Петруша и комар (сборник) - Лёвшин Игорь

Мурр, ДонКихот Скрипучих Уключин, вздыхает.

— Пикантные экземпляры у вас тут прогуливаются, однако.

— Да уж. Сам понимаешь, у богатых свои причуды.

— Это точно. Все в шрамах. Честно говоря, нигде не видел такого скопления «новых молодых» в одном месте. Кстати, сколько здесь квартириумы стоят, если не секрет?

— Какие уж от тебя секреты. 0,15 я платил.

— Ого. Но здесь мило, ничего не скажешь.

— Не знаю. Уже привык.

— А почему они тебя ДонКихоном зовут?

— Дон Кихотом. Книга такая есть одного древнего автора.

— A-а, книга. У меня была когда-то книга. Забыл, как называется…

— Ромул.

— Что?

— А, например…

— Что?

— Как ты думаешь, я есть в А-21?

— Это мне неизвестно, корешок. Я не имею доступа к А-21. В А-20 тебя нет.

— Что же я за птица такая, что меня нельзя никому показать?

— И это мне неизвестно, корешок, и никогда не будет известно. И ты вряд ли об этом узнаешь в этой жизни. Можешь гордиться, браток. Настолько заинтересовать спецслужбы, чтоб не попасть в А-20… Может, в генах что-то. Может, ты оператор какого-то сверхважного задания.

Какое это может быть задание?

— А вот это ты вряд ли когда-нибудь узнаешь, брат.

— Н-да. Как-то даже страшно.

— Жить вообще страшно.

Мурр вздыхает.

— Но все равно спасибо тебе.

— Не за что. Мы ж друзья.

Вот разве что…

Что, Ромул?

Мне, право, неудобно… Ты не мог бы одолжить мне… полгодика?

ИВАН И ЧУНЯ

Иван заглянул в щелочку. Чуня повернул голову в наушниках, тявкнул и завилял хвостом. Учительница улыбнулась и погрозила Ивану пальцем. Иван закрыл дверь.

От нечего делать Иван стал было разглядывать других сидящих в холле. Хорошенькая брюнетка ковыряла пальцем в носу, усталый бизнесмен в униформе дремал, прислонив плешивый затылок к теплой стене. Незаметно для самого себя и Иван погрузился в дремоту. Ему начал сниться оранжево-красный петух. Иван сыпал ему на пол зерно пригоршнями, но петух успевал склевать разбросанное зерно, и, когда Иван запускал в карман руку за новой пригоршней, петух уже негодующе смотрел ему в глаза. Что будет, когда зерно кончится, волновался Иван, но тут прозвенел звонок и Иван проснулся.

Звонок звенел. За стеной — безумие заполошного лая. Это, что ни говори, очень волнующие минуты. Двери распахиваются, теперь и школьный холл наполняется лаем.

Вот и Чуня! Чуня, милый! — Иван достает из сумочки пакетик с сахаром и колбасой. Псина, напрочь позабыв уроки этикета, хватает кружочки колбасы и, не дожевав, лижет Ивана в щеку, а через мгновение уж хрустит куском сахару. Иван треплет Чуню по загривку, поглядывая на табло. Кругом чмоканье, визг, хруст разгрызаемых косточек. Хозяева и собачки в слюнях, первые заходятся в неуемных выражениях нежности, вторые виляют хвостами (у кого есть).

На табло загораются зеленым имя Чуня и трепещущая пиктограмма языка. Служительница, смазливая чернокожая девушка с голубыми глазами и ладошками, берет Чуню за виртуальный поводок и уводит в туалет, ну а Иван следует в учительскую.

— Как поживаете, Иван?

— Спасибо. Как поживаете, учителя?

— Спасибо, Иван. Начнет, пожалуй, Феликс.

Феликс — учитель математики и логики.

— Ну что же, Иван. Вы можете быть довольны своим младшим другом. Чуня, как говорится, звезд с неба не хватает, но… вполне, вполне. Я бы даже сказал, что у Чуни определенно есть математические способности. Мы применяем методику Де Мюллера. Она считается несколько, хм, устаревшей, но она, поверьте мне, эффективна. Согласно демюллеровской методологии, учат считать до восьми, делая акцент на абстрагировании — а попросту говоря, студент одинаково надежно складывает 2 и 2, будь то косточки, котлеты или киски, в то время как студенты, тренируемые по более модным методикам, как правило, работающим с измененным гормональным фоном, заметьте, считают до 100, но приходят в полное замешательство, когда…

— У нас не так много времени, Феликс, — напомнила историчка.

— Да я, собсна, все сказал. Одним словом, если вы не прочите Чуне карьеру дипломата или…

— Спасибо. Хотелось бы услышать учителя этикета.

— Ну… Здесь есть определенные проблемы, но, думаю, вы все их и так знаете, и Иван знает их не хуже нас с вами.

Все понимающе улыбаются.

— По моей части все хорошо, как обычно, впрочем, — улыбается учитель любви.

— Логопед?

— Пока только «няня». Но это типично, здесь нет причин для беспокойства. Некоторые начинают говорить с «мамы», но на это не стоит обращать внимания, связано со строением гортани.

— Давайте поблагодарим Ивана за терпение и, собственно, за Чуню, и пусть он торопится к своему младшему другу.

— Спасибо, — раскланивается Иван.

Возвращается в холл, где уже собрались собачки и гиперлисицы, опроставшие свои мочевые пузыри, готовые к приему новой порции знаний и навыков.

Иван расположился в кресле-лежалке, готов продремать очередную двадцатиминутку.

Только он прикрыл веки, как задергался новостной наколенник.

Иван привстал. Полдюжины хозяев почесывали левое колено, следовательно, новость касалась только подданных его домена. Таковые тревожно переглядывались. — Все не слава богу в нашем угрюмом королевстве, — пробурчал под нос Иван.

Достав из заднего кармана сложенную в восемь газету, Иван расстелил ее прямо на полу. По газете побежали крупные красные буквы:

«Новостище! Пограничный конфликт!» Буквы добежали до правого края газеты на смену им поползли черные, размером поменьше, но более степенные.

«Сегодня в 27:31 имел место конфликт на границе Полуроссии и Лабрадора. Сей конфликт, суть которого вам неинтересно знать, был, впрочем, быстро улажен главами конфликтующих сторон с участием кураторов Верховного Попечительского совета. А теперь — внимание. Государь Джерри смиренно просит своих подданных (к которым, напоминаем, с сентября прошлого года относятся и урожденные ретриверы) в течение суток посетить консульство Лабрадора для перепрограммирования ошейников и депрессоров. Если вас опечалило наше новостище, то выслушайте вот что: марсианин купил цаплю. Стоит цапля у дома марсианина на одной ноге…»

* * *

Консульство Лабрадора — стилизованное под старинный особняк строение на окраине города. Иван вопреки обыкновению по дороге по большей части молчит, иногда ворчит под нос что-то про петуха, который определенно не к добру. Чуня, которому передалась тревога хозяина, семенит, поджав хвост, то и дело забегая вперед, чтоб заглянуть в хозяину в глаза.

В приемной консульства многолюдно. Мрачную атмосферу пытаются по мере способностей развеять сотрудники Попечительского совета. Среди собравшихся много знакомых, есть одноклассники Чуни, но никто не расположен к обсуждению новостей.

Наконец на табло загораются имя Чуня и пиктограмма с трепещущим языком.

— Как поживаете, Иван?

— Отвратительно.

Сотрудницы устало улыбаются Ивану.

— Все не так ужасно. Вы узнали по ИнфоКулинарии?

— Из Новостищ. Что там стряслось?

— Вот более полный текст — из листка Попечительского совета. «Сегодня в 27:31 имел место конфликт на границе государства Полуроссии и субгосударства Лабрадор. Конфликт был быстро улажен главами конфликтующих сторон с участием кураторов Верховного Попечительского совета. К сожалению, уровень отношений между Полуроссией, государством второго уровня, и Лабрадором, субгосударством уровня 7Ь, привело к снижению уровня отношений до 3. Государь Джерри просит своих подданных (к которым с сентября прошлого года относятся и урожденные ретриверы) в течение суток посетить консульство Лабрадора для перепрограммирования виртуальных ошейников и депрессоров. В своем совместном заявлении канцлер субгосударства Лабрадор Джерри и Государь Полуроссии Нгуен…»

— Проклятый клоун!

— Вы же понимаете… что бы мы с вами ни думали о… в общем, договор подписан собственным языком Джерри и уже…