Лживый язык - Уилсон Эндрю
Снимок был сделан после очередной победы дискуссионного клуба, 7 марта 1961 года — спустя два года после гибели отца Криса и за шесть лет до его собственной смерти.
Из библиотеки донеслись голоса мальчиков. Я выпрямился и осторожно выглянул из-за стеллажа, проверяя, не идет ли ко мне миссис Фаулз. Ее нигде видно не было. Я взял альбом с фотографией Крейса и Криса и, просовывая указательный палец правой руки под каждый приклеенный уголок снимка, аккуратно отделил его от альбомного листа, на котором остались четыре белые отметины. Я положил фотографию в свою сумку, спрятав ее между страницами блокнота. Мне было немного стыдно за свой поступок, ведь миссис Фаулз была так добра ко мне; хотя, с другой стороны, я лишь выполнял свою работу: собирал материал любым доступным способом. Я был уверен, что при написании книги мне понадобятся все добытые сведения, каждый незначительный факт.
Я повернулся к полке, на которой, как сказала миссис Фаулз, лежали школьные журналы. Взял одну картонную папку, открыл ее, поднял механический прижим, придавливавший стопку документов. Первые несколько страниц оказались разрозненными выдержками из старого ежегодного бухгалтерского отчета — листы с колонками цифр, обозначающими затраты на строительные работы. Под ними лежала желто-коричневая папка, в которой находился тонкий журнал с гербом школы на обложке, выпущенный осенью 1960 года. Кто-то — вероятно, один из учащихся — придумал весьма грамотный дизайн обложки, расположив буквы названия «Взрыв» вокруг украшения на верху гербового щита так, что казалось, будто они вылетают из герба. Я стал быстро листать журнал, бегло просматривая отрывки высокопарной прозы, стихотворение какого-то мальчика, в стиле Вордсворта повествующего о прогулке на лоне природы, сонет о горечи утраты и смерти, из последней строчки которого явствовало, что автор горюет о своей собаке. Но имени Криса я нигде не встретил, а Крейс упоминался только в отпечатанном на внутренней стороне обложки тексте из двух предложений, в котором ему выражали благодарность за помощь в издании журнала.
Я стал просматривать другие журналы, листал страницу за страницей, выискивая нужные мне сведения, но не находил ничего интересного. Это была скучная, нудная, утомительная работа. Подавив зевок, я закрыл первую папку и сел за стол. По крайней мере, теперь я знал несколько фамилий, которые можно будет проверить по официальным школьным спискам. Конечно, я скажу, будто бы выбрал их произвольно во время просмотра альбомов и журналов. Надеюсь, никто не усмотрит между ними скрытой связи, не заметит, что все мальчики были участниками дискуссионного клуба Крейса.
Потом мне в голову пришла одна мысль. Я вспомнил про дату публикации романа Крейса. Заглянул в свой блокнот. «Дискуссионный клуб» был издан 4 марта 1962 года. Я взял с полки следующую папку, поднял зажим, но вместо того, чтобы старательно, страница за страницей, листать каждый журнал, вывалил их все на стол и стал искать тот, на котором стояла бы нужная мне дата. Все журналы были за 1961 год. Я запихнул их в папку, пообещав себе, что сложу по порядку позже, опустил зажим, убрал папку в сторону и взял другую. Открыв ее, я увидел дату: 1962 год — и почувствовал, как все мое существо сотрясла нервная дрожь. Но потом я вспомнил слова миссис Фаулз о том, что журналы издавались нерегулярно. Стал бы Крейс возиться с изданием школьного журнала как раз накануне публикации своего собственного романа? А если бы и стал, сохранился ли этот номер?
Я быстро нашел зимние и осенние издания и стал с жадностью их листать. Весенних номеров не было, но на дне папки лежал летний выпуск с помятой обложкой, у которой был оторван верхний правый угол. Дизайн этой обложки был несколько иной: графика взрыва осталась, но сам герб был изображен в виде солнца, а под названием кто-то написал: «Сенсация лета».
Я открыл журнал на той странице, где было помещено интервью с Крейсом, и не поверил своему счастью. В начале статьи одной строкой сообщалось: «Интервьюер — Кристофер Дэвидсон». В первом абзаце своей статьи Крис вкратце объяснял, почему он взял интервью у своего наставника по английскому языку.
«Мистер Крейс, при всех его достоинствах, коих у него много, не относится к той категории людей, у которых „Взрыв“ обычно берет интервью. Но в данном случае мы делаем исключение, причем обращаемся к нему не как к блестящему преподавателю, который учит нас понимать и анализировать поэзию и прозу, а как к писателю — создателю недавно опубликованного романа „Дискуссионный клуб“. Впервые его книга вышла в свет в марте этого года и поначалу — надеюсь, мистер Крейс не обидится на меня за эту подробность — не пользовалась большим спросом у читателей, но недавно, благодаря отзывам в „Таймс“ и во многих других средствах массовой информации, она попала в список бестселлеров. В настоящий момент, когда верстается данный номер, роман нашего преподавателя занимает третью строчку в этом списке, и даже идут разговоры о том, чтобы экранизировать „Дискуссионный клуб“. Мистер Крейс любезно согласился найти окно в своем плотном расписании, чтобы дать журналу „Взрыв“ короткое интервью.
Вопрос. Известие о том, что вы написали роман, явилось полной неожиданностью для многих сотрудников и учащихся нашей школы. Сколько времени у вас ушло на работу над этой книгой?
Ответ. Писать роман я начал в первые месяцы 1960 года, и после того, как наметил первоначальный сюжет, работа пошла сама собой. Я не собирался делать тайну из своего занятия. Сразу оговорюсь, что писал я главным образом для собственного удовольствия и уж никак не думал, что мою книгу опубликуют. Должен сказать, что она вообще могла бы быть не издана. Дело в том, что по окончании работы над романом я отправил рукопись в ряд лондонских издательств, но они все забраковали книгу. В итоге, роман купило одно маленькое издательство за символические деньги. Конечно, я ничуть не расстроился, что мне заплатили так мало. Я был рад, что хоть кто-то согласился напечатать мое творение. Странно, что мой роман опубликовали, и, честно говоря, еще более удивительно, что кто-то хочет его читать.
Вопрос. Как вы относитесь к тому, что ваш роман стал бестселлером?
Ответ. Я потрясен. Просто в шоке, честное слово. По-другому и не скажешь. Но, разумеется, я рад, что читателям книга понравилась. Кажется, в нашей стране мой роман разошелся в количестве 60 000 экземпляров. В следующем году его намерены издать в так называемом карманном формате, и издатели надеются, что книга будет раскупаться столь же успешно. Они также ведут переговоры о ее продаже в зарубежные страны, в том числе в Америку.
Вопрос. Что изменилось в вашей жизни в связи с публикацией вашей книги?
Ответ. Да в общем-то, ничего. Многие, вероятно, сочтут, что я лукавлю, но это так. Я по-прежнему преподаю здесь и — вопреки разным слухам — планирую работать в школе и в следующем году. Конечно, я попытаюсь написать новый роман, но работу над ним пока еще не начал.
Вопрос. Какие отзывы вы получили на вашу книгу?
Ответ. Ну… (Мистер Крейс рассмеялся.) Думаю, некоторые мои коллеги отнеслись к ней с неодобрением, когда узнали, что ее содержание — как бы это сказать? — несколько мрачновато. Они сочли, что мое творение может принести дурную славу школе и все такое. Конечно, я понимаю их озабоченность, но, в конце концов, это ведь всего лишь художественный вымысел. Да, вне сомнения, Уинтерборн-Эбби явилась первообразом, в архитектурном плане, описанной в романе школы, но, разумеется, и речи не может быть о том, что кто-то из здешних учащихся разделался с учителем античной литературы. Да и сам мистер Гибсон не допустил бы этого. (Мистер Крейс снова рассмеялся.)
Вопрос. Что вдохновило вас на создание этой книги?
Ответ. (Продолжительная пауза.) Что вдохновило? Хм, трудно сказать. (Очередная пауза.) Полагаю, моя преподавательская деятельность в этой школе. Что же касается конкретики — основы сюжета, развития самой сюжетной линии и так далее, — все это, так сказать, плод моих фантазий. Боюсь, не самых красивых».
