Дэймон Гэлгут - Добрый доктор
Я подошел и шепнул ему на ухо:
— Мне кое-что известно.
Он резко обернулся. Уставился на меня:
— Что?
— Если вы хотите найти то, что ищете, — сказал я ему, — езжайте на старую военную базу в окрестностях города.
Выпалив эту фразу, я тут же юркнул в толпу. Затеряться здесь было легко. В том-то и состоял весь мой план: таинственное сообщение, стремительный побег.
Я думал, что он меня не узнает. Тем более в баре, среди колоритных типов и заезжих шоферов. Полагался на то, что внешность у меня заурядная, совершенно никакая. Но когда я свернул в больничные ворота, позади сверкнула еще одна пара фар, и его джип затормозил неподалеку.
Я опешил. Струсил. Дело шло к совершенно нежелательному для меня разговору в самом неподходящем, по моим меркам, месте. Я вылез из своей машины и зашагал к джипу, стараясь настроиться поагрессивнее, чтобы вернуть себе хотя бы часть утраченного превосходства.
Он, напротив, держался мирно. Казалось, моя проделка его лишь позабавила. Остался сидеть в джипе с горделивым видом, глядел на меня сверху вниз. На его губах играла легкая усмешка.
— Что вы мне сказали, доктор? Я не совсем расслышал.
— Откуда вы знаете, кто я?
— Видел вас там и сям. Белых тут не слишком много. Навел справки.
Я поднял на него глаза, но, не выдержав его взгляда, уставился куда-то мимо. Казалось, я перенесся в прошлое, на приграничную военную базу, затерянную в буше. Меня переполнял непреодолимый страх перед ним, словно не было всех прошедших лет. Он немного постарел, немного обрюзг, его суровый, четкий силуэт слегка расплылся. Но на меня наводило ужас не его лицо, а что-то, сокрытое в его душе. Вся его личность представляла собой крохотное, плотное ядро. Такое происходит с людьми, которые посвящают себя некоей всепоглощающей идее. Это может украшать человека — например, в случае монахов. Но его это изуродовало.
Я сказал:
— Вы ищете Бригадного Генерала.
— Бригадного Генерала?
— Ну-ну, вы же знаете, о ком я говорю.
Он с озадаченным видом покачал головой:
— Если вы про черного, который раньше здесь всем заправлял…
— Да, я говорю о нем.
— Доктор, его давно и след простыл. Зачем мне его искать?
— Мне казалось, вас направили сюда, чтобы поставить заслон на границе. Мне казалось, вы пытаетесь ловить нарушителей.
— Возможно.
— Что ж, Бригадный Генерал — именно тот, кто вам нужен. Он главный. Тайно переправляет через границу все, что угодно. Слоновую кость, наркотики, людей. Тут каждый об этом знает. И вот что я вам еще скажу: это его люди дважды поработали здесь в городе. В супермаркете и в автосервисе. И я знаю, где они скрываются.
В тот вечер я немало выпил, и потому теперь, когда я наконец-то разговорился, словесный поток лился неудержимо. Но на лице Моллера не дрогнул ни один мускул. Его немигающие синие глаза таращились на меня с прежней проницательной настороженностью.
— Кто вам это сказал, доктор?
— Спросите любого — все знают.
Он самодовольно ухмыльнулся:
— И вы думаете, что я его найду на старой военной базе.
— Да.
— Вы его там видели, доктор?
— Нет, не видел. Но я знаю: он там.
— Откуда же вы знаете?
— Я не могу этого объяснить, господин комендант. Но я знаю.
— Господин полковник, — вполголоса поправил он меня.
Осознав, что сболтнул лишнее, я смутился. Было ясно: мое сообщение его не заинтересовало. Он поехал вслед за мной из любопытства, но теперь пришел к выводу: я всего лишь псих и мои слова не стоит брать в расчет.
Я сказал:
— Вы туда съездите?
— Может быть.
— И еще одна вещь…
— Ja?
— Возможно, там находится женщина. С ними. Пожалуйста, не причиняйте ей вреда. Она совершенно ни при чем.
— Женщина?
— Она с мужчиной, который ездит на белом автомобиле.
Неотрывно глядя на меня, он кивнул, но даже сквозь непробиваемый лед его глаз чувствовалось презрение. Он раскаивался, что покинул теплый бар ради безумного разговора на автостоянке.
Он повернул ключ зажигания. Я схватил его за руку:
— Все так и есть. Езжайте — увидите сами.
— Бригадный Генерал мертв. Нет тут никаких бригадных, кроме меня, — через несколько лет, доктор, я стану Генералом.
— Он не умер! — вскрикнул я и придвинулся к нему.
Мной руководила сила, заключенная в моих тайнах. Еще немного, и я вывалил бы на него все, что знал. Но внезапно его рука выскользнула из моих пальцев, он нажал на газ, и джип умчался прочь. Наглотавшись сухой пыли, я замер посреди стоянки. Провожал взглядом габаритные огни, пока они не растворились в сумраке.
Возможно, он прав. Я так взбудоражен, что уже ни в чем не могу быть уверен — даже в том, что вчера я действительно побывал на базе. Наверно, мне подсознательно хочется населить базу призраками. Наверно, мне необходимо верить в Бригадного Генерала, в человека, к чьей груди пришпилено его прошлое, тихо позвякивающее при каждом движении. В Бригадного Генерала, который по ночам ухаживает за своими цветами. В Бригадного Генерала, который пустит мои кости на удобрение для этих цветов.
XVI
Техого объявился на следующий день. Случилось это без меня. Под вечер я отправился в деревню около исчезнувшей хибарки — справиться, нет ли известий о Марии. Но никто ничего не знал. Расстроенный, я не сразу поехал назад, а прокатился до самого эскарпа. В больницу я вернулся вечером, уже в темноте. Главный корпус сиял всеми огнями. В окнах мелькали силуэты людей.
Я поспешил внутрь. Ординаторская была пуста. Из соседнего помещения — операционной — слышался гомон. Я ринулся туда. Мне навстречу в коридор высыпали все: доктор Нгема, Сантандеры, Лоуренс.
Никто не сказал мне ни слова. Все ошалело метались, обеспокоенные какой-то проблемой. Но вскоре суета прекратилась. Сантандеры о чем-то между собой затараторили по-испански, доктор Нгема села за стол в ординаторской и начала заполнять какие-то бумаги. Только Лоуренс за компанию со мной еще несколько минут дрейфовал в жутковатом вакууме коридора.
— Что происходит? — спросил он меня.
— А я надеялся, вы мне объясните.
— Ума не приложу. Ничего не понимаю.
— Но что случилось-то?
— Он там. Пулевое ранение в грудь. Сомневаюсь, что выкарабкается. Доктор Нгема попыталась сделать операцию, но пуля засела слишком близко к легким. Я считаю…
— Кто «он»? О ком вы говорите?
Он изумленно уставился на меня, точно на единственный элемент таинственности во всей этой истории.
— Техого, — произнес он наконец. — Где вас носило?
Даже после слов Лоуренса я не смекнул, что к чему. Точнее, смекнул не сразу.
Я ринулся в операционную. Посреди комнаты, освещенный синим кладбищенским светом ночника, прикрытый по пояс простыней, лежал на спине Техого. Он был подключен к аппарату искусственного дыхания, из руки торчала трубка внутривенной капельницы. Его торс был полностью обнажен, если не считать бинтов и компрессов. Наклонившись к нему, я увидел, что щеки у него запали, словно у мертвеца.
Вернувшись в коридор, я спросил у Лоуренса:
— Кто его привез?
— Тот, другой. Его приятель. Если я не обознался.
— Если вы не обознались?
— Я не присматривался. Не успел моргнуть…
Лоуренс приложил руку ко лбу. Было очевидно, что он вот-вот заплачет. Я никогда еще не видел слез Лоуренса.
— Я дежурил в ординаторской. Услышал, как подъехала машина. На бешеной скорости. Потом загудел клаксон — очень настойчиво. Я выбежал на стоянку. А тот парень, кто бы он ни был, водитель, уже вытаскивал Техого наружу.
— Что за машина?
— Простите?
— Что за машина его привезла?
— Не знаю, Фрэнк, я не присматривался. Сожалею, что не могу помочь. — Одна настырная слезинка все-таки скатилась по его щеке, но голос Лоуренса оставался ровным. — Я взял Техого за плечи и потащил, хотел помочь, понимаете? Тут этот парень забрался в свою машину и укатил — только его и видели. He знаю, Фрэнк, по-моему, это был его приятель, но точно не скажу. Почему так случилось? Что происходит?
— Не знаю, — солгал я.
Я знал. С такой определенностью, как будто все видел своими глазами.
Я поехал к Маме. В этот ранний час бар практически пуст. Мама была за стойкой — укладывала мелкие монеты столбиками, пересчитывала и убирала в целлофановые пакеты. Увидев меня, она заулыбалась.
— Я ищу полковника Моллера, — обратился я к ней.
Улыбка погасла: Мама что-то прочла на моем лице.
— Он наверху. В своей комнате.
— Какой номер?
Она ответила, и я поднялся по лестнице. Последняя дверь по коридору, угловая комната. Когда я постучал, он открыл почти незамедлительно, точно ожидал моего прихода. Но при виде меня его деревянное лицо слегка исказилось — всего на секунду.
