Тайная дочь - Сомайя Гоуда Шилпи

— О, твоя двоюродная сестра Дживан уже давно не такая стройняшка, хотя она думает, что по-прежнему выглядит так, как на этом фото!

Дадима показывает Аше, как пользоваться примитивным душем в ванной, где сначала нужно добрых десять минут повозиться с бачком горячей воды. Из-за слабого напора и постоянного изменения температуры воды душ отбирает у Аши гораздо больше сил, чем она привыкла. Одевшись наконец, она снова чувствует себя такой уставшей, что засыпает и пропускает время прихода дададжи на обед. Познакомившись с дедом за ужином, Аша поражается его спокойствию. Она думала, что увидит человека, похожего на отца, такого же амбициозного и настойчивого. Но это скорее бабушку с ее историями, смехом и быстро отдаваемыми слугам распоряжениями можно назвать яркой личностью. Дададжи сидит во главе стола и спокойно ест. Когда он, кивая седой головой, улыбается одной из историй жены, в уголках его глаз появляются морщинки.

Первые несколько дней Аша привыкает к мумбайскому климату. Из-за разницы во времени она постоянно ходит как будто в тумане. В середине дня ее одолевает сон. Душная, жаркая и влажная погода заставляет девушку проводить большую часть времени дома. Когда она выходит на улицу, сопровождая дадиму по ее делам, грязь и нищета на улицах города прямо за воротами дома повергают ее в шок. Проходя мимо вонючих куч мусора, Аша задерживает дыхание. Бегущие по пятам дети-попрошайки вынуждают ее прятать глаза.

Вернувшись в квартиру, Аша опрометью бросается к кондиционеру и стоит под ним, пока ее тело не охладится до нормальной температуры. Желудку приходится привыкать к непривычно острым блюдам индийской кухни, которые теперь приходится есть по три раза в день. Все вокруг, от складываемого маленькими квадратиками хлеба до газет на странной бумаге бледно-розового цвета, кажется Аше очень необычным и всякий раз напоминает о том, как далеко она оказалась от дома. Девушка даже подумывает позвонить родителям для самоуспокоения, но гордость удерживает ее от этого шага.

Наконец наступает суббота — день званого семейного обеда. Аша надевает голубой льняной сарафан и слегка подкрашивается румянами и тушью. Она впервые накрасилась после отъезда из Калифорнии. Кажется, в здешней жаре косметика просто потечет с лица, но ей очень хочется хорошо выглядеть. Дадима все утро мечется по квартире, приглядывая за тем, как слуги готовятся к грандиозному пиру.

Начинают прибывать гости, и их поток кажется нескончаемым. Родственницы всех возрастов в красивых сари с широчайшими улыбками на лицах подбегают к Аше. Они называют ее по имени, обнимают и обхватывают руками лицо девушки. Каждая отмечает высокий рост и прекрасные глаза Аши. Некоторые из женщин кажутся ей смутно знакомыми, но большинство — нет. Они представляются быстро, но весьма витиевато, вроде «дядя твоего отца и мой дядя были братьями, мы играли в крикет на заднем дворе нашего старого дома». Девушка старается запомнить все имена и сопоставить с фотографиями, но вскоре понимает, что это невозможно, да и в общем-то не нужно. Собирается не меньше тридцати человек. И хотя она видит их впервые, все относятся к ней так, будто знают ее уже долгие годы.

После того как все представились, гости устремляются к накрытому столу. Аша берет тарелку и замечает компанию молодых женщин. Кажется, это двоюродные сестры всех мастей. Прия — девушка двадцати с небольшим лет с каштановыми прядями в черных волосах и золотыми серьгами в форме больших колец — машет рукой, чтобы Аша подсаживалась к ним.

— Аша, иди сюда, садись с нами, — с лучезарной улыбкой приглашает она и отодвигается, чтобы освободить место. — Пусть тетушки и дядюшки сплетничают там себе на здоровье!

Аша садится.

— Спасибо.

— Ты уже со всеми познакомилась, нет? — интересуется Прия. — Это Бинду, Миту, Пушпа, а это Дживан. Она самая старшая из нас, так что мы должны ее уважать, — подмигивает всей компании Прия.

Аша вспоминает, что сказала Дадима про талию Дживан, и улыбается.

— Не переживай, тебе не нужно запоминать, как кого зовут. В этом и есть прелесть индийского клана. Ты можешь обращаться ко всем просто «тетушка-дядюшка» и «бхаи-бен», — от души хохочет Прия.

— Хорошо, что значит «тетушка» и «дядюшка», я понимаю, а остальные слова? — недоумевает Аша.

— «Бхаи-бен»? — переспрашивает Прия. — Брат и сестра. Мы все здесь и есть братья и сестры, — снова подмигивает Прия.

Аша окидывает взглядом несколько десятков смеющихся, разговаривающих и жующих людей, которые собрались вместе ради нее. Родственники отца всю жизнь знают друг друга, они выросли вместе в этом городе, прямо в этом здании. Это излучающая человеческое тепло, энергичная общность людей готова поглотить ее, несмотря на то что они носители разных культур и даже не кровные родственники. Аша улыбается и пробует первое из приготовленных в ее честь блюд. Ей нравится.

35

«ИНДИЯ ТАЙМС»

Мумбай, Индия, 2004 год

Аша

Аша нажимает на латунную ручку и открывает дверь. Ее окатывает прохладным воздухом. По пути к лифту каблуки девушки цокают по мраморному полу. В центре стены висит большая табличка с надписью «„Индия таймс“. Основана в 1839 году».

— Лифт, мадам? — осведомляется лифтер в сером костюме-двойке из полиэстера.

— Да, будьте добры, шестой этаж.

Аша больше не удивляется, когда кто-нибудь обращается к ней по-английски. Кузины объяснили ей, что индийцы сразу же определяют ее как иностранку по западному стилю одежды и волосам длиной до плеч. Ее выдает даже то, как она устанавливает визуальный контакт. Несмотря на это, Аша упивается новыми ощущениями, когда идет по улицам в толпе очень похожих на нее людей.

Помимо лифтера в кабине едут еще два пассажира. Они стоят в нескольких сантиметрах друг от друга, и воздух пропитан сильным запахом пота. Как и в большинстве здешних лифтов, в этой кабине нет кондиционера и под потолком крутится только слабенький вентилятор, едва разгоняющий жгучий воздух.

У стойки администратора на шестом этаже Аша спрашивает мистера Нейла Котхари — это ее основное контактное лицо в редакции. Она садится в зоне ожидания и берет утреннюю «Таймс», но тут появляется мистер Котхари. Это высокий долговязый мужчина, примерно ровесник ее отца. Узел галстука ослаблен, волосы всклокочены. Аша отказывается от предложенной чашечки чая и следует за ним в кабинет. Они идут по редакции «Таймс» — большому открытому пространству, где рядами стоят столы с компьютерами. Помещение гудит от постоянно звонящих телефонов, клацанья принтеров и голосов. Здесь, в самом большом отделе новостей, который когда-либо доводилось видеть Аше, чувствуется пульсирующая энергия. Повсюду она видит смуглые лица.

— Я, наверное, последний человек с пишущей машинкой в этой редакции, — говорит мистер Котхари. — Конечно, я уже не так много пишу, как раньше, но все-таки люблю, чтобы она была под рукой.

Несколько рабочих мест по периметру редакции огорожены стеклянными стенами. Мистер Котхари проводит Ашу в один из этих кабинетов, на деревянной двери которого висит табличка «Помощник редактора».

— Садитесь, пожалуйста, — показывает он на кресло. — Вы уверены, что не хотите чаю?

— Нет, благодарю, — повторяет свой ответ Аша, кладет ногу на ногу и достает блокнот.

— Най, — бросает кому-то через плечо мистер Котхари. Аша оборачивается и видит, что на пороге беззвучно возник невысокий смуглый мужчина. Его толстые желтые ногти на пальцах ног нелепо выглядывают из потрепанных сандалий с тонкими ремешками. Он едва заметно кивает мистеру Котхари и исчезает так же беззвучно, как и появился, даже не посмотрев в сторону Аши.

— Итак, вы наконец добрались к нам из Америки. Добро пожаловать в Мумбай! Как вам здесь нравится? — спрашивает мистер Котхари.

— Спасибо, все хорошо. Для меня очень большая честь быть здесь, сотрудничать с такой крупной газетой, — отвечает Аша.