Дмитрий Липскеров - Осени не будет никогда
Она не почувствовала, как опорожнилась, продолжая в восторге смотреть на чудовище размером с метровый бочонок.
То, что она обделалась, тут же учуяли другие.
Все эти тысячи, составлявшие крысиный хоровод, разом остановились, повернулись, задрали головы и посмотрели на нее.
Это было так страшно, что Мятникова хотела было тотчас бежать, но силы оставили ее, а так же и воля была сломлена, особенно, когда ей в глаза уставился крысиный монстр.
Лиля не поняла, что заставило ее спрыгнуть с карниза в кишащую массу собратьев, десятку которых она своей массой переломала хребты.
Пронзительный визг чуть не взорвал уши, а ее все продолжало тянуть, словно на невидимом канате. Мятникова медленно приближалась к огромному крысу, а где-то глубоко в ее мозгу звучало:
— Да он же съест меня… Съест с хвостом… Это он куснул меня за ногу!..
В водостоке, который Лиля покинула полчаса назад, выпал из стены камень твердый породы и свалился на кремнистый отвал. Высеклась искра, которая взорвала натекший из щели, проделанной Мятниковой, газ.
Раздался оглушительный силы взрыв, бушующее пламя помчалось по водостоку, в кратчайшие сроки достигло котлована, устроив там последний день Помпеи.
Тысячи крыс жарились, будто хот-доги на решетке. Вонь стояла такая, что успевшая скользнуть в дыру Мятникова решила: если не сгорит заживо, то задохнется.
Неожиданно ее сильно толкнули под зад.
— Давай, двигайся! — услышала она в мозгу приказ.
«Кто говорит?» — подумала она.
— Какая разница! — выдал мозг чье-то раздражение. — Шевели ногами! Сдохнем!
Она повиновалась своей галлюцинации и проворно побежала от места катастрофы, устроенной ею же. Сзади она чувствовала чье-то тяжелое дыхание, которое вскоре стало отдаляться от нее.
«Устал он, что ли?» — подумала Мятникова и, остановившись, обернулась.
Огромный крыс волочил по земле свое брюхо и скалил пасть, показывая Лиле устрашающие резцы.
«Бежать мне от него, или что?» — подумала она.
Пока думала, он поравнялся с нею и лег. Дышал по-прежнему тяжело.
Сравнивая себя с этим монстром, Лиля подумала, что она не намного меньше в своих габаритах, чем этот урод, ну, может на треть, а потому, если принять в расчет слабость здоровья крыса, съесть он ее никак не может… Сразу же расслабилась…
Посидела рядышком, даже зевнула от накатившей наглости.
— Ты кто? — напрягла мозги.
— Не видишь? — получила ответ.
— Вижу…
— Чего спрашиваешь?
— А откуда ты здесь такой?
— Из Америки, — ответил он и принялся чистить шкуру.
— На самолете прилетел?
— Чего пристала?.. Сейчас кусну!
Он зашипел и лязгнул челюстями. Мятникова видела, что это проформы ради, что в толстяке злости настоящей нет. Просто мужика дает! А тогда, на объекте, цапнул по-настоящему…
— Я тоже шипеть умею!
— Ну, давай!
Она зашипела.
— Впечатляет…
Здесь Лиля задумалась о том, не бывший ли человек этот крыс, как она сама? Ирония человеческая, речь… Если быть точным, речи никакой не было, в мозгах речевые образы лишь возникали.
Спросила.
— Человеком был Слизкин! — ответил крыс. — А я в миллионном поколении грызун! Я могу грызть титан!
— Полетели в космос? — предложила Мятникова.
— Куда?
— Да хоть на Луну! Проберемся в ракету, и привет, мать-Земля!
— Чего? — удивился крыс, и Лиля поняла по странному выражению его глаз, что грызун и слыхом не слыхивал о том, что такое космос, тем более ракета.
— Забыли, — вильнула она хвостом. — А кто такой Слизкин?
— Военная тайна!
— Ты что же, офицер? — с легкой издевкой поинтересовалась Лиля.
— Я — редкий специалист по взрывному делу. Работал в связке со Слизкиным.
— Ты выдал военную тайну!
— Да, — согласился крыс. — Но случайно.
Он приподнял лысый хвост и наложил кучу кругляшков. Она инстинктивно подошла и понюхала экскременты, обнаружив в запахе тысячу различных оттенков, в которых пока не разбиралась… Тут же отскочила, подумав какую гадость только что сделала.
— Слизкин погиб! Взорвался! — уточнил крыс.
— А как ты спасся?
— Я живучий. У меня компьютерный чип в мозг вживлен.
— Зачем?
— Крысы вопросы людям не задают. Вживили, значит, надо!
— Это правильно!
— А ты откуда такая умная? Продукт генной инженерии?
Мятникова хотела было с гордостью заявить, что еще совсем недавно являлась человеческой особью, но передумала, понимая, что толстяк ей не поверит.
— Меня облучали радиацией, — соврала она.
— Про радиацию я знаю. У меня в комнате на базе радио музыку играло. Чтобы я отдыхал.
— Повезло… А кличка у тебя есть?
— Зачем — кличка, имя. Называй меня Билл.
— Почему Билл?
— Я же тебе говорил, что американец!
— Чего врешь!
— Ну, не я, а мой отец! Какая разница! Его привезли из Миннесоты на развод…
— А мать? — поинтересовалась Лиля.
— Мать русская, — Билл почему-то грустно вздохнул. — Поворачивайся!
— В смысле? — не поняла Мятникова.
— Задом.
— Зачем это?
— Как зачем? — опешил крыс. — Оплодотворять тебя буду!
— Охренел, что ли?
Мятникова лишь только представила себе секс с Биллом, как ее едва не стошнило.
— Я занимаюсь любовью только по собственному желанию! — заявила она и отползла на всякий случай на метр.
— Какой любовью? — не понял Билл.
— Меня не надо оплодотворять! — упростила Лиля.
— А кто тебя спрашивает!
Неожиданно толстый крыс совершил молниеносный прыжок и накрыл своей тушей Мятникову целиком. Она пыталась кричать, но только больше распаляла Билла, который, впрочем, без особой суеты воспользовался своим осеменяющим органом, пронзив им Лилино тело.
— А! — коротко вскрикнула она.
— Бэ! — ответил Билл, обжег ее внутренности горячей струей и затем лениво слез с партнерши. Порыскал с минуту, нашел кусок арматуры и принялся его жевать.
Вот сейчас она хотела умереть! Осознание того, что ее лишил девственности грызун, что в ее теле крысиная сперма, ошеломило Мятникову настолько, что, казалось, она должна сойти с ума в эти секунды, лишиться рассудка и сдохнуть!.. Но ничего подобного с Лилей не происходило. Она не только не сошла с ума, но обнаружила себя грызущей кусок чего-то… Потом пошла попить из лужицы и рассмотрела свое отражение. Очень миленькая мордашка, решила… Он же меня не женщиной использовал, а крысой, и собственно говоря, ничего в этом омерзительного нет. Еще совсем недавно ее человеческое лицо было исполосовано гноящимися шрамами, а сейчас шерстка все скрывает!..
Буду называть его Билл Коровкин, решила. Все-таки он первый мой мужчина!.. В груди потеплело. И от воспоминаний юности, и от сбывшихся тайных мечтаний расстаться с девственностью, пусть даже на таком причудливом повороте судьбы…
Тем временем первый мужчина крысы Мятниковой догрыз кусок арматуры и сказал:
— Поворачивайся задом!
— Опять?
— Давай!
Она повернулась, зажмурила глаза и попросила, чтобы он был нежным.
— Чего? — не понял Билл.
Она хотела было объяснить, но он находился уже в ней, и Мятникова попыталась сосредоточиться непосредственно на соитии и проанализировать свои ощущения. Но как только Лиля решила это сделать, внутренности вновь обожгло, а еще через мгновение Билл рыскал по углам в поисках чего-либо твердого.
«И это секс? — удивленно подумала она. — То, о чем веками писали тысячи поэтов? Такая она, любовь?»
— Надо бы что-нибудь отыскать съестное! — раздалось в мозгу Мятниковой. — Колбаски какой!..
— Хорошо бы, — согласилась Лиля.
— И чего сидишь?
— А что? — не поняла Лиля.
— Шуруй за колбаской!
— А ты?
— Мое дело тебя оплодотворять, а твое — за колбасой ходить!
У нее аж дыхание зашлось от такой наглости!
— Сам шуруй за колбасой! Совсем охренел!
Билл недовольства не понял, а потому принялся размышлять с помощью компьютерного чипа. Потом сказал с невинной простотой:
— Я же большой и неловкий! Меня собаками затравят!.. Все-таки нужно мне помогать…
Слова Билла хоть и тронули сердце крысы Мятниковой, но она была сильно обижена и, как всякая женщина, не хотела отступать сразу.
— Не пойду!
Ему бы еще какой довод привести, и все было бы отлично. Но Билл не был знатоком женской психологии, тем более человеческой. Он просто укусил Лилю за загривок с такой силой, что кровь брызнула. Она попыталась ответить ему ударом лапы, но коготь лишь застрял в его густой шкуре.
Через минуту он отпустил захват и прилег, отдыхая.
— Меня козьим молоком вскармливали, — признался Билл.
— Козел вонючий! — выругалась Мятникова, сама не своя от боли.
— Я — Билл, — объяснил крыс. — Козлы выглядят по-другому… Иди-ка, я тебе рану залижу!
— Не пойду!
— Умрешь.
Лиля больше не решалась показывать характер, к тому же помнила воздействие самого первого укуса своего мужчины, а потому подошла к толстяку и легла, впрочем, отвернув морду в другую сторону.
