KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2010)

Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2010)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Новый Мир Новый Мир, "Новый Мир ( № 9 2010)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Танька кинулась собирать, но шарики делились надвое, натрое, разбегались из-под пальцев и крошечными горошинками утекали на пол.

От фельдшера вышла тетка с флюсом и, ничего не видя перед собой, побрела к выходу.

— Следующий! — донеслось из кабинета.

Очередь была Танькина, но она словно окаменела, застыла, как истукан, и не двигалась с места.

— Нет, что ли, никого?

Тамара выглянула в коридор и увидела бледную Таньку над россыпью ртутных горошин.

— Не трогай, — оценила она ситуацию. — В сторонку отойди.

Танька на ватных ногах пересела на соседний диванчик. Тамара толкнулась в дверь к медсестре:

— Люба, грушу мне, срочно.

— Большую, маленькую? — Медсестра не видела ЧП и не поняла зачем.

— Маленькую давай, выбрасывать все равно.

Через несколько минут на сиденье не осталось ни капли. Тамара заглянула под диванчик и поймала еще несколько убежавших горошин.

— А в мое детство ртутью играли, да, — сказала Люба. — Представляете, у одного мальчика во дворе был такой стеклянный лоток типа противня и банка с ртутью. Мы выливали туда ртуть и гоняли палочками, будто это хоккей. А потом обратно заливали.

— Дозвонись Цареву, попроси, чтобы утилизировать помог. Завтра вместе с анализами передадим. И осколки, Люб, еще нужно собрать. Следующий-то кто? — закончив с устранением последствий, спросила Тамара.

И Танька поплелась в кабинет.

 

На свадьбы и похороны у нас собирался весь поселок. В просторном институтском буфете-столовой сдвигали столы в большое каре. Со склада химлаборатории приносили неофициально отпущенную начальством канистру спирта; в буфете скупались сардельки, голубцы, солянка, морская капуста и кабачковая икра; плюс каждый приносил снедь из дома  — кто лука пучок, кто кило яблок. На стол метались банки маринованных грибов, земляничного варенья, рябинового вина и прочих даров подмосковной природы. По договоренности буфет предоставлял необходимую посуду — тарелки, стаканы, бокалы для сока, алюминиевые вилки, — а также разносчицу и судомойку.

Начиналось застолье. Сначала чинно, когда все друг к другу по имени-отчеству: Георгий Вениаминович, Илья Ильич, Софья Львовна… церемонно чокались, после каждой рюмки закусывали капусткой, грибочком... Крики “горько!” или вздохи “земля ему пухом…” — все по протоколу.

Спустя время пирушка раскочегаривалась, спирт в лабораториях был дурной, и закончиться мероприятие могло чем угодно, если бы не директор буфета, который вдруг возникал, как гора, из дверей своего кабинета, смежного с залом, и бархатным баритоном просил:

— Господа! Через десять минут закрываемся. Марья Сергеевна поможет собрать, что осталось.

За обстановкой директор следил и глупостей не допускал даже в зачатке. Белокурая буфетчица начинала сновать как мышка и ловко складывала в коробки для пирожных недоеденный провиант, успевая даже сортировать: куски хлеба — отдельно; колбаса, сардельки, сосиски — отдельно; зелень, овощи — отдельно.

С директором никто не спорил — от институтских продуктовых заказов зависело питание семьи, а давали их по спискам. А может, обращение “господа” так действовало. “Товарищи” он никогда не говорил. Только — “господа”. И бархатный проникновенный баритон.

Кто сам, кто под руки — люди покидали столовую. Толпа перетекала в жилой квартал, во двор крайней пятиэтажки. Туда, где стояли шесть столиков.

Свадьба перебралась за столики в половине десятого вечера. Не то чтобы поздно, но и не рано — пять часов продержались в буфете, удивительно даже, зная Жориков темперамент и силу сопротивления сухому закону. Соседи вынесли из дома стулья и еще пару столов. Молодоженам выдали хрустальные бокалы, а остальным раздали стаканы и стопки — что набралось.

Гости расселись, распаковали Марьины коробки, выставили припасенный резерв — вишневку, рябиновку, несмеяновку. Шестиглазый сгонял за гитарой, а папа Борьки Тунцова достал со шкафа аккордеон.

Поселок приготовился гулять.

— За жениха и невесту! Добро пожаловать, Тамара, к нам в Лесную Дорогу. Мы тут почти как семья. Пусть и тебе хорошо живется на новом месте, с Жоркой. Детей пусть Бог пошлет. Школу какую построили. И поскорее, через два года в новых домах квартиры будут давать.

— Разнополых, слышь, Жор, разнополых. На комнату больше получится.

Народ засмеялся. Тамара поднялась с бокалом в руке. Она была очень красивая — я разглядела ее еще по пути в буфет. Гипюровое платье кремового цвета. Длинные кружевные перчатки — как в театре. Струящаяся фата. Искусственный цветок на лифе — из ткани, пропитанной сахаром, наша бабушка умела такие мастерить.

— Спасибо, дорогие. Как Бог даст, а вырастить — вырастим хоть троих. Да, Жор?

— Радость моя, иди-ка сюда. — Он чмокнул ее в щеку.

— Горько! — закричали гости. — Жорик, начинайте! А то без квартиры останетесь.

— Сейчаз! Во, видал! — Жорка показал конфигурацию из пяти пальцев.  — Не дождешься, зритель. — И обнял невесту за плечи.

Тамара поежилась.

— Холодно тебе?

Жорка сбегал домой и принес брезентовую геологическую штормовку  — серо-зеленую непродуваемую куртку с ромбом на рукаве: буровая вышка и надпись “Мингео СССР”. Тамара набросила ее на плечи, прямо поверх свадебного платья.

— Том, спой нам, а? — попросил Жорка. — Знаете, как она поет? Умереть не встать. Спой эту, грустную… про соловья.

— Да перестань. Такую песню в такой день петь. Под нее только плакать.

— Спой, Том. Пожалуйста.

Это была ее любимая песня. Я слышала ее много раз, когда ходила на уколы. Тамара всегда напевала “и-и-тёх-тёх… вить-тёх-тёх-тёх…”, вонзая в ягодицу иглу, — отвлекала так, видимо.

— Ой, пристал — не отстанет, — согласилась невеста и взяла высоко:

 

Ой, у гаю при Дунаю

Соловей щебече,

Вин свою сю пташину

До гнездечка кличе…

 

— Красивая мелодия, — сказал дядя Толя Тунцов. — А ну, теперь нашу, геологическую. — Поправил ремень на плече, растянул меха…

 

Мы пяти-, шестикантропы,

Может, даже десяти.

Мы губасты, мы клыкасты,

С нами лучше не шути.

Бдыть!

Мамонт спит, храпит собака,

Спит свирепый белемнит.

Шестижопая кусака

Тоже спит.

Бдыть!

 

После каждого “бдыть!” он встряхивал головой, отбрасывая на лоб отросшую челку.

— Толь, там не так поется.

— Так, — мотнул челкой Тунцов, не переставая играть.

— Пусть моя еще споет, — не унимался Жорик. — Толь, знаешь эту, хохляцкую… “В саду гуляла, квитки сбирала я…”

— Опять жалобную, — поморщилась Тамара.

— Знаешь?

— Подберем, какие проблемы, — сказал дядя Толя.

И Тамара пошла на второй круг.

— Ишь, распелась! Нашел голосистую! Людям спать надо! Одиннадцать часов! — послышался вдруг истошный Мартынихин голос.

Старуха стояла на балконе в ночной рубашке и в мелких самодельных бигуди. Кто-то из гостей засмеялся.

— Что ты сказала, коза? — Жоркина рука потянулась к пустой бутылке.

— Что слышал, то и сказала. В Скадовск езжайте горланить! У меня давление сто шестьдесят на сто. Ишь, певица нашлась. Песнехорка гребаная!

— Еще одно слово, мать, и я тебе вот этими руками придушу. И петь будем на твоих поминках.

— Это мы еще посмотрим, на чьих поминках.

— Прикуси язык, лярва! — Сжимая в руке метательный снаряд, Жорка медленно поднялся из-за стола.

— Жора, не надо! Сядь! У нее ружье!

И в этот момент все увидели, что с балкона на них смотрит двустволка.

— А ну убери! — крикнул Жорка.

— Да я тебя, ирода, сейчас кончу! — Старуха сделала короткое движение рукой. Похоже, потянула за спусковые скобы.

Один раз Резник уже заглядывал смерти в глаза. За Полярным кругом, в устье Оби, шли полевые работы — изыскания под трассу газопровода. Жорка был помощником начальника отряда. Перед выходными геологи скинулись и отправили его за водкой — алкоголем приторговывали баржи, стоящие на рейде.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*