Ёсио Мори - Сокровенное желание
— «One» — это же «один», правда? Но тогда у меня ничего не получается!
— А кроме этого в предложении все понятно?
— Угу…
Уно удивился: не трудно было понять, что «play hide and seek» означает «играть в прятки», но отыскать в словаре «used to» было отнюдь не просто.
— Что ж, попробуйте перевести, — сказал он, объяснив значение «ones».
Молоденькая санитарка, старательно водя пальцем по строкам, в конце концов уловила смысл фразы. Именно так Уно учил их переводить. Он и сам, читая английские газеты и книги, всегда выделял в предложении отдельные фразеологизмы, стремясь при этом не к дословному переводу, а к тому, чтобы найти наиболее легкий и верный способ передачи смысла.
— Молодчина! — невольно вырвалось у него. Все в классе подняли головы.
— Вы, сэнсэй, довольны?
— «Use» означает «употреблять, пользоваться»! — с авторитетным видом заявил автомеханик.
— Да, но так получится бессмыслица! Поэтому я просмотрела все значения этого слова, глядь — да вот же как раз то, что нужно! — воскликнула девушка. Она залилась румянцем, радуясь не столько похвале, сколько собственному своему открытию.
— Я всегда говорил, когда работаете со словарем, учитывайте связь слова с другими словами предложения! — поддержал Уно ее энтузиазм. Обычно в такие минуты настроение учеников менялось на глазах. Вот и сейчас автомеханик задумчиво перелистывал словарь большими огрубевшими пальцами. Уно внимательнее пригляделся к санитарке. Ему приходилось лежать в госпитале, и, представив себе ее в белом халате, он подумал, что, должно быть, и там на нее можно положиться. Он помнил, что на экзаменах при поступлении в школу она, за исключением японского, получила нулевой балл по всем предметам — и по английскому, и по математике. Случалось, что и школу она пропускала из-за ночных дежурств. Словом, ей, как и всем вечерникам, было нелегко, но теперь она уверенно наверстывала упущенное.
И все же мысленно Уно вновь и вновь возвращался к тем, кого вырвала отсюда жизнь.
Кто-то тихо постучал в дверь. Уно вышел — и увидел Икуко Кумэ.
— Что случилось?
— Я узнала: Уэмура действительно живет у того студента…
— Пожалуй, с ней и вправду ничего не поделаешь…
— Я думаю: что, если попробовать туда сходить? Этому студенту и самому явно не по себе!
Уно взглянул на часы. До конца урока оставалось десять минут.
— Тогда подождите и меня, пожалуй… Как только кончатся занятия, я пойду с вами.
— Спасибо… Вы уж меня извините… — облегченно вздохнув, пробормотала Икуко.
Участие Уно явно приободрило ее, однако сам он вернулся в класс в мрачном расположении духа.
— Итак, закончим наш перевод! — И Уно начал вслух читать написанные на доске английские фразы.
V
Студент снимал квартиру в небольшом доме, расположенном на тихой улочке в двадцати минутах ходьбы от школы. Уно, представлявший, как обычно выглядит жилье молодого человека, которому помимо учебы приходится еще и подрабатывать, откровенно удивился, увидев уютную, довольно просторную комнату. Будь здесь только первоклассная стереосистема, занимавшая почти всю стену, он не был бы так удивлен, но в комнате стоял и холодильник, вряд ли являвшийся предметом первой необходимости для человека, ведущего холостяцкий образ жизни.
Высокий юноша в элегантном белом свитере беззащитными глазами, скрытыми за очками в серебряной оправе, беспокойно смотрел то на учителей, то на ученицу. Уно с Икуко Кумэ и Сумико Уэмура стояли друг против друга. Сумико Уэмура встретила их почти враждебно. Судя по невнятным объяснениям молодого человека, Сумико, видимо, не была предупреждена об их приходе. Даже не поздоровавшись, она молча отвернулась, но и профиль побледневшего красивого лица выражал явное негодование.
Однако отступать было некуда. Молодой человек, не зная, как вести себя, растерянно обернулся к Уно и неуверенно спросил:
— Может быть, я вас на время покину?…
— Простите… Должно быть, это будет не очень вежливо с нашей стороны… — ответил Уно, решив сегодня ограничиться лишь тем, чтобы уговорить Сумико вернуться в школу.
— Нет, что вы! Я как раз собирался выйти по делу.
Молодой человек поспешно встал, стремясь скорее вырваться из этой комнаты, атмосфера которой становилась все более напряженной. Сумико Уэмура презрительно наблюдала, как он, торопливо набросив пальто, открыл дверь. Проводив его взглядом, Икуко Кумэ как можно более приветливо обратилась к девушке:
— Как ты себя чувствуешь?
На осунувшемся лице Сумико промелькнула холодная усмешка. Не обращая на это внимания, Икуко Кумэ рассказала о том, как восприняли в школе случившееся.
— В школе ни тебя, ни Асао никто не осуждает! Наоборот, мы хотим тебе помочь. Прежде чем решиться на такое, ты, должно быть, достаточно выстрадала!
Сумико Уэмура, по-прежнему полуотвернувшись, молча слушала.
— Асао был сегодня в школе… Пришел как ни в чем не бывало! — вставил словечко Уно в надежде хоть как-то смягчить ее настроение.
— Вот как? — Она наконец-то взглянула в сторону Уно.
— Похоже, ему порядком досталось от дяди!
— Мерзкий тип этот его дядя!
Уно невольно вспомнилось, как отзывался о Сумико Исида.
— Твоя мать тоже очень переживала! — прибавила Икуко Кумэ, сообразив, что пример дядюшки Исиды вряд ли поможет уговорить Сумико вернуться в школу. Однако при упоминании матери выражение лица девушки сделалось еще более упрямым. Уно понял, что они допустили оплошность, коснувшись этой темы.
— Меня с ней ничто не связывает!
— Не знаю, что тебе сказать… Понимаешь, мать всю жизнь беспокоится о своем ребенке!
— Я не ребенок!
— Уэмура-сан!..
— Не понимаю! Зачем вы сюда пришли? Что вам от меня нужно?
— Мы хотим, чтобы ты вернулась в школу! И поэтому…
— Я не вернусь в школу!
— Ну, с такими решениями лучше не торопиться, — заметил Уно. — Бросить школу или учиться дальше — об этом мы еще поговорим, а сейчас я хочу спросить о том, что касается не только тебя, но и Асао. Почему вы решили покончить с собой?
— А что сказал вам Юдзи?
— Сказал, что просто так — вдруг захотелось умереть…
Сумико внезапно расхохоталась:
— На него это похоже! Да, действительно, было такое настроение.
— А я-то, откровенно говоря, предполагал, что у тебя были на то более серьезные причины. Кажется, этот городок — родина твоего покойного отца?
Сумико Уэмура удивленно, широко раскрытыми глазами посмотрела на Уно:
— Ну и что?
Уно, не отвечая на вопрос, продолжал:
— Я педагог. И не могу остаться равнодушным к тому, что с тобой произошло. Прошу тебя ответить на мой вопрос — независимо от того, вернешься или не вернешься ты в школу.
— Отец действительно родился там. Как-то раз, очень давно, он возил меня туда… Но к тому, что случилось, это не имеет никакого отношения!
— Сумико! — сочувственно сказала Икуко Кумэ. — Я понимаю твое возмущение поведением матери! И твой протест! Быть может, я рассуждаю непедагогично но, окажись я на твоем месте, возможно, поступила бы точно так же, и все же…
— Постойте-постойте… Возмущение чем?…
— Поведением матери… Она и сама говорила об этом!
— Что за чушь! Мать свободна и имеет право жить так, как ей заблагорассудится! Я тоже свободна и живу, как считаю нужным! Одно с другим никак не связано.
— Но послушай, ты ведь даже не задумываешься над тем, как ты живешь! — взволнованно воскликнула Икуко Кумэ.
— Над чем задумываться? — насмешливо глядя на нее, спросила Сумико. — Вы с самого начала считали, что я вывалялась в грязи! Вот и сейчас сказали, что я живу так в отместку матери. Но только я так не думаю.
— Тебе не кажется, что подобный образ жизни — безнравствен?
— А почему безнравственно жить с мужчиной, который тебе нравится?
— «Любить» и «нравиться» — это разные вещи… — побледнев, сказала Икуко Кумэ.
— Да?… А что значит «любить»?
Воцарилась гнетущая пауза.
— Разве не достаточно быть с человеком, пока он тебе нравится, и расстаться, когда чувство проходит? Быть взаимно свободными и наслаждаться жизнью?
— Нет, ошибаешься. Любовь возникает между людьми постепенно, шаг за шагом… И это чувство стоит беречь друг в друге.
— Все это ложь! И пример тому — брак! Когда мужчина и женщина, давно утратив свежесть чувств, продолжают жить вместе и зевая предаются сексу — разве это не безнравственно?
— Уэмура-сан!
— Все… Умолкаю! Да и что толку разговаривать с чистюлей, которая окончила заведение для благородных девиц и мечтает о блестящей партии!
Уно и Икуко Кумэ молча пили кофе, устроившись в мягких креслах уютного кафе неподалеку от станции метро. Откуда-то доносились тихие звуки фортепьяно. Икуко Кумэ сидела с удрученным видом, устало опустив плечи. Не так давно, возвращаясь домой электричкой после встречи с матерью Сумико Уэмуры, она думала, что может понять Сумико, хотя в этой девушке и раньше ощущался цинизм, — и вот сегодня столкнулась с этим цинизмом. Она чувствовала себя разбитой и подавленной. Особенно глубоко ранили ее слова, брошенные Сумико на прощание.
