Андрей Шляхов - Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома
«К Бинскому я больше не пойду. Ни в курточке, ни без курточки», — вспомнилось из «Адъютанта его превосходительства».
— А вы какой доктор? — полюбопытствовала девица, бесцеремонно разглядывая Данилова.
— Хороший, — буркнул Данилов.
— А по специальности? Вдруг когда понадобитесь…
— Понадоблюсь, непременно понадоблюсь, — согласился Данилов. — Дай бог, чтобы нескоро. Я по нынешней своей специальности патологоанатом.
Секретарша ойкнула и больше вопросов не задавала.
Ровно в пять (босс оказался человеком пунктуальным) на столе запищал телефон. Девица поспешно сняла трубку.
— Слушаю, Аркадий Ефимович… Да… Хорошо.
Она молча провела рукой по воздуху. Данилов встал, подошел к двери и потянул ее на себя.
Кабинет, против ожидания, был небольшим и роскошью не блистал. Белые стены, довольно простецкий стол, средних размеров панель на стене. Должно быть вся роскошь предназначалась только клиентам.
Аркадий Ефимович оказался невысоким и бритым наголо, причем по-настоящему деловым, умеющим ценить время. Встал, потряс руку Данилова, предложил сесть и с ходу начал о деле:
— К тому, что говорила вам Наталья, хочу добавить одно. В отношении нагрузки ориентируйте клиентов с умом, предостерегайте от чрезмерных подвигов. Мне не нужно, чтобы клиент в первый же день надорвался и угодил в больницу, а то и на кладбище. Мне нужно, чтобы клиент сюда ходил долго. И каждому, словно невзначай, намекайте, что без движения он скоро загнется. Вы меня поняли?
— Понял.
— У вас глаза умного человека, — констатировал Аркадий Ефимович. — Вы подходите для ответственной работы. Ко мне есть вопросы?
— Нет.
— Когда вам удобно будет приступить?
— С понедельника.
— Хорошо, в понедельник так в понедельник, — Аркадий Ефимович побарабанил по столу кончиками пальцев. — Скажите Марине, что я велел сфотографировать вас на бейдж. Оставьте в отделе персонала свои размеры. Счастливо!
Данилов не стал уточнять — догадался, что так зовут девицу в приемной.
Вся встреча не продлилась и трех минут.
Марина усадила Данилова на фоне стены и сфотографировала обычной карманной камерой.
— А теперь ступайте к Наталье в отдел персонала. Она вас оформит.
Данилов снял с вешалки куртку, но надевать не стал, кивнул Марине на прощанье и пошел оформляться.
— Я же говорила, что все будет хорошо! — улыбнулась Наталья при виде Данилова. — Садитесь и пишите.
Бланк заявления и ручку она уже приготовила.
Данилов вписал себя в заявление, поставил дату и расписался.
— Паспорт, ИНН и пенсионное при себе? — спросила Наталья.
— Только паспорт, — Данилов достал документ из внутреннего кармана куртки, лежавшей у него на коленях, и протянул Наталье.
— В понедельник не забудьте принести, — Наталья подняла крышку копировального аппарата, стоявшего прямо на полу, и положила туда раскрытый паспорт Данилова. — В первый день придете на час раньше, чтобы Снежана, наш дневной врач, ввела вас в курс дела. Она же отдаст вам бейдж, халаты и сабо.
Наталья встала, многозначительно посмотрела на Данилова и, дождавшись, когда он тоже встанет, протянула ему руку:
— Поздравляю вас со вступлением в дружную семью сотрудников нашей компании.
— Спасибо, — Данилов осторожно пожал ее ладонь.
— Жду вас в понедельник!
— Паспорт верните, — напомнил Владимир.
— Простите, — Наталья отдала ему паспорт. — Рада за вас!
— А уж я-то как рад! — улыбнулся Данилов.
Он не лукавил: приятно было решить серьезную проблему.
«В воскресенье надо непременно побывать у Игоря, — подумал Данилов. — Заберу литературу, а заодно обмоем мою новую работу».
В ближайшем супермаркете Владимир купил праздничной еды: две большие замороженные пиццы, бутылку армянского коньяка, тортик. Душа просила праздника. Данилов вспомнил — и это очень его обрадовало, — что завтра вечером они с Еленой идут в театр…
Но тут проснулся внутренний голос и все испортил.
«Ты, Вольдемар, ведешь себя словно страус, нет — как халтурщик, который красит проржавевшую трубу, желая выдать ее за новую. И хуже всего — действительно веришь в то, что косметические меры могут привести к серьезным изменениям».
«Что же ты предлагаешь?» — спросил Данилов.
Обычно разговоры с самим собой забавляли его — это было прикольно и немножечко странно; но сегодня он почувствовал досаду, переходящую в раздражение.
«Карты на стол! — потребовал голос. — Разговор начистоту, без обиняков! Разбитые горшки не склеивают. Их выбрасывают и заводят новые! А вся эта твоя дипломатия есть не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное! Спроси — и получишь ответ!»
«Я подумаю, — пообещал Данилов. — Обязательно».
Голос умолк. Владимир начал размышлять и задумался так основательно, что сел в автобус не на той остановке и вместо дома уехал к метро. Вместо того чтобы сразу вернуться, он забрел на местный рынок и зачем-то купил полкило изюма и полкило кураги. Затем вдруг спохватился, что пицца тает, и заторопился домой. От былого хорошего настроения не осталось и следа, но еду удалось довезти.
— Тебя взяли! — догадалась Елена, принимая у Данилова пакеты.
— Да, и по этому поводу — небольшой семейный праздник!
— Как хорошо, что я затянула с ужином, — Елена унесла пакеты на кухню.
— Поздравляю! — вышел из своей комнаты Никита. — А там для родственников скидок нет? Чтобы в бассейн на халяву ходить.
— На халяву — это уже не скидка, — рассмеялся Данилов, которого всегда веселила детская меркантильность. — Я уточню, но, кажется, бесплатный бассейн светит только мне.
— Жаль, — Никита скрылся в своей комнате.
— Приходи есть пиццу! — крикнул ему Данилов.
Когда Владимир, вымыв руки, появился на кухне, Никита уже сидел за столом и канючил:
— Мам, ну сколько еще ждать!
— Запомни, — учила его Елена, накрывая на стол. — В духовку блюдо ставят только после того, как она разогреется до нужной температуры. Иначе блюдо не приготовится, а высохнет.
— Я с голоду умру…
— Бедный мальчик, нам так будет тебя не хватать, — вздохнула Елена.
— Из врачей получаются весьма циничные и совершенно безжалостные родители, — пошутил Данилов, доставая из настенного шкафчика рюмки и стаканы. — А уж если твоя мама не простой врач, а руководящий…
— То это полный абзац! — закончил Никита, торжествующе глядя на мать.
— Сейчас кто-то получит, — пообещала Елена, открывая духовку…
Когда ужин был окончен, а посуда помыта, Данилов наполнил две оставшиеся на столе рюмки и, подняв свою, сказал:
