Иосиф Гольман - Счастье бывает разным
Молодец Чистов.
Они выпили чаю.
Фунтик все время крутился рядом, при этом неотрывно и умильно взирая на хозяина. Теперь было понятно, почему — Дурень. Не дурак — глазки для его возраста достаточно смышленые, — а именно Дурень. Ну что еще скажешь про пса, который, чтобы привлечь драгоценное внимание Чистова, даже задом наперед научился передвигаться?
— Хороший пес, — искренне похвалила Марина.
— Я уже и не представляю, как без него жил, — сказал Чистов. И внезапно замолк, вспомнив, что совсем недавно в доме была Катя. А с ней — хорошо было и без Фунтика.
Тем временем окончательно стемнело. Марина засобиралась домой — машину она оставила на парковке неподалеку. А Чистов переоделся в спортивный костюм, взял Дурня на поводок и пошел провожать девушку.
У подъезда он на секунду замешкался, ответив на какой-то вопрос пожилой соседки.
Ли Джу не стала ждать, пока они договорят, пошла дальше, сквозь арку, на тихую темноватую улицу, поэтому, когда Чистов ее догнал, он, прежде чем что-то увидел, уже все услышал.
И то, что он услышал, ему не понравилось.
Невидимый пока гражданин с угрозой крикнул:
— Эй, косоглазая! Иди сюда!
Чистов перешел на бег, отстегнув собаку.
— Кому я сказал, тварь! — продолжил тот.
А вот и он. И не один. Двое — у стены, пока не вмешиваются. Третий, самый активный, двигается за ускорившей шаг Мариной. Но на каблуках не очень-то разбежишься. Он уже догнал Ли Джу, схватил ее за плечо. Больше ничего не успел сделать: сильнейший удар сзади в ухо сбил урода с ног, тот рухнул на мокрый после недавнего дождя асфальт.
Марина обернулась и… остановилась!
— Беги отсюда! — крикнул ей Чистов.
К нему уже подлетали двое друзей потерпевшего. У первого на руке был кастет.
Нападавший замахнулся и с лету ударил.
Мимо.
Но и Чистов не сумел воспользоваться моментом, так как не убедился, что Марина в безопасности. Пока оглядывался — тот нанес новый удар.
Металл чуть задел кожу.
В мозгу вспыхнуло давно забытое — и всего-то один раз прочувствованное ощущение — желание убить. Надо было только точно понять, где третий, последний член банды.
Хватило полувзгляда.
Третьего трепал щенок — еще неумело, не жестко. Но осознанно и с ненавистью. Тот, не распознав с лету возраст собаки, был здорово напуган.
Все.
Теперь можно действовать.
Застывшее было время как будто включилось вновь.
Рука с металлом опять выстрелила в его лицо.
И — как много лет назад — обманное движение, уход в сторону — и акцентированная двойка в голову нападавшего.
Правда, теперь, когда у того хрустнула кость, мозг Чистова не сжался в животном испуге. Наверное, потому, что за спиной была так и не убежавшая Марина.
А еще потому, что в трех метрах от него Фунтик безуспешно пытался сгрызть ногу третьего мерзавца. А следить надо было за руками.
Точнее — за правой рукой, в которой появился нож.
— Если порежешь собаку — умрешь, — спокойно сказал Чистов.
Тот с ужасом смотрел на молча рвущего его штаны пса и на только что поверженных соратников. Из-под лица обладателя кастета на асфальт вытекала черная в свете далекого фонаря кровь.
— Брось нож, — еще раз сказал Чистов. — Или я тебя убью.
Тот разжал пальцы, нож звякнул об асфальт, и Дурень переключился на железку.
Чистов свистнул Фунтику, схватил не слишком напуганную Марину за руку и потащил ее по направлению к парковке. Обернувшись, крикнул продолжавшему тупо стоять парню:
— Вызови «Скорую»! Ты ничего не видел!
Тот, как зомби, кивнул, а троица, включая Фунтика, стремительно удалилась с места происшествия.
— Поехали отсюда. — Теперь инициативу взяла в свои руки Марина.
— Зачем? — не понял Чистов.
— Вам нужны разбирательства? — спросила она.
Понял. Не нужны. Он сел с ней в машину, Фунтик запрыгнул в заднюю дверь. Она завела мотор, и неприметный автомобильчик быстро тронулся. Осмотрелись уже у Марины дома.
На щеке Чистова была царапина. А завтра, видимо, появится и синяк.
Кровь была и на морде Фунтика. Сначала Чистов решил, что это кровь третьего. Но, приподняв его отвислую губу, увидел изрезанные десны и щеки — Фунтик пару раз укусил нож за лезвие.
— Дурень ты, дурень, — ласково сказал Чистов.
Марина приподняла губы и тоже осмотрела пасть собаки.
— Ничего не надо делать, — сказала она. — Там достаточно слюны.
Слюны действительно было достаточно. Чистов вытирал ее бумажными салфетками, выданными по его просьбе Мариной. Сначала следы были красными. Потом — розовыми. Минут через десять кровотечение из поверхностных порезов практически прекратилось. И в самом деле, зажило как на собаке.
Чистов непедагогично поцеловал Фунтика в морду. Тот попытался сделать алаверды, но хозяин уклонился и собрался уходить домой.
— Я вас довезу, — сказала Марина.
Владимир Сергеевич не стал отказываться.
На этот раз поехали на «бумере» — большей частью из конспиративных соображений. За полсотни метров до арки — предварительно осмотревшись — Чистов с Фунтиком попрощались с водителем и сошли.
На месте происшествия уже никого не было. Зато консьерж, многие годы здесь работающий пожилой отставник, несмотря на позднее время, сидел на посту и смотрел в свой телевизор.
«Черт, у него же еще и камера над аркой есть», — вдруг вспомнил Владимир. Там, конечно, было темно, но, похоже, разборок все-таки не избежать. И то, что они скрылись, не очень хорошо. «Однако гораздо лучше, чем если бы нас изуродовала гопота», — спокойно додумал свою мысль Чистов.
Он все ждал, что его опять охватит ужас от звука треснувшей после удара кости гопника. Но уже понял, что, скорее всего, не дождется. Что ж, с годами все меняется, даже лабильная психика боксера-неудачника.
А потом, его тогдашний соперник не пытался никого ограбить или изнасиловать.
Так что все правильно.
И пусть себе, кому положено, разбираются.
— Владимир Сергеевич, вы уже про происшествие знаете? — почему-то шепотом спросил его консьерж.
— Слышал, — уклончиво ответил Чистов.
— Двоих на «Скорой» увезли, третьего менты забрали.
— Ну и хорошо, — ответил Владимир. Он вдруг ужасно захотел спать.
— А диск я расформатировал, — показывая рукой на стоящий под столом компьютер, еще тише прошептал дед. — Меня как раз внук на той неделе научил.
— Предусмотрительный у вас внук, — улыбнулся Чистов. — Спасибо вам.
— Не за что, — усмехнулся дед. И хитро подмигнул на прощание: — А девушка-то — ничего!
