Алексей Меняйлов - Дурилка. Записки зятя главраввина
Всё, что вещают прихвостни ныне утвердившейся в Кремле «иудо-внутреннической» стаи о взаимоотношениях Сталина и Михаила Булгакова, полное враньё.
Все 90-е годы XX века охлос повторял следующее преподанное СМИ внушение: дескать, Сталин преследовал всё сколь-нибудь самостоятельно мыслящее, прежде всего кацманов, фридманов и залкиндов и даже Михаила Булгакова. Дескать, «критик коммунистических порядков» Михаил Булгаков бедствовал, и поэтому якобы (!) мечтал присоединиться к эмигрировавшим во Францию двум братьям. Остановила его только, дескать, ностальгия (по берёзкам и другим специфическим растениям России?), ну и, конечно, запрет гонителя всего мыслящего Сталина. Словом, если б-де не Сталин, то Булгакову ой как бы хорошо жилось. Был бы ещё более знаменит, например.
Всё враньё, от начала до конца! Всё наоборот: если б не Сталин, Булгакову жилось бы несравнимо хуже — во всех смыслах. И в высоком, и в бытовом.
Начнем распускать нить «иудо-внутреннической» нахлобучки постепенно.
Начать проще всего с материального уровня. Булгаков, начиная с середины 20-х годов, далеко не бедствовал. Если верить «иудо-внутреннической» пропаганде, то это два эмигрировавших в благополучную Францию брата должны были помогать одному бедолаге, застрявшему в треклятой России. Даже простая арифметика и та на стороне этой концепции предположения: двум одного содержать легче, чем одному — Двух.
Однако вовсе не братья помогали Михаилу, а он систематически высылал им деньги. Вот так материально бедствовал «гонимый» критик коммунистических порядков (на тот момент «иудо-внутреннических»)…
У такого материального благополучия должны быть социальные причины — крупные гонорары всегда зависят от благосклонности какой-либо иерархии (или её вождя). Только несведущие полагают, что писатель становится известным только за солнечность своего таланта. Так если и случается, то раз в несколько столетий. Или реже.
На самом деле известным становится тот, кому сделана реклама. Другое дело, что очень часто рекламирующий старается остаться в тени.
Тут возникает ряд вопросов.
Реклама — это что, только прямой призыв покупать книги и посещать постановки? Или есть иные приёмы?
Кто именно сделал Булгакову рекламу? И как?
И вот тут-то мы и выясняем: рекламу Михаилу Булгакову сделал товарищ Иосиф Виссарионович Сталин. Лично.
Михаила Булгакова действительно травили и подставляли ему ножки — со всех сторон. И действительно запрещали. Но только инициатива эта исходила отнюдь не от Сталина, как то учат идеологи разграбившей Россию «иудо-внутреннической» субстаи. Как легко будет догадаться из нижеследующего, Булгакова гнали противостоявшие Сталину.Да, Булгакова преследовали троцкисты — более корректно, «иудовнутренники». Например, директора театров.
Спектакли по произведениям Булгакова постоянно пытались снять с репертуара — и только личное распоряжение Сталина их возвращало.
Поразительная цифра — вдумайтесь в неё — Сталин шестнадцать раз (!!!) побывал на «Днях Турбиных»! Шестнадцать раз! Число невозможное.
Шестнадцать раз!
Эта громадная цифра говорит о многом.
Очень о многом.
Надо только её уметь истолковать. Хотя бы психологически достоверно.
Возможно только три варианта объяснения такого количества посещений.
Первое. Сталин от этой вещи отчаянно торчал, подобно истеричной старшекласснице, влюблённой, как это обычно бывает, в какого-нибудь актёра-педераста.
Второе. Сталин чувствовал, что в «Дни…» вплетено некое тайное знание об устройстве жизни — и хотел его познать.
Первое объяснение даже обсуждать не буду. А вот на втором остановиться можно. После смерти Сталина в госхранилища были переданы из его личной библиотеки только те книги, на которых были его пометки. И таковых набралось пять с половиной тысяч! И каких книг! Что, такой человек не мог что-то понять в «Днях…»? Не верю!
Я читал «Дни…» раз восемь, и не вижу в них ровным счётом ничего, кроме бытового суверенитизма. Как и в «Собачьем сердце» или «Роковых яйцах». «Мастер и Маргарита» — другое дело. А в этих утехах современных «иудо-внутренников» — не вижу!
Поэтому и напрашивается третье объяснение: Сталин каким-то способом понял, что Михаил Булгаков Преемник, преемник высшего жречества Гилеи— Московии-России — и своим личным посещением постановок поддержал его прежде, чем преемничество проявилось со всей мощью в «Мастере и Маргарите».
Отсюда и это невероятное число «шестнадцать».
Но мы отвлеклись от того простого, но интересного вопроса, каким образом Сталин лично сделал рекламу Преемнику?
Итак, Булгакова в очередной раз запрещают. Но тут директора театра подзывают к телефону и он слышит голос со всем знакомым кавказским акцентом, голос, от которого у директора подгибаются колени, трясутся поджилки… Этот голос вежливо так, но очень весомо, сообщает, что он узнал, что на следующей неделе будут идти «Дни Турбиных» и он, несмотря на занятость, решил на спектакле присутствовать. Директор, пришепётывая от волнения, вытирая пот и сдерживая нервный тик, выражает свой полный восторг… Он кланяется. Роняет трубку. Опять кланяется… И тут же идет всем рассказывать, как сильно он любит Михаила Булгакова и его творчество и что вчера он ругал Булгакова в состоянии затмения. Да и вообще его неправильно поняли… Дескать, он и вчера хотел сказать, что Булгакова возвращает в репертуар.
Михаил Булгаков умел быть весёлым человеком, был, что там говорить, сатириком, и любую ситуацию, даже нравственно возвышенную, не мог не пересмеять.
Сохранились на сей счёт и мемуары….
СТАЛИН. Теперь скажи мне, что с тобой такое? Почему ты мне такое письмо написал?
БУЛГАКОВ. Да что уж!.. Пишу, пишу пьесы, а толку никакого!.. Вот теперь, например, лежит в МХАТе пьеса, а они не ставят, денег не платят…
СТАЛИН. Вот как! Ну, подожди, сейчас! Подожди минутку.
Звонит по телефону.
Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Константина Сергеевича. (Пауза). Что? Умер? Когда? Сейчас? (Мише). Понимаешь, умер, когда сказали ему.
Миша тяжко вздыхает.
Ну подожди, подожди, не вздыхай.
Звонит опять.
Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Немировича-Данченко. (Пауза).
Что? Умер? Тоже умер? Когда?.. Понимаешь, тоже сейчас умер…
(Е. Булгакова. Воспоминания)Есть еще и воспоминания Константина Паустовского, похожие. Видимо, есть и ещё — но свидетельства не важны, одной цифры «шестнадцать» вполне достаточно, чтобы на основе простых соображений восстановить всю картину.
Ясно, что вся театральная Москва была в курсе этих удивительных колебаний маятника. И за происходящим следила, затаив дыхание. Со всё возраставшим интересом. Со всё возрастающей истерией. И на постановки по Булгакову валила валом. И не потому, что была достаточно умна, чтобы понять исключительность Булгакова (для этого тогда надо было уметь видеть будущее — об этом ниже).
Сборы публика делала. Обеспечивая Булгакову гонорар. Но на самом деле Булгакову гонорары обеспечивал Сталин. Вместе с известностью и признанием (хотя бы видимостью) — что так важно для работоспособности всякого автора.
Лучшей рекламы, чем этот маятник с участием высшего лица государства, придумать труд[8].
Сталин «интересовался» не только «Днями Турбиных (Белой гвардией)». В доме Булгакова постоянно находились глаза и уши Сталина. Делалось это настолько тонко и ненавязчиво, что кто из знакомых докладывал — а это были по меньшей мере несколько человек, — сам Булгаков определить не мог. (Вполне совпадали с Михаилом Афанасьевичем по духу и информировали «Святослава» из высоких побуждений?)
А еще Сталин читал всё, что писал Булгаков, ещё в рукописи. «Мастера и Маргариту», понятно, тоже — ведь история написания романа занимает более одиннадцати лет. Пилат, опять Пилат!.. Имеющий уши (хотя бы знакомый с концепцией дхвани), да слышит!
Можете вы представить череду сменивших Сталина в Кремле ничтожеств за подобными занятиями? Чтение рукописей, личная помощь в виде шестнадцати посещений на постановку, которая с высоты его развития явно была пустой, звонки директору— «иудо-внутреннику»: слушай, да?.. Именно поэтому сменившие Сталина в Кремле деятели ничтожества, и всегда ими были, а Сталин, бывший неугодник, — гений.
Так каким же образом из тысяч и тысяч писателей-лизоблюдов (суверенитистов) можно практически выделить ещё только будущего высшего жреца? Ясно, сделать это можно только силой грандиозных возможностей бессознательного.
А набор его разделов у разных людей разный.
Чтобы на научной конференции обсуждать — на равных — брачное поведение бабочек, надо пробежать с сачком не одну сотню километров.
