркской лаборатории моделирования грунтов и оснований должен был работать Кирюша, но Григорий ничего не знал о том, где сейчас находится Кирилл.
– Да он три недели как смылся куда то, – кричал в трубку Григорий – Как? Куда смылся? – недоумевал Геннадий – А я знаю? И адрес сменил, с квартиры съехал, и более того, сроки мне по договорам срывает, работу забросил, не знаю что и делать, – жаловался американский приятель, -подвел меня твой сынок.
– У меня Настя погибла, жена моя, Кирилла мать, – сказал Геннадий, – надо в любом случае Кириллу передать чтобы он успел к похоронам…
– Я передам, если найду, но я не уверен, что найду, – упавшим голосом ответил Григорий, – я сочувствую, извини…
Хлопоты, связанные с похоронами настроили Геннадия на то, чтобы погрузившись в дела он не оставил бы себе времени на эмоции. На горе.
Внешне Геннадий даже изумлял своих коллег – оставался все таким же подтянутым, вежливым, приветливым.
Подчиненные, узнав о горе, постигшем их шефа, боялись входить к нему в кабинет, но неотложные дела заставляли делать это, и люди были удивлены… Взяв ту или иную бумажку, отчет, смету или платежную ведомость, Геннадий Сайнов живо включался в работу, делал замечания, звонил, накладывал резолюции…
– Жена в автокатастрофе у него погибла, слышали?
– Да, горе то какое!
– Красавица она у него была, балерина, только-только юбилей сорок лет как справили…
– Да, горе! Говорят, любил он ее очень сильно!
– Двадцать лет вместе прожили…
– А дети у них есть?
– Сынок у них, Кирюша, в прошлом году институт закончил, сейчас говорят в Америке работает…
– В Америке? Успеет ли на похороны?
– Сын должен к матери на похороны, обязательно должен…
Лешка Коровин теперь не отходил от Геннадия ни на минуту.
Взял на себя организацию и контроль всех печальных дел.
Место на приличном кладбище, отпевание в хорошей церкви, поминки…
Конечно, и как само собой разумеющееся, Лешка организовал для этого что то вроде штаба, вроде комиссии по организации похорон, куда вошли зам Гены Сайнова по хозчасти, его секретарша и шофер. Но все равно, хлопот было – хоть отбавляй!
В Байкальск тестю с тещей Геннадий звонил сам.
Разговаривал с Марианной Евгеньевной, у Николая Александровича сердце…
Геннадий сперва хотел телеграмму послать. Но набрался мужества, и даже не перепоручая секретарше, сам набрал длинный одиннадцатизначный номер.
– Настя погибла, – сказал Геннадий, едва услышав тещино "але", – вот такое горе у нас…
Марианна Евгеньевна сперва долго молчала, а потом спросила дрогнувшим голосом, – как погибла, когда?
– Разбилась в машине вчера вечером, когда из города на дачу ехала…
Тут теща не удержалась, заплакала…
– Прилетите на похороны? – спросил Геннадий.
– Я перезвоню, – сквозь рыдания ответила Марианна Евгеньевна. ….
![Катя Ткаченко - Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]](/uploads/posts/books/125742/125742.jpg)
