Акулина Парфенова - Клуб худеющих стерв
– Булимия?
– Будет есть много и сразу бежать в туалет все съеденное выблевывать. Это тоже психическое заболевание. Бывает у людей, которые не имеют возможности контролировать свою жизнь. Или им кажется, что они не могут ее контролировать. Кто же ей внушает, что она толстая?
– Может, одноклассник наш общий? Ее первая любовь.
Илья подумал, что наступил благоприятный момент объясниться.
– Вот видишь, она меня не любит. Живет со мной, потому что боится нищеты.
– Ее пожалей, а не себя. У нее проблемы посерьезней.
И Юля вышла из кабинета.
От всего происшедшего Илья неизвестно почему почувствовал облегчение.
Он на руках отнес Наташу в машину, оставил Юле ключи и документы на Наташино авто с просьбой передать их водителю, когда тот приедет за машиной.
Он не повез жену домой, а сразу поехал на кафедру пси хиатрии в Военно-медицинскую академию. Там у него были знакомые психотерапевты, работающие с бизнесменами. Он надеялся, что они все устроят.
Придя домой, Илья обзвонил своих приятелей, дети которых учились в Англии, и быстренько навел справки о том, в какой интернат можно пристроить его двойняшек, которым уже исполнилось 15 лет. Желательно прямо с июня. Чтобы теща, принимавшая участие в воспитании внуков, не роптала, он решил отправить ее вместе с ними – снять ей апартаменты. Во-первых, дети будут под присмотром, а во-вторых, руки свободнее. Он, ни словом не упомянув Наташины проблемы, тут же оповестил о грядущей поездке всех ее участников и приказал референту заняться соответствующими переговорами и визами.
* * *Настина мать работала бухгалтером в автосервисе и каждый год в июле проводила на работе три выходных подряд, потому что сдавала полугодовой отчет. Настя подумала, что и на предприятии покойного мужа в июле бухгалтерия работает по выходным, тогда как командный состав, напротив, где-нибудь загорает.
Вот в субботу-то она и заявилась в офис. На стоянке сто яли только «дэу», «хундай» да пара «Жигулей». Это означало, что никого мало-мальски заинтересованного в том, чтобы препятствовать Насте в получении информации, не было. Настя оделась в темное, как можно скромнее и как можно дороже, увешалась золотом, взяла с собой Асет, а младенцев оставила на попечение деда. Настя пребывала в роли убитой горем вдовы, охранник помнил ее, так как присутствовал на похоронах, и пропустил без звука. Настя не знала, где находится бухгалтерия, но спрашивать у охранника не стала. В коридоре ей попалась навстречу какая-то женщина. Увидев Настю и Асет, она почти всхлипнула. «Видимо, уважала Руслана», – подумала Настя.
– Вы не проводите нас в бухгалтерию? – попросила Настя.
– Да, конечно, пожалуйста.
И женщина провела Настю по коридорам до самой двери с надписью «Бухгалтерия».
Настя вошла без стука и скромно остановилась у двери. Ей тут же предложили помощь, здесь ее тоже узнали. Настя достала записную книжку и прочитала название документов, которые ей были необходимы.
Самая старшая из сидевших за столами женщин объяснила самой молодой, что и как надо сделать, а сама предложила Насте стул и чаю. Настя приняла оба предложения. И тогда, почуяв, что Настя не та высокомерная особа, которая, задрав нос, проходила мимо них во время корпоративных вечеринок, а нормальная многодетная и несчастная баба, женщины расслабились. Ее забросали вопросами о детях, они слышали про преждевременные роды. Настя смиренно отвечала. Ей давали советы, как успокаивать дурно спящих младенцев, восхищались красивой и молчаливой Асет и так далее.
О Настиных трудностях с получением наследства они, естественно, ничего не знали. Вскоре ксерокопии нужных документов были готовы. Настя искренне поблагодарила женщин за помощь и отправилась восвояси.
Когда она ушла, тетки еще немного посудачили о ее нелегкой судьбе, сошлись во мнении, что жалко девку, видать, хорошая. Ну, да еще молодая, может, и найдет кого, хотя кто возьмет с тремя детьми. Таких нынче днем с огнем не сыщешь. К понедельнику эпизод был счастливо забыт.
* * *У Оли, как всегда, работал телевизор. Показывали передачу из жизни знаменитостей.
– Неужели тебе это интересно? – спросила Юля у Люси.
– Да, мне интересно.
– И что конкретно тебе интересно?
– Например, почему умница-красавица Дуня Смирнова не выщипывает своих смешных бровей, носит уродующую ее лицо прическу и вообще в свои тридцать с небольшим выглядит как старая тетка. Ну не любит она гламур, ну презирает его. Но все-таки между гламуром и стилем «незамужняя сельская учительница времен освоения целины» существует некоторая дистанция, на которой можно найти точку для остановки. Неужели она так любит Толстую, что стремится на экране выглядеть старше и нелепее той, чтобы Татьяне не было обидно? Ну, глядя на Толстую, понятно, что в прошлом она была интересной женщиной. Если не красота там была, то по крайней мере известная всем графская порода, какой-никакой аристократизм, фамильные черты – пучеглазость, тучность, высокомерие… А у Дуни – никакого блестящего прошлого, всегда выглядела как обсос. Совковая богема. А еще мне интересно, почему никто не видит, что за тщательно оштукатуренным фасадом Ренаты Литвиновой прячется худший вариант агрессивной пэтэушной пустоты. Или видят, но по какой-то загадочной причине скрывают это. Может, они думают, что, раз почувствовала в ней что-то великая Кира Муратова, значит, так оно и есть. Но и на старуху бывает проруха. Кира тоже могла ошибаться. Или продвинула ее из-за личной привязанности.
– Порочная страсть? – засомневалась Настя.
– Не знаю, не знаю.
– Но какая у Ренаты подтяжка! Просто чудо. Надо узнать, у кого она делала.
– Зато кино у Ренаты фиговое, – вставила Оля.
– А ты видела хоть один хороший российский фильм, не считая «Броненосца „Потемкина“», конечно?
– «Броненосец „Потемкин“» – это про что? – спросила Настя.
– Про революцию 1905 года.
– Исторический? А кто снял?
– Эйзенштейн.
– Что-то я такого не знаю.
– А он умер.
– Давно?
– Лет шестьдесят тому назад.
– Ты прикалываешься надо мной? Я думала, новый фильм.
– А почему современные русские фильмы плохие? – поинтересовалась Оля.
– Помнишь, мы говорили про моду, что там есть художники, а есть портные? – спросила Люся.
– Что-то такое помню.
– Вот и кино бывает коммерческое, а бывает независимое, или арт-хаусное, или… Короче, коммерческое кино – как хорошо сшитое платье. Сшито по готовому лекалу, но добротно и красиво. Чего ждешь, то и получаешь. А независимое, или арт-хаусное, кино – как бельгийские дизайнеры. Выражает некую художественную идею. Спорную, оригинальную, без готового лекала. Может, гениально, а может, чушь собачья. Одна половина зрителей считает, что говно, а другая – что шедевр. Наши киношники все как на подбор метят в гении, поэтому хотят воплощать оригинальные художественные идеи. Но за их идеи зрители денег не платят. Зрители не хотят грузиться, вникать в чьи-то доморощенные бездарные идеи, а хотят отдыхать. Их капитализм работать заставил, они устают, нуждаются в расслаблении. Им надо, чтобы все было как полагается: он и она встретились, между ними возникает симпатия, потом они знакомятся поближе, и начинается любовь, потом оказывается, что их счастье невозможно, потому что он сволочь, а она дура, но потом любовь побеждает сволочизм и дурость, они женятся. Хеппи-энд, ура!
Или, если это боевик, то от кадра к кадру белая майка героя становится все более грязной и рваной. Сначала он мочит маленьких и слабеньких злодеев, потом выходят злодеи покрупнее, потом сразу десяток, потом женщина-воин, потом монстр, и последним – самый главный злодей, мозговой центр всех злецов. От майки осталось только нечто похожее на лифчик от бикини, герой весь изранен, но мужественно улыбается и обнимает спасенную жену или дочь, в зависимости от того, папик он уже или еще просто самец. Хеппи-энд, ура!
Если ужастик, то сначала расчленяют беспомощную блондинку, потом ее парня, потом невротика, потом ботаника, потом стерву, потом качка, и остается только смекалистая брюнетка с высоким коэффициентом обучаемости, которая сама рубит злодея на куски. Хеппиэнд, ура! И так далее.
Делай фильмы по этим лекалам – и будешь в шоколаде.
Но для наших киношников это западло. Унизительно. Они же все гении. Да и еще заминка в том, что нужны очень талантливые сценаристы, чтобы на этом распаханном жанровом поле отыскать хоть крупицу нового, не показанного раньше. А сценаристов никто не ищет, потому что такую халяву, как сценарий, принято отдавать какому-нибудь знакомому или родственнику. А талантливых среди них нет, ку-ку. Или нужны суперспецэффекты, которые стоят больших денег. А денег жалко. Хочется вложить поменьше, а срубить побольше.
Получается некий уродливый гибрид коммерческого и а вторского кино, от которого всех тошнит. Хорошо, если оператор попадется не совсем пропащий и покажет хоть какие-то красивые картинки. А так, говорить не о чем. Что ни гора, то рождает мышь. А дураки продюсеры вкладывают в это говно деньги и дают пафосные интервью на кинофестивалях. Поэтому они и заработать толком не могут. Вон старик Кончаловский и тот стал майонез выпускать. Не кормит кино в нашей стране.
![Сергей Зайцев - Мой алкоголизм [самоучитель отказа от алкоголя]](/uploads/posts/books/201456/201456.jpg)