Алла Герцева - У Вечного огня
— Все в порядке!? — остановилась у порога Варвара Михайловна.
Люба протянула вперед руку, не в силах сойти с места. Старушка перевела взгляд.
— Что такое? — бабушка кинулась к лежащей на полу Наташе.
— Девочка, что с тобой!
На руке девушки кровь, сжимающей осколок стакана.
Люба подошла к столу, взяла бутылку из-под таблеток. — Все выпила!— опустилась на табурет.
— Скорую надо! Скорее! — Варвара Михайловна приложила ухо к груди Наташи. — Стучит! Может, успеют!
Люба тяжело вздохнула. — Мне уже все равно! Сил нет!
— Да что ж это такое! — метнулась старушка в комнату, набрала 03. — Отравление лекарством! Скорее приезжайте. Девочка семнадцати лет!— вернулась в кухню, смочила полотенце холодной водой, приложила ко лбу девушки.
— Мама успокойтесь! — Люба стянула с головы платок. — Эти дети решили сжить меня со свету! Я им всю жизнь отдала! — Да, не трогайте ее! — крикнула Люба на хлопочущую, возле Натальи, мать. — Врачи приедут, разберутся, можно ее спасти, или нет!
— Господь, с тобой! Конечно, можно! Она дышит! Пойди, дверь открой! Не помню, закрыла, или нет.
— Что случилось! — пожилой мужчина в белом халате остановился в дверном проеме.
— Девочка! Вот! — поднялась старушка.
— Эти таблетки выпила? — взял пустой пузырек, покрутил в руках. — Это не очень страшные таблетки. Она упала в обморок, скорее от испуга, чем от лекарства. Но промывание придется сделать.
Санитары раскрыли носилки, подняли девушку, положили.
Варвара Михайловна повязала платок на голову.
Люба медленно поднялась со стула, пошла в прихожую.
Старушка закрыла дверь, прихрамывая, догнала дочь уже на улице.
— Долго возитесь! — крикнул врач. — Медицину не обвиняйте!
Машина резко развернулась. Люба наклонилась к дочери, лежащей на носилках.
— Доченька! Зачем? Чего тебе не хватало! Обо мне подумала!? У меня никого нет на этом свете, кроме вас с Мишкой! Что вы со мной делаете!? Умру, куда пойдете? Как жить станете? — погладила руку дочери, безжизненно, лежащую поверх простыни. И ощутила слабое движение в ответ.
— Она жива! Сделайте что-нибудь, скорее! — повернула к доктору лицо, залитое слезами. — Скорее!
— Все будет хорошо, мамаша! Не волнуйтесь! Такой случай не впервые! Спасем вашу девочку!
Скорая остановилась у входа в приемный покой. На ступеньки выбежала медсестра.
— На промывание! — вышел из машины врач. — Отравление!
Санитары побежали с носилками в помещение. Люба поспешила следом. К ней вернулись силы. — Наташенька! — шепчут ее губы. — Не покидай меня! Наташенька! — Стеклянные двери захлопнулись перед ее лицом.
— Сюда нельзя! — остановила ее молоденькая девушка. — Вам скажут! Ждите!
— Я мать! Как это нельзя! Я должна быть рядом с дочкой! — она сняла с головы платок, расстегнула пальто, и ворот кофты.
— Давай, присядем, доченька! — взяла ее под руку старушка. — Вон стульчики. Нельзя, так нельзя. Подождем!
Крепко держа дочь под руку, Варвара Михайловна подвела Любу к стоящим возле стенки стульям. Люба тяжело опустилась на стул, положила руки на колени. Старушка присела рядом, погладила ее руку.
— Бог даст, все сладится!
Люба слегка сжала пальцы матери.
— Они думают только о себе! Обо, мне никто не думает!
— Плохо ей сейчас! Ты не сердись на нее. Глупая девочка. В этом возрасте потерять любимого друга, конец света. Ничего, поправится, в школу станет ходить, время вылечит.
— Если поправится!
— Обойдется! Я чувствую!
— Впереди суд! Как мне все это вынести! — Люба приложила ладони к щекам.
— У Бога силы проси! Надо вынести! На суде ты должна присутствовать! Мишке будет очень плохо, если ты не придешь.
Люба положила голову на плечо матери.
— Я устала! Очень устала! Так, что и жить не хочется! Свет белый не мил! Спасут Наташку, дотяну до суда, а там и помирать можно! Силы мои на исходе!
— Да, что ж ты такое говоришь!? — Варвара Михайловна повернулась к дочери. — Меня на кого оставишь? Мне с ними не справиться! Обо мне ты подумала?
— Не могу, мама!
— Мамаша! — доктор остановился напротив сидящих женщин. — Дочка ваша пришла в себя! Будет жить! Свидание разрешаю, не более пятит минут.
— Будет жить! — вскочила Люба. — Где она! Мы вместе! Это бабушка! Вместе пойдем! Можно!
Мужчина поднял вверх руку, видимо хотел возразить, но потом, ничего не сказав, пошел по коридору.
— Пойдем! Он разрешил! — Люба потянула мать за руку. Старушка, тяжело припадая на больную ногу, пошла за дочерью.
Перешагнув порог палаты, Люба, увидела бледное лицо Наташи.
— Мама! — прошептала девушка, пытаясь приподняться на постели.
— Лежи, доченька! Тебе нельзя вставать!
— Мамочка, прости! — слезы покатились по щекам Наташи. — Я больше не буду!
— Что ты, доченька! Люба присела на подставленный врачом, стул, взяла за руку дочь. — Простила уже! Вот и бабушка.
— Бабулечка! — протянула руку Наташа.
— Наташенька! Деточка!
— Простите меня! — Наташа сжала руки матери и бабули. — Я больше никогда так не сделаю! Верьте мне!
Она отвернулась.
— Мишку видели?
— Просил простить! — наклонилась Люба к ее лицу.
— Я не могу! Пока, не могу! — Наташа закрыла глаза. По ее лицу пробежал нервный тик.
— Девочка моя! — Люба поцеловала бледный лоб. — Миша очень переживает! Он раскаялся. Скоро суд. Наверное, его посадят вместе с ребятами.
— Володька откупится, и Колька выкрутится. На Мишку все повесят!
— Не говори так! — Люба приложила ладонь к губам девочки. — Вадим Евгеньевич обещал помочь. Адвокат попытается им уменьшить срок.
— Только не Мишке! — Наташа оттолкнула руку матери. — Дайте мне зеркало! Я выгляжу ужасно?
— Если женщина просит зеркало, пошла на поправку! — улыбнулся врач. — Достаточно на сегодня. Ей надо отдыхать!
— До свиданья, доченька! — Люба поцеловала Наташу в щеку.
Бабушка погладила руку внучки, поцеловала в лоб, и перекрестила.
— Бог тебя хранит!
— Бабуля! Прости!
— Что ты, Наташенька! Все будет хорошо! Деточка моя!
Наташа проследила взглядом, как мама и бабушка идут к выходу. У двери Люба обернулась, ее губы изобразили, что-то, похожее на улыбку. В глазах слезы. Из-за меня! Дура я! Мама с Мишкой потратила столько нервов и здоровья, пришла домой, а там я валяюсь, полумертвая. Как она все это перенесла. Она отвернулась лицом к стене, прикрыла веки. Лицо Сергея предстало перед нею. Он наклоняется ближе, ближе. Ощутила его дыхание на своих щеках. Совсем как тогда, в первый день их близости. Почувствовала поцелуй на губах.
— Ах! — вскрикнула девушка. Наваждение! Или я схожу с ума! Подняла руку, посмотрела на тонкие пальцы. Похудела, побледнела, выгляжу ужасно. Но мне все равно.
* * *Люба догнала доктора, быстро удаляющегося по коридору.
— Теперь ее поместят в психушку!? Прошу вас, не делайте этого! Она очень плоха. Но она не сумасшедшая! Девочка пережила тяжелую драму! Погиб ее парень.
— Не могу! Каждый случай суицида подлежит глубочайшему психоанализу. Это делается для пользы пострадавшего. — мужчина остановился, смерил взглядом женщину с головы до ног. — Важно узнать, как можно раньше, в каком состоянии ее мозг и психика. Чтобы не произошло повторного драматического случая.
— Я вас очень прошу! Деньги надо! Достану. Сколько?
— Глупости говорите, мамаша! Это для ее же пользы! — он резко повернулся, и скрылся за широкой белой дверью.
— Для ее же пользы! — тихо повторила женщина.
— О чем ты говорила с ним, доченька!? — приблизилась к Любе, Варвара Михайловна.
— Просила, чтобы Наташку в психушку не клали. Там она точно с ума сойдет. А он говорит, нельзя. Порядок такой.
— Андрюше надо позвонить! Галя поможет.
— Я не стану ему звонить! — отстранилась от матери, Люба. — У них из-за меня вечно ссоры. Галка ревнует. Мне Андрей не нужен! Я ему никогда не смогу простить!
— Я позвоню! Как придем, так и позвоню!
Они вышли на улицу. Люба низко на лоб повязала платок.
— Голова болит! Качает из стороны в сторону. Давление, наверное, поднялось! Ну, и денек сегодня!
— Сейчас домой придем, приляжешь, и полегчает! — старушка взяла дочь под руку.
— Хочешь, машину возьмем!
— Не надо! Пройти по улице хочу! Воздухом подышать! Сколько мне еще осталось?
— Бог, с тобой, Любонька! Что ты говоришь!? Наташка поправится!
— А Мишка? — Люба повернула осунувшееся лицо к матери.
За сегодняшний день постарела лет на двадцать! Подорвали ее здоровье дети, ох, как подорвали! — Может все обойдется!
— Не обойдется! — Люба застегнула пуговицу у ворота, повела плечами, ощутив сильный озноб.
