Наталья Милявская - Адреналин
– Не надо никуда ехать! Савельев жив, а значит, нам ничего не угрожает! – тормошит его Андрей.
– Откуда ты знаешь, что он жив? – спрашиваю я. – Факты где?
– Факты я видел вот этими глазами! – театрально тычет себя двумя пальцами в глазницы Андрей. – Напротив их офиса есть замечательная кафешка. Я там устроил себе резиденцию. Вон, полные карманы карт со скидками. Так вот! Два дня возле офиса вертелась какая-то мелочь: клиенты, видимо, партнеры… Не знаю. А сегодня утром, вернее, ближе к полудню, я сижу себе, пью кофе, смотрю на улицу и вдруг меня просто током ударило – к офису подруливает савельевский «бентли»! Прикиньте! А за ним – «мерседес» с охраной. Каково?
– «Бентли» еще ничего не значит! – парирует Леха. – Подумаешь, «бентли»! Машина наверняка на балансе банка, на ней теперь исполняющий обязанности генерального директора ездит, или кто у них там рулит ситуацией после Савельева.
– Да нет! Нет же! – машет руками Андрей. – Дослушай до конца! Я, когда машины увидел, бросил все, выскочил на улицу, подошел как можно ближе… Ну там ларек рядом, с газетами, я типа журнал хотел купить. Так вот! Из «Бентли» вышел сам Артем Савельев! Живой и здоровый! Целый и невредимый. И пошел себе в банк! И охрана за ним! А водила Савельева, тот самый мужик с усами, остался сидеть в тачке. Вот так!
– Не может быть! – говорю я. – Не может быть…
У меня странное ощущение, что все, что происходит сейчас, – это просто мой пьяный бред. Влезший по трубе Андрей. Его рассказы про Савельева. Гора апельсиновой кожуры, которую мы складываем посередине, на полу, ровной горкой. А что, если я наконец-то допилась до белой горячки?
– Может! – говорит Андрей и отправляет в рот последний ломтик последнего апельсина. – Савельев жив, и нам надо понять, что происходит и что делать дальше.
Леха встает с пола, зажигает огонь под чайником, делает пару кругов по кухне, хмурится, проводит ладонью по лысой голове.
– Тебе, кстати, идет! – иронизирует Андрюха. – С такой внешностью – прямая дорога в криминальные новости! Такой типаж! Смотрите на НТВ – маньяк зарезал старушку!..
– Не смешно, – отвечает Леха. – Слушай, а ты звонил нашим? Ну, Вадику, Маше? И, кстати, откуда ты знаешь этот адрес?
– Вадик вне зоны действия сети, Машка, разумеется, тоже. Ее заграничного номера я не знаю. Но я написал ей письмо – она как раз и выслала ваши адрес и телефон.
Эту информацию я ей сообщила в день ее отлета. К сожалению, приехать проводить в аэропорт не смогла – Леха решил, что это слишком рискованно.
– Маша поступила весьма необдуманно! – качает головой Леха. – Откуда она знает, что это именно ты ей послал письмо?
– Но я же отправил его со своего ящика! – удивляется Андрей.
– Если я включу в розетку паяльник и суну его тебе, к примеру, в ухо, через пять минут ты расскажешь мне не только все свои телефоны, адреса и пароли к электронным почтовым ящикам, но и родословную семьи до пятого колена! – взрывается Леха. – Что ж вы себя ведете как дети!
Андрей скисает. Мы с ним поднимаемся с пола и садимся на стулья. За окном солнце, видимо, зашло за высотки – свет уже не проникает сквозь шторы, и в квартире стало совсем темно. Леха включает свет.
– Я не подумал, – говорит Андрей виновато. – Я идиот!
– Ладно, кто из нас идиот, история покажет, – отвечаю я. – Вопрос другой: нужно еще раз удостовериться, что Савельев жив. И когда мы это узнаем, нужно будет понять, откуда у нас информация о его смерти.
– От Аркадьева, – говорит Леха. – Ведь это он звонил Вадиму и сообщил, что Савельев умер от сердечного приступа у него на даче.
– Зачем Аркадьеву водить нас за нос? – интересуется Андрей.
– Не знаю… – задумчиво отвечает Леха. – Предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Надо позвонить в банк. И все узнать! Только вот… где сейчас взять их телефон?.. В интернете!
– Все бы тебе в интернете искать! – смеется Андрей. Он лезет в карман и достает сложенный вчетверо цветной буклет. – Вот, я когда вокруг банка шлялся, пару раз к ним в холл заходил. Набрал буклетов – тут всякая информация про кредитование.
– С ума сойти! – качает головой Леха. – Ты у нас просто бог конспирации!
Я разбираю буклеты – и среди прочей, не нужной нам информации нахожу телефоны каких-то кредитных отделов. Хорошо бы, разумеется, иметь телефон приемной самого господина Савельева – но такую информацию на рекламных буклетах не печатают. К черту! Сейчас сойдет любой телефон.
– Который час? – спрашиваю я.
– Почти шесть вечера, – говорит Андрей.
Никогда не брала кредитов. Надеюсь, кредитный отдел работает до семи.
Я беру буклет и бросаюсь к телефону. Парни идут за мной. На том конце провода играет какая-то классика. Потом какая-то счастливая тетка сообщает, что «Норд-Вест – Банк» рад моему звонку и все, что мне нужно – дождаться ответа оператора.
– Алло! – наконец произносит приятный женский голос.
– Здравствуйте! – говорю я не менее официально. – Вас беспокоят из газеты «Новости столицы». Меня зовут Алевтина Арефьева, с кем из пресс-службы банка я могу пообщаться по поводу интервью Артема Савельева для нашей рубрики «Персона»?
Девушка на том конце трубки робеет.
– Пресс-службы Савельева? Простите, но это отдел по работе с клиентами. Мы не занимаемся… связями с общественностью.
– Почему не занимаетесь? Мне дали именно этот телефон! – удивляюсь я.
– Подождите минуточку, я вас переключу на секретаря, а она вам все объяснит, – сообщает моя невидимая собеседница.
Отлично!
Я улыбаюсь – и парни, вдохновленные моим оптимизмом, расслабленно усаживаются на надувную кровать.
Через пять минут, пообщавшись с секретарем, каким-то администратором приемной пресс-службы и непосредственно начальником департамента внешних связей (который, на удивление, оказался на месте), я выясняю самое главное – Артем Савельев действительно жив и здоров и в настоящий момент находится в Москве. Однако по поводу его интервью для выдуманной мной газеты мне смогут ответить только завтра – Савельев сам выбирает издания, с которыми ему хочется пообщаться.
– Большое спасибо! – радостно чирикаю я. – Завтра с утра я вам перезвоню!
Я кладу трубку. Леха и Андрей смотрят на меня выжидающе.
– Кажется, Савельев и не думал умирать, – говорю я.
– Вот! Вот! – хлопает себя по колену Андрей. – Я же говорил!
Леха берется за голову.
– То есть мы четыре с лишним недели играем в прятки, а за нами и не думают охотиться? – говорит он. – Не знаю, как вы, а я ничего не понимаю.
– Можно подумать, мы что-то понимаем! – восклицает, глянув на меня, Андрюха. – У вас чайник не выкипит?
Мы снова перемещаемся на кухню.
Все то время, пока Леха заваривает чай, режет принесенный Андреем лимон, досыпает в сахарницу сахар, ломает на куски шоколад, мы все осознаем происходящее. Однако логического объяснения этому происходящему, кажется, никто из нас найти не может.
– Надо позвонить Вадику! – говорю я. – Он последний общался с Аркадьевым. Может, он просто не так его понял? Предположим, у Савельева действительно был сердечный приступ и, возможно, даже клиническая смерть, а потом он очухался, подлечился и пошел себе спокойно на работу.
– Просто жития святых! – усмехается Леха. – И с чего ты думаешь, что мы дозвонимся до Вадика? Он сам сейчас где-нибудь за городом, с выключенным сотовым, трясется от страха.
Честно говоря, не представляю себе Вадика, трясущегося от страха.
– По крайней мере, можно попробовать, – возражаю я. – Думаю, если Савельев жив, мы можем отдернуть шторы и включить свои сотовые телефоны?
– И выпить за его здоровье! – улыбается Андрей и тянется к стоящей на столе бутылке.
Разумеется, Вадим не в доступе. Я пишу ему смс с просьбой немедленно мне перезвонить. Маша, конечно, тоже не в доступе – но так как осадное положение, кажется, снято, Леха решается выйти в интернет, подключившись через свой мобильный.
Пока мы пьем чай, Леха пишет Машке письмо, чтобы она срочно с нами связалась. Остальные подробности мы решили пока не сообщать. После того как письмо отправлено, нам остается только ждать ответа – либо от Маши, либо от Вадима.
Несмотря на то, что выяснилась вся правда про Савельева, вопросов у нас меньше не стало… И гнетущая тревога, которая отпустила нас всех после звонка в банк, снова вернулась, сгустилась сумерками за окном.
К восьми часам вечера мы опустошаем половину бутылки виски. Странно, но алкоголь на меня почти не действует. Или это просто очередная стадия опьянения?
Андрей, соскучившийся по общению с нами, трещит без умолку, рассказывая про свое житье в крохотном городке Болохове, в котором он провел три недели изгнания. Его рассказы неожиданно вызывают у меня приступы гомерического хохота. Это нервное, что ли? У Лешки, наоборот, серьезные глаза – видимо, в уме он пытается так и эдак сложить разрозненные фрагменты картинки под названием «Мнимая смерть Артема Савельева» и понять, кому выгодно водить нас за нос и держать в страхе.
