Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
— А потом?
Чего Северус хотел? Всего. С Гарри.
— Отсоси мне. На коленях.
Раздевая Северуса, Ренард продолжил разыгрывать то же представление. Немного нерешительности, смешанной с неконтролируемо вырывающимся наружу желанием. Практически изумление, с которым его руки пробежали по груди Северуса, показавшейся в вырезе расстегнутой рубашки.
— Пожалуйся на пуговицы, — прерывисто выдохнул Северус.
Глаза Ренарда распахнулись. Он не понял требования.
— Эээ... слишком скользкие, — попытался сымпровизировать он. Очередная пуговица выскользнула из его неожиданно ставших неуклюжими пальцев.
— Нет, слишком много, — нетерпеливо поправил его Северус.
Ренард кивнул и снова вошел в образ, одарив зельевара еще одной застенчивой улыбкой.
— Зачем тебе столько одежды, Северус? — слова прозвучали почти жеманно. — Ты создаешь лишние сложности. Не хочешь...?
Он пытался, но у него не получались те ворчливые жалобы, которыми Гарри неизменно сопровождал свои столкновения с пуговицами Северуса. Лучше бы Ренард молчал. Его комментарии только портили впечатление.
Северус притянул второго мужчину к себе и поцеловал, жарко и требовательно. Но и это не сработало так, как он ожидал. Поцелуй получился... неправильным. Раньше Северус не придавал этому значения, но сейчас отчетливо понимал, чего ему не хватало. Ему хотелось наклонить голову, укрыть в своих объятиях мужчину ниже его ростом. А Ренард был практически таким же высоким, как и он сам.
Ситуация начала потихоньку раздражать Северуса. Он разорвал поцелуй и надавил на плечи Ренарда.
Тот изящно опустился на колени и помог Северусу избавиться от брюк, а затем и трусов. И издал низкий грудной звук, увидев освобожденный член Северуса, который еле заметно покачивался параллельно полу.
— Ммм, я скучал по твоему длинному, сладкому члену...
— Не разговаривай.
Замечание оказалось излишним — Ренард уже нашел для своего рта занятие поинтереснее разговоров. Мягкие губы мужчины обхватили член Северуса, он начал двигать головой вперед и назад, одновременно лаская ствол по всей длине языком.
Это было что-то совершенно неописуемое. Словно Северус никогда раньше не испытывал ничего подобного. Или забыл, как хорошо это может быть. Никакого сравнения с собственной рукой.
И все же чего-то не хватало. Проблема явно была не в технике; в этом Ренард был безупречен. Уже через несколько секунд колени Северуса задрожали и он сделал несколько неуверенных шагов назад, в конце концов, найдя поддержку в виде кровати. Ренард ловко последовал за ним на коленях, как будто для него было совершенно естественно передвигаться таким образом. Впрочем, он действительно привык проводить много времени на коленях на полу. Ренард мог делать минет удивительно долго, попеременно дразня партнера и даря ему наслаждение, удерживая его в дюйме от оргазма, и финальный взрыв мог запросто заставить клиента отключиться на несколько секунд.
Едва Северус опустился на кровать, его член снова оказался в плену рта Ренарда. Мерлин, как же это было хорошо! Невероятно хорошо. Сногсшибательно. За такой минет пятнадцати галлеонов не жалко, да что там, не жалко и больше. Северус чуть не кончил, а потом чуть не кончил еще раз. Он вцепился пальцами в покрывала, ища что-нибудь, за что можно было бы уцепиться на краю чистого, неразбавленного удовольствия, невероятного ощущения, которое умело будил в нем Ренард.
Определенно, этого мужчину нельзя было назвать робким или неумелым.
Но, может быть, как раз немного робости Северусу и не хватало? От этой мысли сердце зельевара на мгновение сжалось, несмотря на то, что его тело уже горело от возбуждения. Гарри делал бы все совсем не так. Его попытки доставить Северусу удовольствие были бы неловкими. Неуклюжими. Он бы смущался и краснел. И это было бы восхитительно. Не осознавая своих действий, Северус приподнялся, опершись на локоть, и провел ладонью по волосам Ренарда. Слишком мягкие, слишком гладкие. Они должны быть непокорными. Необузданными. Северус пропустил сквозь пальцы несколько прядок на затылке Ренарда в попытке создать чуть больше беспорядка на его аккуратной голове.
Естественно, попытка оказалась неудачной, и зельевар закрыл глаза, представляя, что все это делает с ним Гарри. Возможно, немного повзрослевший, уже привыкший к Северусу. С радостью сосущий его член. И делающий это после нескольких лет счастливой жизни с Северусом просто великолепно.
Да, так-то лучше. Северусу удалось создать мысленный образ склонившегося над его бедрами Гарри, Гарри, повзрослевшего на несколько лет. Все ведь будет именно так? Этот жаркий и влажный рот принадлежит Гарри, руки Гарри гладят голени Северуса, перебегают на заднюю поверхность бедра, обхватывают ягодицы лежащего на кровати мужчины... Пальцы Гарри проскальзывают в щель между ягодицами Северуса, и от трения кожи о кожу Северус ахает и в очередной раз удерживается на самой кромке оргазма. Да, вот как Гарри будет вести себя, как только преодолеет неловкость. Он будет фонтанировать энтузиазмом. Северус был уверен.
В конце концов, когда во время ритуального купания Гарри забыл о комплексах, когда ритуальные действия развязали его язык, заставив выболтать самые сокровенные мысли, он сказал не так уж мало.
Северус начал проигрывать в голове это воспоминание. Он лежал, плотно сжав веки, толкаясь бедрами вверх, а голос Гарри и теплый рот Ренарда каким-то образом сливались в одну фантазию, так насыщенную чувственностью, что в ней легко можно было затеряться навсегда. Но слова Гарри не были лишь плодом воображения. Юноша действительно сказал все это. Искренне. И однажды сможет воплотить то, о чем лепетал в ритуальной ванне.
«Я все равно не могу использовать руки, так что мне захотелось опробовать на тебе рот. Звучит здорово. Вот почему я соскользнул, потому что подумал о том, что нужно нырнуть вниз. Я бы мог остаться там подольше и попробовать пару вещей. Выяснить, насколько хорошо ты помещаешься в мой рот. Потому что ты просто огромный».
А затем мягкий голос Северуса, подталкивающий к дальнейшим откровениям.
«Итак, Гарри. Скажи мне кое-что. Что ты думаешь о моем члене?»
«О, твой член. Он мне нравится. Ничего не могу с собой поделать. Он просто... красивый. И такой большой. И тяжелый и толстый. Хотел бы я прикоснуться к нему прямо сейчас...»
