Олег Рой - Украденное счастье
— А что же случилось с «мапой»? — спросила она. Анжела смутилась, ей не хотелось выдавать отца.
— Мапа… — она задумчиво посмотрела на потолок, — куда-то пропал… или пропала. Я и сама не знаю…
Софи улыбнулась, но в этой улыбке было столько горечи, что ее уловила даже шестилетняя девочка.
Какое-то время Анжела еще пыталась примирить родителей, просила маму пойти вместе с ними на прогулку или в музей. Но вскоре она заметила, что эти семейные выходы всем троим тягостны. Мать и отец почти не разговаривали друг с другом, а ей приходилось буквально разрываться между ними. Нет, уж пусть лучше все идет, как идет. Пусть взрослые сами разбираются в своих делах…
Школу для Анжелы, разумеется, выбирал отец. Это было одно из лучших в городе учебных заведений, и занимались там только девочки. Софи, узнав об этом, скривилась, точно откусила кислое яблоко:
— Столько лет учиться среди одних девчонок! Это ж тоска смертная!
— Зато там дают отличное образование! — отвечал Анрэ тоном, не допускающим возражений. — А что мальчишек нет — так это только лучше. У дочки в голове будет учеба, а не всякие глупости.
В школе Анжеле пришлось трудно. И дело было совсем не в учебе, — ведь еще задолго до поступления в школу отец, мама и няня выучили ее читать, писать и считать. Уроки давались легко, домашние задания казались развлечением, чем-то вроде игры. Но вот отношения в школе не сложились. Привыкшая к всеобщему обожанию дома, Анжела с удивлением обнаружила, что, оказывается, далеко не весь мир создан для того, чтобы баловать и исполнять ее желания. В своей семье она была принцессой, а здесь ее окружало еще полтора десятка таких же принцесс, которые требовали к себе внимания, проявляли собственный характер и совершенно не желали идти у нее на поводу.
Анжела обижалась, плакала, жаловалась отцу. Тот возмущался, разговаривал с родителями других учениц, обвинял девочек в невоспитанности и грубом обращении с его дочкой. В классе Анжелу начали сторониться, называть в глаза и за глаза ябедой. Словом, эта история могла бы плохо закончиться, если бы не своевременное вмешательство опытной и мудрой учительницы.
Для начала синьора Агнесса пригласила на беседу Анрэ.
— Я вижу, что вы очень любите свою дочь, — заявила она. — И теперь, когда девочка, возможно, впервые в жизни столкнулась с трудностями, именно вы должны ей помочь.
— Разумеется, — кивнул Орелли. — Я уже поговорил с родителями некоторых ее одноклассниц.
— Не думаю, что это хороший метод, — покачала головой учительница.
— Почему?
— Потому что каждый из родителей сейчас находится в таком же положении, что и вы. Они точно так же переживают за своего ребенка. Ведь их собственная дочь тоже только что поступила в школу и тоже с трудом привыкает к новой жизни, новым правилам, новым отношениям.
— Ну и что? — не понял банкир.
— Как это — ну и что? Представьте себе, что отец Ра-мины, Клавдии или Фредерики приедет к вам и пожалуется, что Анжела обижает его дочь.
— Да я не поверю ни единому его слову! Моя девочка не такая!
— Вот и они рассуждают точно так же.
— Да, но… Но я-то прав!
Синьора Агнесса только улыбнулась. И промолчала, но про себя уже который раз в жизни подумала, что взрослые, в сущности, мало чем отличаются от учеников младших классов.
— И что же вы предлагаете? — спросил Анрэ после паузы.
— Вашей девочке придется научиться самой справляться с трудностями, возникающими на ее пути. А наша с вами задача — помочь ей в этом.
— Вы говорите вздор! Анжела еще слишком мала, чтобы с чем-то справляться.
— Вы так считаете? — Да.
— Но, тем не менее, вы сочли девочку достаточно большой для того, чтобы отдать ее в школу. Получается, что читать, писать и решать математические задачи Анжеле уже пора, а решать задачи, которые ставит перед ней жизнь, — нет?
Анрэ не сразу нашелся что ответить.
— Я очень хорошо понимаю вас, — продолжала тем временем учительница. — У меня двое детей. И мне тоже очень хотелось бы уберечь их от всех невзгод и переживаний. Но это, увы, невозможно. Мы не в состоянии все время быть рядом с детьми, постоянно защищать их и делать все за них. В конце концов, родители ведь не вечны. И есть только одно средство, которым они реально могут помочь своим детям.
— Какое же?
— Так я же говорю — научить их самостоятельности. Чем раньше ребенок поймет, что он делает свою жизнь той или иной, тем лучше для него.
— Да вы бредите! О какой самостоятельности может идти речь в этом возрасте? Она же только что из пеленок!
— Господин Орелли, а вы помните себя в эти годы? Как пошли в школу, как привыкали к учебе? Как строились ваши отношения со сверстниками?
— Да, кое-что помню. Но при чем здесь это?
— Неужели ваш отец или ваша мать вмешивались в вашу жизнь? Разбирали ваши конфликты с приятелями? Бегали чуть что к их родителям жаловаться, что друзья вас обижают?
— Нет, конечно! Мама уже тогда была тяжело больна. А отец… Отец, наверное, поднял бы меня на смех. Он всегда учил меня давать сдачи врагам и говорил, что быть слабаком и трусом стыдно.
— Ну, вот видите…
— Но… Это же совсем другая ситуация! Тогда была война… И потом — я был мальчишкой, а моя Анжела — девочка…
— Господин Орелли, вы действительно считаете, что современная жизнь снисходительнее к женщинам, чем к мужчинам?
— Нет, но…
Что «но», он и сам не знал.
Этот разговор произвел очень сильное впечатление на Анрэ. Несмотря на горы прочитанной литературы по воспитанию детей и вроде бы даже применение этих знаний на практике, он никогда не задумывался о том, что Анжела — не часть его самого, а самостоятельное существо, отдельная личность, которая будет жить собственной жизнью, добиваться чего-то без его участия, справляться с трудностями, не прибегая к его помощи. Умом он понимал, что это правильно, так, наверное, и должно быть… Но согласиться с этим, полностью признать и принять — не мог. Никак не мог.
Меж тем учительница поговорила и с Анжелой, тактично и деликатно, стараясь не задеть ее чувств. Почувствовав тепло и доброту со стороны взрослого, ребенок разоткровенничался.
— Донна Агнесса, а почему другие девочки не любят меня и не хотят играть со мной?
— Потому что, моя милая Анжела, любовь не всегда дается просто так, ни за что.
— Но ведь папа любит меня просто так! И мама тоже.
— Да, родители любят тебя, потому что ты их дочь. Но любовь других людей нужно заслужить.
Девочка задумалась.
— Я хочу, чтобы меня любили другие люди, — сказала она наконец. — А что для этого нужно будет сделать?
