Владимир Богомолов - Повелительница лабиринтов
Она знала себя, свои сильные и слабые стороны, которые унаследовала от родителей. Мудрость и рассудительность ей досталась от матери, а вот вспыльчивость и властность – от отца. В свое время, она ловко ушла от родительского влияния на свою судьбу, внезапно выйдя замуж в первый послевоенный год за ленинградского известного конструктора, который был намного старше ее и явно не подходил ей даже своим внешним чахоточным видом. Молодая статная девушка была красива и умна. Да, такая она была в свои двадцать лет.
Ах, молодость – молодость! – с сожалением вздохнула Наташа, вытирая последнюю тарелку и беря ложку, чтобы помешать кашу для внуков на плите. Да то было время ее молодости, которое уже никогда не повторится. Если бы ей тогда иметь мудрость сегодняшнюю, сколько ошибок можно было бы избежать. Золотое время было тогда для нее в Ленинграде. Воспоминания накрыли ее полностью, заставив замереть с ложкой в руке над маленькой кастрюлей, которая скрылась от взора за пеленой внезапно нахлынувших слез.
Немолодой муж молоденькой Наташки, как он ее называл, пережил всю блокаду с первого до последнего дня, она и оставила ему на память, не вылеченный до конца, туберкулез, который не дал ему насладиться в полной мере мирными послевоенными годами. Но зато дал Наташе шанс кардинально изменить жизнь, когда прислал его, главного конструктора генеральной линейки дизельных двигателей для тепловозов, на ведущий в стране завод для проведения приемочных испытаний в момент, когда машиностроительного техникума студентка там проходила последнюю перед выпуском производственную практику.
Ах, как был волшебен старый Питер в те шесть послевоенных лет! Чудом уцелевший после войны город потерял своих лучших граждан, но приобрел такой статус в глазах властителей страны, что они, чувствуя вину перед ним, ничего не жалели для того, чтобы показать миру райскую жизнь победителей в старой столице империи.
Да и как можно сравнить казачью станицу, выросшую в город за счет паровозостроительного завода и активной разработки угольных и рудных шахт, с европейским имперским городом, построенном под руководством самого императора Всея Руси лучшими специалистами мира? Глазам юной провинциальной сельской женщины предстала картина великолепия крупнейшей европейской столицы, в которой ее супруг занимал достаточно достойное социальное положение. Культурная жизнь Ленинграда, в которую сразу окунул Наташу муж, сразила ее наповал. В Луганске, она даже не могла предположить себе, какой разносторонней и многообразной может быть жизнь человека в Стране рабочих и крестьян.
Затем она познала непродолжительную по времени болезнь пожилого мужа и столь же непродолжительное вдовство. Зато полученный статус теперь ей позволил выбрать себе нового мужа по вкусу и по желанию. Молодой красивый высокий офицер был настолько неглуп, что по окончании Академии получил местом своей службы такую желанную Европу, а точнее почти столицу побежденной ее центральной страны – Германии.
Да, то были годы молодости полные успеха, достатка и счастья. Теперь, когда Наташа осталась один на один со всеми житейскими проблемами, утратив почти все достигнутое ранее, включая и мужа красавца и поддержку высоких по рангу братьев своих. Такова ее судьба, насладившись в молодости многим, затем похоронить всех, кто смог ей обеспечить такое наслаждение, чтобы в осень своей жизни иметь лишь одну радость: единственного сына, которому и посвятила всю свою жизнь, которому отдала весь жар своего сердца и всю мудрость своей жизни. Лишь он единственная ее отрада и смысл жизни сегодня.
Скрип двери ее с мамой спальни, вернул к действительности, заставив помешать еще раз кашу. Она тяжело присела на табуретку возле кухонного стола. Мама мне уже не помощница в свои восемьдесят. Да и она, как и мама, после операции, обе утратили былую энергию и прыть. Годы берут свое.
Вон мама, еще несколько лет была энергичной женщиной, полной сил, а теперь на нее грустно смотреть. И заговаривается, и забывает, и порой не ведает что творит. Как малое дитя, сама требует ухода и присмотра за собой. Сама Наташа была бы рада, если бы кто-нибудь и ей помог в домашних делах. А тут еще такое горе сыну. И рада ему помочь, но не знаешь: как и чем. Поседел за этот год и осунулся.
Еще в том сентябре, чуткое материнское сердце подсказывало ей, как впрочем, и сейчас, что что-то не так в той женщине, что выбрал сын. Наташа уверена в том, что ее мальчик заслуживает куда большего. Ведь все у него есть: и ум, и внешность, и образование, и нежность, и сексуальность. Вот лишь уверенности она ему не привила. В этом сама виновата: слишком оберегала его от возможных бед, от испытаний, от лишений, которые сама испытала в юности, да и теперь, уже в свои осенние годы, столкнулась с ними лоб ко лбу.
Да, это она, сама, вчера его подтолкнула к решительному шагу с его новой женщиной. Но в этом и был ее главный умысел. Так она решила ускорить его прозрение. Ну как он не видит, что не она, эта женщина нужна ему сейчас, на этом этапе его жизни. Совсем другая, зрелая, уверенная в себе, активная, опытная в житейских делах женщина нужна ему, чтобы подставить свои плечи к его тяжелой не по годам ноше, что взвалила на него судьба-злодейка.
И с первой его женщиной она почуяла, пусть и не сразу, беду. Как материнское сердце смогло заглянуть в организм молодой женщины, чтобы почувствовать скрытую беду, она и сама не знала. Может беспредельная материнская любовь дает женщине это чувство проницательности или мудрость женщины подмечать по мелочам приближение катастрофы? Кто знает? Да и что теперь уж гадать, когда горе, вот так нагло и надолго, поселилось в ее доме.
Да, все она сделала вчера верно! Пусть сын скорее с ней сблизится, с этой женщиной, и скорее поймет, что она ему не пара сейчас, и выбор его – сплошная ошибка. Иначе, начиная неравною борьбу с молодостью в ней, она лишь оттолкнет сына от себя еще дальше, как после того неудачного тоста за упокой его первой избранницы. А времени ждать, у нее нет, как нет и сил, чтобы дальше тянуть на себе всех молодых и старых в этом доме. Нет, все она сделала верно. А сын поворчит, да и остынет быстро. А дело будет сделано. Вон, какой хмурый и нерадостный, утром встал после первой своей брачной ночи с новой избранницей.
Наташа спохватилась, и торопливо нескладно засуетилась собирать на стол завтрак, увидев тень сына в полумраке коридора через полуоткрытую дверь на кухню.
Той же знакомой Владу суетой, мать засуетилась и в тот раз, когда он, выждав удобный для этого момент, сообщил ей свою с Ниной новость. Еще не понимая сам, зачем он с ней делится сейчас, когда давно уже понял, что мать для него перестала быть тем близким и искренним другом, каким была с детства.
Ее дружба стала ему вредить с того момента, когда он начал строить свою личную жизнь, в которой необходимо было слишком много его сознания и времени передать другой женщине для того, чтобы его мать смогла с этим смириться. Это он начал чувствовать с того дня, когда его Ляля первый раз вошла в его дом, чтобы уже не покидать его никогда.
А время, когда Лабиринт подготовил ему выбор между Чувствами двух женщин: матери и любимой; время, когда он для себя был вынужден определить приоритеты между двумя самыми близкими и дорогими ему женщинами и принять окончательное в своей жизни решение, наступило в момент поминального тоста его матери. В тот момент наступило прозрение его сознания, в тот момент он получил свой последний аргумент для того, чтобы раз и навсегда понять, что его мать никогда сама не согласится его делить с любой женщиной на планете, пока жива на ней сама.
Вот и сейчас, Наташа спокойно слушала сына, и вспоминала себя в те моменты, когда такие новости приходили к ней. Это было много раз. Каждый раз она испытывала страх, боль и унижение. Ничего нового в этом для нее не было, как и для миллионов других женщин в этот момент. Новое и горькое для себя, многие из них познавали в тот момент, когда узнавали о том, что вместе с нежданным плодом их лишали навсегда возможности выполнить свою главную миссию в жизни. Горечь от душевной боли поселялась в них на всю жизнь, отравляя все вокруг и лишая радости жить счастливо и полноценно долгие годы после необдуманного решения.
Часть 3. Свечения в пещере предков.
Глава 20. РОМАНТИКА ПАРОВОЗА.
«Любовь обманутая - больше не любовь.» Пьер Корнель
Лето. Июль, 1956 год.
Подвода неторопливо плыла в степи, поднимая клубы пыли за собой. Деревянные колеса, стянутые металлическими ободьями, выбивали чечетку, заставляя зубы пассажиров вторить ей не смотря на толстый слой сена в деревянном ящике, который достойно покоился на их осях. Путникам сложно было переговариваться между собой в ритме зубной чечетки, поэтому они больше молчали или объяснялись жестами, так как голос дрожал, пытаясь поспеть за дробью колес о дорогу, и слова выскакивали какими-то очередями, словно из пулемета красноармейской тачанки. Создавая вибрирующий звук, они не могли донести смысл до раковин ушей говорящих, а лишь добавляли свою партию в громогласный грохот лошади и подводы.
