Анна и Сергей Литвиновы - Над пропастью жизнь ярче
Периодически наводила бинокль на девиц. Те вели себя правильно. То и дело прикладывались к немаленькой серебряной фляжке. Если в ней, как обещал Виктор Валерьянович, абсент, то к концу церемонии крошки вряд ли будут твердо стоять на ногах.
Последними в шествии шли бразильянки из школы самбы «Вай-Вай». Перед трибунами они, как и все прочие, остановились. Развернулись лицами к зрителям. Пустились под оглушительную мелодию в пляс.
– А теперь мы приглашаем вас в Манеж, на представление итальянского театра «Студио Фести» «Свет ангелов»! – торжественно объявил диктор.
Публика зашевелилась.
Саша очень боялась: где-то в сокровенных местах избранных ждут лимузины. Однако толпа, в которой мелькали лица известных артистов, писателей, депутатов, потекла к народу, на перекрытую для машин Тверскую улицу.
А девицы повернули в сторону памятника Юрию Долгорукому.
Обе пошатывались. Дочкина рука на плече подружки. То ли обнимает, то ли просто держится.
– Сейчас! – шепнул Зиновий на ухо Саше.
Лицо сразу вспыхнуло. Руки заледенели.
– Быстрей! – В глазах авантюриста отчаяние.
«Я ничего не делаю! Если что – открещусь! Или сдам его! Сдам их обоих!!!» – мелькнула отчаянная мысль.
Но пока или делай, или уже не медли.
Саша невежливо оттолкнула пожилую даму. Та взглянула недоуменно, но не упрекнула. «Это ведь артистка! Из «Служебного романа»!» – мелькнула покаянная мысль.
Девушка понеслась еще быстрее, едва не свалилась с неудобных высоких ступенек.
Богачка с подругой метрах в двадцати, уже миновали кордон охраны. Ох, сколько ментов кругом! Оцепление, и просто группками стоят. Действительно, охрана не нужна: просто завизжи, позови на помощь.
«Лично я – ничего не делаю», – повторяла свою мантру Саша.
Она перешла на бег. У памятника Юрию Долгорукому стражей порядка поменьше, но народу вал. Курят, смеются. Пытаются повторять бразильскую самбу.
Богатая наследница с подругой надменно цокают каблуками.
Наперерез студенческая компания:
– Девчонки! Давайте к нам!
Что-то рявкнули в ответ. Слов Александра не расслышала. Но парни увяли мгновенно, больше приставать не пытались.
– Сашка, давай! – это Зиновий из-за спины.
Ускорение, кроссовки бесшумны, светлый парик раздражает. И на полном ходу она влетела магнатской дочке в спину, впечатала ее в стену здания.
Та ахнула, потеряла равновесие, рухнула оземь.
Подельник выскочил из ниоткуда. Черный, быстрый, как молния, присел, мимолетно дернул за руку… И все, убегает!
Саша успела увидеть: на лице у жертвы кровь. Губы хватают воздух. Кольца на пальце нет. Молчит, на глазах слезы.
Зато ее подруга завопила как резаная:
– Помогите!!!
«Уходим только порознь», – наставлял Зиновий.
Потому кинулась прочь от него, к Тверскому проезду.
За спиной шаги? На ходу обернулась. Нет, никто не гонится.
И тут отчетливо услышала: выстрел. Потом второй.
Нет!!!
Но не колебалась ни секунды. Бросилась назад. На помощь Зиновию.
Кругом толпа, от нее шарахаются. Кто-то визжит. Поздно, Саша, поздно…
– Боже, помоги!
Она не стала сейчас думать, с какой стати Всевышнему выполнять ее просьбу.
И сразу увидела Зиновия. Бежит по скверику за памятником Юрию Долгорукому, припадает на правую ногу.
Налетела, схватила за запястье. Бледен смертельно.
Споткнулся, прохрипел:
– Не могу!
Но Александра с силой дернула его за руку, поволокла за собой, рявкнула:
– Тут тридцать метров.
– Не м-могу, – повторил он.
Тащить на руках нереально. На ходу, продолжая тянуть, заорала:
– Можешь!
Сзади топот, но их, похоже, не видят. Как всегда, в России: Тверская полна огней, в сквере – хоть выколи глаз, полночь, уже стемнело.
Вот машина.
На ходу открыла от брелока, запихала Зиновия на заднее сиденье.
– Не прорвешься, – простонал он. – Все перекрыто. Бери кольцо, беги.
Но она стиснула зубы и завела двигатель. Мотор взревел, прохожие шарахнулись. Гаишники, сторожившие въезд на Большую Дмитровку, кинулись к ним.
Саша прокусила нижнюю губу и разогналась до восьмидесяти.
– Люди! Забор! – простонал Зиновий.
Воистину, даже самый сильный мужчина, если ему больно, ведет себя как испуганное дитя.
Александра на полном ходу снесла ограждение. Вылетела, в заносе, на узкую улицу. Сзади взревела сиреной милицейская машина. Спереди, от прокуратуры, к ней кинулись автоматчики. Народ соображал туго, люди по-прежнему продолжали идти прямо по проезжей части.
– Господи, помоги мне – сейчас. И я больше никогда!.. Обещаю! Клянусь! – отчаянно прошептала Саша.
И понеслась на максимальной скорости к Тверскому бульвару.
– Бесполезно, – прохрипел Зиновий. – «Перехват» объявят. Из города не выедем.
Она лишь пожала плечами. За секунды долетела по бульвару до Петровки. Трое гаишников выбежали на проезжую часть, замахали палками.
– А танк подогнать? – хихикнула Саша.
И обошла стражей по тротуару, едва не пришибла даму с собачкой (те успели вжаться в стену), погнула колесный диск. Взглянула в зеркало заднего вида на Зиновия.
– Куда ты ранен?
– В спину. Почка. Или позвоночник. Ноги отнимаются.
– Ерунда. Ты бы тогда идти не мог. И волком выл. В мягких тканях застряло. Сзади аптечка. Попробуй перевязать.
Зиновий разорвал зубами упаковку с бинтом. Задрал рубашку. Все в крови. Саша на долю секунды зажмурилась.
Он спокойно произнес:
– Без больнички сдохну. Бросай меня, машину и беги. Про тебя никто… – Его голос срывался. – … Ничего… не знает. А я не сдам.
Но Александра упрямо вдавливала педаль газа в пол. Колымага мчала неплохо, но разве сравнишь с «Тойотой» Большого Босса? Или хотя бы с «заряженной» «восьмеркой»?!
…Вчера они с Зиновием почти поссорились. Саша считала: им обязательно нужна машина. Где-то совсем близко от места действия. Авантюрист возражал:
– Зачем? Все будет перекрыто.
Она заверяла:
– Я все равно проеду.
– До первого поста. И номера твои будут известны. Все, ты под колпаком.
– Значит, надо купить.
И настояла на своем. Почти в шесть вечера, перед самым закрытием, примчались на авторынок. Зиновий уговаривал взять блестящую, чистенькую «копеечку». Но Саша посидела за рулем. Поговорила с хозяином-пенсионером. И от покупки отказалась: «Свечи самые дешевые, масло паленое, движок убитый. Встанет в любой момент».
Приобрели в итоге немолодой и ржавый «Фольксваген».
Продавец, улыбчивый армянин, обрадовался:
– Люблю машины продавать молодым, красивым, влюбленным. И ездить девушка умеет, аккуратно, хорошо. Таким, как вы, по доверенности могу отдать.
