Брук Дэвис - Потерять и найти
Агата, кряхтя, наклонилась и взвалила Милли себе на плечо.
– Все болит, – прошептала та между приступами кашля.
– Я знаю, – ответила Агата и направилась к выходу из бара.
Карл поспешил их обогнать и толкнул дверь плечом. Агата прошагала мимо, не удостоив его взглядом. Карл следом за ней вышел на стоянку. Агата открывала дверь машины. Он замер.
– Это чья?
Агата, судя по всему, не услышала вопроса. Или услышала, но предпочла пропустить мимо ушей. Она положила Милли на заднее сиденье и обернулась.
– Воду, – буркнула она и, выставив руку, щелкнула пальцами.
Карл протянул бутылку. Агата ее схватила. Через боковое водительское окно он наблюдал, как она подносит воду к губам Милли.
– Пей, Милли, тебе станет лучше, – приговаривала Агата.
Милли взяла бутылку, не раздумывая, сделала несколько глотков и закрыла глаза. Карл вспомнил страх в ее взгляде, и его охватило непреодолимое желание защитить девочку.
– С тобой все будет хорошо, Просто Милли.
Тут Агата захлопнула дверь машины и принялась лупить его что есть мочи.
– Эй! – вскрикнул Карл, закрываясь руками.
– Ты должен был за ней следить!
– Чья бы корова мычала!
Агата схватила с земли палку, занесла ее над головой и двинулась на Карла, готовая к броску.
– Эй! – Карл спрятался за деревом. – Погоди. Хватит. Прекрати сейчас же. Какая же ты злюка! Слышишь? В жизни не видел никого вреднее! На что угодно спорю: муж тебе назло коньки отбросил!..
Но уже через мгновение Карл пришел в ужас от самого себя.
– Черт. Черт-черт-черт-черт. Агата. Я не то хотел сказать… не в этом смысле…
Агата взвыла. Казалось, вой этот шел у нее глубоко из живота. Карл зажал уши руками, так громко она кричала, но в пустыне звук просто таял – растворялся в небе.
Агата протопала к Карлу. Встала в шаге от него. Он ощутил у себя на шее ее дыхание. Они замерли, глядя друг другу прямо в глаза. Карл понятия не имел, что она выкинет, и от этого его слегка трясло. Она всегда была не в духе, но такой он ее еще не видел. Не знал, что от нее ждать.
Агата швырнула ветку ему за спину, коснулась его затылка обеими руками, и он чуть не закричал… Но она накрыла его губы своими губами и поцеловала.
Поцелуй был не долгим, а коротким и резким, и сухим – но все-таки поцелуем. Агата отдернула голову и скрестила руки на груди, свирепо глядя на Карла. Карл таращился на нее с открытым ртом.
– Итак! – крикнула Агата. А потом развернулась на каблуках и потопала к машине.
* * *Агата везла их по длинной грунтовой дороге. Карл смотрел, как позади столбится пыль, точно машина ракетой неслась над землей.
Он обернулся и взглянул на Милли. Она крепко спала, лежа на боку, а Мэнни обнимал ее за живот своей подплавленной рукой.
Судьба обошлась с Милли очень жестоко, и Карл не знал, как ей это объяснить. Он хотел посадить ее себе на плечи и показать, что такое настоящая красота. Хотел гулять рядом, пока она ходит по кирпичной стене; хотел рассказать о музыке, которая звучит в каждом мгновении жизни – если только закрыть глаза и представить ноты. А еще горел желанием поведать, каково это – поставить только что прочитанную книгу на полку; и слова – он мечтал показать ей красивые слова и ту красоту, которую они рисуют на страницах. А еще хотел, чтобы она знала только добро и больше никогда-никогда не видела зла.
Карл снова уставился на лобовое стекло.
– Откуда взяла машину? – спросил он.
Агата не ответила.
Он поднял запор на двери и опустил его, поднял – и опустил.
Он думал о поцелуе. О Поцелуе-с-большой-буквы. Никогда еще с ним, Карлом, не случалось ничего столь волнительного. Пиво, грязь и драка у всех на виду – и женщина на шее, целующая в губы.
И как она держит руль! Будто себя СДЕРЖИВАЕТ. Словно знает, как ДЕРЖАТЬ СЕБЯ В РУКАХ. И как она сурово смотрит на дорогу – точно готова ко всему: к кенгуру, и к змеям, и к Армагеддону. И как она молча давит кроликов на дороге, и как до самой последней пуговки застегивает блузку – будто говорит: «Посторонним вход запрещен».
Агата поглядела на Карла, и он ей подмигнул.
– Чего это у тебя с глазом?
– Ничего, – пробурчал Карл. Он смотрел в окно, и в ногах отдавалось легкое дребезжание машины. – Там ведь и правда ничего нет, так? – Он прижался лицом к окну.
Агата ответила не сразу. Она не отрывалась от дороги, крепко сжимая руль. А потом сказала:
– Там есть всё.
Милли Бёрд
Когда Милли очнулась, машина стояла на месте. Вокруг было темно. Открылись и закрылись двери.
Она пока
БАМ
Мы просто
Не больше
БАМ
Хорошо?
Карл отворил заднюю дверь и накрыл ноги Милли полотенцем.
– Мы в Мельбурне? – спросила Милли.
– Нет, Милли, – ответил Карл.
Он обнял ее, и ей показалось, что ее обнимает папа, и она прошептала:
– Он мне приснился?
И Карл спросил:
– Кто?
И Милли сказала:
– Я его выдумала? – Она знала, что выдумала.
Но Карл ответил:
– Нет, Милли. – А потом… – Мы скоро вернемся, Просто Милли.
И он закрыл дверь, и стало совсем темно, и Милли спросила:
– Я умерла?
Но ответа не было, потому что они уже ушли (ведь все всегда уходят), и ее вопрос повис в темноте, точно скелет в доме ужасов. И она сидела и смотрела, как они исчезают, а потом прижала Мэнни к себе и зажмурилась.
Агата И Карл
Точное Агатское время (ну, или вроде того): восходит солнце. Тот миг, когда уже не ночь, но еще и не день. Этим утром Агата его не пропустила.
Они слышали, как океан обрушивается на утесы. Они стояли за кустами всего в нескольких сотнях метров от машины, лицом к лицу.
Карл прикоснулся ладонью к щеке Агаты. Какое непротивное чувство!
– У тебя нежная щека! – вдруг закричал Карл.
Агата улыбнулась.
– Твоя рука тоже ничего! – крикнула она в ответ.
– Сейчас я коснусь другой своей рукой другой твоей щеки! – продолжал кричать Карл.
– Давай!
Карл шагнул вперед и дотронулся до лица Агаты обеими руками. Он, конечно, толком ее не видел (слишком темно вокруг и зрение ни к черту), зато чувствовал исходивший от нее жар и наслаждался прикосновением кожи.
– Ты чудесно пахнешь! – крикнул Карл.
– По-моему, тебе пора снять рубашку! – крикнула Агата.
Он отступил на шаг и принялся расстегивать пуговицы.
– Тебе пора снять жакет! – крикнул Карл, когда рубашка полетела в сторону.
Агата расстегнула пуговицы на жакете и бросила его к рубашке Карла.
– Худые руки! – крикнула Агата.
– Да! – оглядев их, ответил Карл. Он снова поднял взгляд. – Гладкая шея!
– Майка!
Он стянул майку и кинул к остальной одежде. Волосы у него на макушке встали торчком.
– Блузка!
– У тебя ребра видны! – крикнула Агата, расстегивая блузку. – Туфли!
– У тебя лямка от лифчика видна! – крикнул Карл и наклонился развязать шнурки. – Туфли!
– Вполне безобидная грудь! Носки!
– Хочу помассировать тебе ноги! Колготки!
– Хочу положить голову тебе на грудь! Штаны!
– Сильные икры! Юбка!
И вот они оба стоят в нижнем белье и пораженно смотрят один на другого. Свет вокруг теплеет, и они уже перестают быть друг для друга просто размытыми силуэтами.
Карл стоял перед Агатой в одних семейных трусах: худющий, с неожиданными пучками волос то тут, то там на груди. Кожа дугой свисала у него с локтей, предплечий и вокруг сосков, будто кто-то тянул ее вниз.
Агата подошла к Карлу и встала так близко, что волоски у него на груди зашевелились от ее дыхания. Агата замерла, разрешая Карлу себя оглядеть.
Она вся округлая, и выпуклая, и такая мясистая, что ему захотелось прижаться к ней лицом. Лифчик на ней будто бы говорил: «Это вам не шутки!» Таким впору цеплять увязший в трясине грузовик!
Из-под лифчика выглядывали складки жира, а чуть ниже выступал округлый живот.
Агата с еле заметным усилием опустилась на землю и выставила перед собой ноги. Карл с таким же усилием последовал ее примеру. А потом они оба подались вперед и замерли в каких-то сантиметрах друг от друга. Теперь каждый из них видел новые морщинки на лице другого. Агата обнаружила, что волос в ушах у Карла гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, а Карл заметил волосинку у нее на подбородке. Они закрыли глаза и поцеловались. И потом они занялись ЭТИМ, потому что даже старики называют это ЭТИМ.
Всё было не так красиво, как в книжках: по крайней мере, увидеть это вблизи вряд ли кому-то бы захотелось. Они очень долго пытались друг друга понять, но все равно что-то у них выходило не так. В нос обоим быстро забилась красная пыль, и пришлось даже прерваться, чтобы привести себя в порядок. Лифчик Агата так и не сняла (хватит новых впечатлений для одного дня, пора и честь знать!); а выяснять, какие части тела у них еще работают, а какие – нет, пришлось на ходу.
