Олег Рой - Ловушка для влюбленных
– Ты думаешь, мне никогда не было двадцать лет? Еще как было. И я тоже начинал новую жизнь, тоже готов был бросить старую к ногам единственной и неповторимой…
Услышав эти слова, Павел слегка поморщился:
– Да не в том совсем дело, па! То есть в Ксюше, конечно, тоже… Но не только в ней. Понимаешь… Просто я живу не своей жизнью.
– Что?!
Теперь настал черед Алексея удивляться. Да и как тут не изумиться, когда твой сын слово в слово повторяет вывод, к которому ты сам пришел, лишь побывав на Небесах?
– Как это – не своей жизнью? – ударился в расспросы писатель. – С чего ты это взял? Что тебя натолкнуло на такую мысль?
В какой‑то момент ему вдруг подумалось, что и Паше довелось пройти тем же путем, которым проследовал он сам…
– У меня такое чувство, па, – объяснил сын. – Вот все меня спрашивают, почему я бросил университет… А потому, что понял – это не мое! Я изучал экономику, потому что так решили мама с Игорем. А мне экономика совсем не нравится, мне гораздо интереснее компьютеры. Зачем учиться тому, что неинтересно, да еще на деньги чужого человека? Да, Игорь нормальный мужик, он муж моей мамы, мой отчим – но на фига мне отчим, если у меня есть родной отец? Он платит за меня – значит, я ему должен! А я не хочу быть никому должным, понимаешь? Я уже сам в состоянии на себя зарабатывать! Я и работу себе в компьютерной фирме сам нашел, и билет себе сам купил, и вообще…
Его жаркий монолог был прерван появлением официанта, поставившего перед ними тарелки с закусками. Паша тотчас принялся за еду со здоровым молодым аппетитом, но говорить при этом почти не переставал.
– А Швейцария? – восклицал он. – Да, это клевая страна, не спорю, жить там здорово, все так спокойно, так размеренно… Но понимаешь, па, как‑то так сложилось, что все мои друзья, ну, которые самые лучшие, самые близкие, – все русские. Или живут в России, или, вот как я, уехали в другие страны, часто не по своей воле, а потому, что так решили их родители. А в Швейцарии у меня друзей, собственно, и нет…
– Постой-постой! – остановил его отец. – О каких друзьях из России ты говоришь? Тебя же увезли отсюда в пятилетнем возрасте! Откуда могли взяться близкие друзья?
– То есть как – откуда? – От удивления вилка Павла на несколько секунд замерла в воздухе. – Из Интернета, конечно. Я ведь в основном в Рунете тусуюсь. Мне с русскими ребятами как‑то интереснее…
– …и с девочками тоже, – продолжил за него Алексей. А про себя подумал об огромной разнице в психологии поколений. Сам никогда не сумел бы назвать другом, да еще близким, человека, которого даже никогда в жизни и не видел. А сын, похоже, обрел во Всемирной паутине не только дружбу, но и любовь. – Ты расскажешь мне о Ксюше?
Сын охотно удовлетворил его любопытство, и вскоре писатель выяснил, что избранница Павла моложе его на три года, только что окончила школу, учится на первом курсе педагогического университета на историческом факультете.
– Вы хоть раз‑то виделись? – поинтересовался отец.
– В реале? Ну да, – прозвучало в ответ. – Она этим летом ездила с предками в Италию, и я тоже туда махнул на неделю. Вроде я им понравился. Во всяком случае, они не против, чтобы мы встречались.
– Ну а скажи, пожалуйста, почему именно ты решил приехать в Россию? Почему не Ксюша к тебе в Швейцарию? Ведь это было бы логичнее…
– А она не хочет. – Пашка отодвинул от себя опустевшую тарелку и вытер губы салфеткой. – Она хочет жить в Москве. Не все же рвутся уехать. Ты вот, например, здесь живешь…
– Ну, я другое дело. Я русский писатель… Вернее, был русским писателем. Здесь мои книги издают и читают, а за границей я вряд ли был бы кому‑то нужен… Там меня и печатать‑то никто не станет.
– А что, если бы стали – уехал бы? – Сын пристально посмотрел на него.
– Нет, скорее всего, – ответил Алеша после небольшой паузы. – Знаешь, как твоя баба Валя говорила? Где родился – там и сгодился.
– Угу, – кивнул сын. – Ксюшка тоже эту поговорку любит. О, горячее несут! Наконец‑то…
И снова Алексей мысленно удивился тому, как многого он, оказывается, не знает о жизни. По его представлениям, все молодое поколение соотечественников только и мечтает о том, чтобы свалить за кордон в поисках лучшей жизни, то есть материальных благ. А оказалось – и они, молодые, тоже разные…
– А где ты жить планируешь? – спросил отец, когда с горячим было покончено. – У Ксюши?
– Не, – покачал головой Павел. – Во всяком случае, не сразу. Ксеня еще к этому не готова, да и я, пожалуй, тоже. Я пока в нашей с мамой квартире поживу, ну, ты знаешь, на Профсоюзной. А там видно будет.
Даже самому себе Алексей не стал признаваться, что его сильно огорчил этот ответ. В душе он очень хотел, чтобы сын, а возможно, и его девушка поселились бы с ним – это отвлекло бы от постоянных грустных мыслей об Оленьке… Да и не только. Впервые в жизни Алеша осознал вдруг острую потребность о ком‑то заботиться, жить не для себя, а для близких людей… Но, разумеется, все эти мысли остались при нем. Пусть сын строит свою жизнь так, как считает нужным.
И Павел начал ее строить. Поселился на Профсоюзной, сам привел квартиру в порядок, вежливо отказавшись от предложения Алеши помочь с покупкой новых вещей: «На комп и хороший монитор мне хватит, а остальное подождет!» Вскоре он познакомил отца с Ксюшей, и Алексей почти не удивился, что девушка оказалась именно такой, какой он и видел ее в своем сне, – пухленькой, миловидной, внешне сильно напоминающей молодую Веронику, скромной, лишенной и намека на вульгарность. И при всем при этом очень неглупой, разговаривать с ней оказалось на удивление интересно. Когда после первой встречи Алексей сказал сыну, что ради такой девушки действительно стоило ехать за тысячи километров, он был совершенно искренен. Появление в его жизни Павла и Ксени полностью не развеяло туч на горизонте, но, по крайней мере, произвело тот эффект, который производит солнечный луч, каким‑то чудесным образом вдруг появляющийся на сером и скучном ноябрьском небе.
Узнав о приезде Паши, Рита в первые же выходные пригласила его с Ксюшей и Алексея к себе в гости, и это воссоединение семьи, как выразился Борис, оказалось более чем удачной идеей. Лиза и Ксеня сразу подружились, а Вася так и вовсе пришел в восторг от неожиданно обретенного старшего брата и с тех пор только и говорил, что о Павле, и пытался подражать ему во всем.
И Новый год они справили все вместе – в акуловском доме. Алексей был почти уверен, что этот Новый год станет одним из самых печальных в его жизни, даже хуже предыдущего, когда он уже с вечера крепко выпил и уснул еще до боя курантов. Но получилось все иначе – не просто хорошо, а прямо‑таки здорово. Гуляли в сказочно-прекрасном зимнем лесу, объедались вкуснейшей Ритиной стряпней и Бориными шашлыками, вечерами жгли костер и запускали, к восторгу детей, петарды, а днем, пока все занимались своими делами, они с Борисом сидели у камина и так хорошо разговаривали по душам, как не говорили уже много, много лет. Словом, если бы не постоянные мысли об Оле, чье состояние оставалось неизменным, Алеша был бы по‑настоящему счастлив.
