Рэй Клуун - Пока мы рядом
Я нажимаю клавишу «отбой» и отправляю Мод сообщение, что ничего срочного.
— Все пьют в городе, — говорю я раздраженно.
Кармен не осмеливается даже взглянуть на меня.
— Но это не имеет значения, любовь моя. Может, позвонить Анне?
— Да, конечно. — Она смеется. — Если мы еще расскажем ей, из-за чего ругались, она своим присутствием заставит нас повторить это на бис…
Я звоню матери Кармен. Она чувствует, что у нас проблемы, и, прежде чем я успеваю задать ей вопрос, сама предлагает приехать к нам. Через полчаса она у нас. Мы болтаем обо всем на свете, только не о том, из-за чего ругались сегодня вечером. В одиннадцать Кармен ложится спать, смертельно усталая. Я открываю еще одну бутылку красного и остаюсь в гостиной с матерью Кармен.
Когда наверху становится тихо, она спрашивает, из-за чего мы поссорились с Кармен.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я с удивлением.
— Мать чувствует такие вещи, — отвечает она с улыбкой. И внимательно смотрит на меня. — Не так давно Кармен рассказывала мне о твоих изменах.
— О?.. — Я в шоке.
— Будь ты моим сыном, я задала бы тебе хорошую порку.
Я ухмыляюсь, пытаясь сохранить лицо.
— Знаешь, милый мой, — продолжает мать Кармен, — я по ночам не сплю и все думаю про этот проклятый рак, про то, что он делает с тобой. Как бы мне хотелось, чтобы это я ходила на химию, чтобы мне ампутировали грудь, чтобы я страдала вместо Кармен. Я очень хорошо понимаю тебя и не осуждаю за то, что иногда ты срываешься.
— Я тоже так думаю, — тихо говорю я.
— Но этот домашний арест тоже не выход. И я завтра же скажу об этом Кармен. Я вижу, как тебе трудно. И считаю, что ты просто молодчина. — Она крепко обнимает меня. — Я горжусь, что у меня такой зять.
Мне уютно в объятиях тещи.
— Тебе иногда не хочется, чтобы все это поскорее закончилось? — спрашивает она.
— Да, если честно, то да.
— И это я понимаю, сынок, — нежно произносит она. — Я очень хорошо тебя понимаю. Тебе нечего стыдиться. — Она целует меня в лоб и утирает слезы. — А теперь я хочу выпить кофе, разбойник!
29
Иди ты к черту,
Я не буду делать так, как хочешь ты…
— Как фамилия Рамона? — кричит Кармен.
— Дель Эстрехо, — кричу я в ответ.
— Дель Эстрехо, столик на двоих, если есть такой заказ.
Пауза.
— Хорошо. Нет, все в порядке, я просто хотела проверить. Спасибо.
Она вешает трубку.
— Теперь ты мне веришь? — вздыхаю я, не отрываясь от газеты.
Она вздыхает и кивает:
— Ну иди тогда.
Буду у тебя в половине одиннадцатого, Богиня. Целую!
— Что?! И как давно? — спрашивает Рамон, жуя стейк.
— Полтора года, — спокойно отвечаю я.
— Полтора года? — говорит он так громко, что слышит весь «Ле Гараж».
► «Ле Гараж». Джентльмены средних лет приходят сюда с женщинами, которые выглядят так же вкусно, как и еда, что подают в «Ле Гараж», правда, они не столь свежи и содержат куда больше красителей, ароматизаторов и консервантов.
— Да.
— Значит, когда мы были в Майами, она уже была больна?
— Да.
— Почему ты мне раньше ничего не рассказал?
— Потому что, куда бы я ни пошел, везде разговоры только про Кармен. Приходится всем рассказывать, как она, что она. А с тобой не нужно было говорить об этом. Ты был для меня зоной, свободной от рака.
— Черт, как же хреново… — Он смотрит куда-то вдаль. — Черт возьми, я ведь чувствовал: что-то не так, — вдруг произносит он. И переводит взгляд на меня, причем с несвойственным ему серьезным выражением лица. — Я и подумать не мог, что все так плохо. Ты так изменился за последний год, амиго. Начал принимать таблетки, стал носить эти красивые рубашки, дорогущую кожаную куртку, прическа у тебя хипповая. Теперь все ясно. Ты просто пытаешься отвлечься от того дерьма, что у тебя дома.
У меня челюсть отваливается. Рамон, у которого, как я думал, на уме только футбол и шлюхи, понимает то, что друзья вроде Томаса даже не хотят понимать.
— На прошлой неделе, когда ты не смог прийти, что-то случилось с Кармен? — спрашивает он с беспокойством. Из его уст это звучит даже забавно.
— Нет, это я валял дурака, — отшучиваюсь я. — Сейчас Кармен держит меня в ежовых рукавицах. Контролирует каждый мой шаг.
— И правильно делает, с таким-то мужем-бабником, — говорит он, без всякого стеснения вытирая рот рукавом. — Если она узнает, что ты изменяешь ей даже сейчас, когда она больна, я лично откручу тебе башку Сечешь, парень? Держи это при себе, ну и при друзьях, амиго[44]. Ладно, а теперь пошли в «Бастилию», проверим, нет ли там хорошеньких цыпочек.
Он подзывает официанта и просит счет.
— Я не пойду, — отвечаю я. — У меня свидание с девушкой, и я должен был появиться у нее еще час назад.
■
Как всегда, припарковаться на Эрсте Хелмерсстраат невозможно. Черт, уже половина двенадцатого. Зачем я взял машину? От «Ле Гараж» до дома Розы всего три остановки на трамвае.
Я еду, Богиня! Не вешай нос!
После безуспешного объезда двух кварталов, за время которого я исчерпал весь запас ругательств, я паркую машину на стоянке для инвалидов, полагая, что в это время ночи шанс быть эвакуированным менее пятидесяти процентов. Без четверти двенадцать я звоню в дверь ее подъезда.
— Привет, — говорю я в домофон.
Мне не отвечают. Когда я взлетаю на третий этаж, вижу, что Роза мрачна, как Луи ван Гаал на пресс-конференции.
— Извини. Задержался с Рамоном.
— Извини?! — Она качает головой. — Это уже второй раз за неделю, когда мне приходится сидеть и дожидаться тебя, как идиотке. Весь вечер в прошлую пятницу и вот сегодня еще полтора часа. А теперь что, прикажешь плясать от радости, что явился мой господин? С меня довольно, Дэн!
Нет, к этому я не готов. Я смотрю на нее сурово.
— Знаешь, скандалов мне и дома хватает. Я прихожу сюда не за этим, — произношу я ледяным тоном.
— О, так вот в чем дело?
— Да.
— Что ж, тогда проваливай к черту! — кричит Роза.
Что я и делаю. Когда на меня кричала Кармен, я остановился на пороге дома, осознав, что не могу уйти, но у Розы меня ничего не держит. Или я виноват в том, что она меня любит?
30
Вчера я напился и понял:
Женщинам не светит то,
Чего они достойны…
Я хлопаю дверцей машины и мчусь как сумасшедший вверх по Эрсте Хелмерсстраат в направлении Константин Хайген, потом сворачиваю налево, на Овертуум. Мелькает мысль — не извиниться ли перед Розой? Нет, это выше моих сил. Вместо этого я отправляю сообщение Рамону:
Ты в Б.?
Такое же сообщение отправляю и Мод. Я хочу ее видеть. По крайней мере, с ней нет таких сложностей, как с Розой. На полной скорости я несусь по Стадхудерскаде, под музыку «Де Дийк»: «Ты вдруг чувствуешь, что все получится… нет, еще не поздно, мы в большинстве, нас много… тех, кто хочет только одного — подставить лицо солнцу…» Рамон отвечает: ДА! Я улыбаюсь во весь рот. «Все получается, мы только начинаем… и правда, все только начинается!»
Пожалуй, «Де Дийк» правы: мне приходит сообщение и от Мод. Она с Ташей… ммм… в «Пилсвогель», собирались перейти в «Мор», но с удовольствием заглянут сначала в «Бастилию».
Развернувшись на Лийнбаансграхт, я тоже мчусь в «Бастилию». Темп у меня, как на автогонках.
У стойки бара мужчина, его рубашка расстегнута на пару пуговиц больше, чем того требуют приличия, зато можно полюбоваться его роскошными грудными мускулами. На его руке виснет блондинка, которую природа наградила огромным «рубильником». Она представляется Дебби. Если Кармен называет себя экс-блондинкой-с-большими-сиськами, то с Дебби все обстоит иначе: блондинка она крашеная, а сисек у нее отродясь не было. Но Рамона это обстоятельство ничуть не смущает и тем более не может испортить ему настроения.
— Изменились планы, амиго?
Я пожимаю плечами.
— Тебе тоже водки? — Рамон хохочет, обнимает меня и награждает крепким хлопком по плечу. Потом достает маленькую круглую таблетку. Почему бы нет?
Я беру таблетку и запиваю ее водкой. В ту же минуту в бар врываются Мод и Таша. Они бросаются мне на шею. Визжат от радости. Бог мой, а мне-то казалось, что это я перебрал сегодня с алкоголем.
— Дэнни, вид у тебя неважный, — говорит Мод. — Что-то случилось?
