Франсуаза Малле-Жорис - Дикки-Король
— Но ведь приходится обеспечивать поставки, отец! — ответила немного раздосадованная Роза.
Никто в Сен-Ноне не понимает, почему отец выбрал именно ее. По мнению большинства, у нее нет никакого особого «дара». А может быть, именно в этом и дело? В группе духовного поиска «Дети счастья» немало таких загадок.
— Мы не заводом управляем, детка. Мы руководим группой внутреннего обновления, — отвечает отец Поль так многозначительно, что Розе сразу же открывается вся бездна ее вины. Ну ничего, не сегодня-завтра мы все наверстаем…
Эти забавлявшие отца Поля вечные скачки от похвалы к строгости, от глубокомыслия чуть ли не к пошлости приводили Розу в ужас. Она была серьезной, трудолюбивой девушкой, от природы черствой и не понимающей юмора, то есть самым подходящим материалом для проверки действенности (пользы?) его метода «холодных» и «горячих» душей…
Кабинет отца Поля, расположенный в главном строении замка, напоминал кабинет процветающего бизнесмена, решающего здесь свои дела и принимающего посетителей. У одного из окон — огромный письменный стол с двумя телефонами и кресло под стать габаритам хозяина. Обтянутые кожей папки; между окнами — книжный шкаф. Серьезные труды рядом с детективами и сборниками кроссвордов. Бывают дни, когда отец Поль в качестве интеллектуального упражнения вместо медитаций по «Упанишадам» рекомендует своим ученикам кроссворды… Никто так и не понял, в шутку или всерьез…
Почти у входа — большой коричневый диван в стиле «честерфилд», два кресла того же образца, низкий столик и обильно заставленный бар на колесиках. В углу, в полированном шкафу (который всегда беззастенчиво открыт), — телевизор. Рядом с ним — видеомагнитофон. Добросовестно играя роль «духовного пастыря», отец Поль с помощью Розы записывал на пленку все свои выступления по телевидению, чтобы отрабатывать дикцию, лексику и, если необходимо, внешний вид.
— Есть что-нибудь срочное?
— Граф жаловался…
— Вечно он на что-нибудь жалуется! Поискал бы таких постояльцев, которые заняли всю его громадину, да еще платят такие деньги!
— На следующей неделе комиссар Линарес пришлет к вам двух юношей: он хочет, чтобы вы позаботились о них.
— Опять наркоманы? Если так дальше пойдет, я установлю квоту. Как только их наберется слишком много, они же выйдут из-под контроля.
— Мне кажется, на сей раз это малолетние правонарушители. Драки на танцах, кражи в магазинах…
— Очень хорошо. Тут никаких проблем. Ты разместишь их в общей спальне, рядом с псарней. Сколько у нас еще кроватей?
— Пять, в лучшем случае шесть. Теперь, когда группа в полном составе… Да и зачем разрастаться?
— Да…
Отец Поль поглаживает бороду. Успех группы его радует и в то же время беспокоит. Не нужно обольщаться. В частности, очень щекотлива проблема налогов. Здесь ведь не Америка! Система временных «служащих» срабатывает потому, что лавок «Флора» только восемь. А если бы их были десятки… Понадобилась бы политическая поддержка, признание их метода перевоспитания… И опять же здесь не Америка, где у его друга Джима, муниципального советника, полная свобода действий. Именно там, в Лос-Анджелесе, у отца Поля и возникла идея о создании группы на здоровой финансовой основе — производстве готового платья, которым он всегда занимался. Но во Франции нет такого повального увлечения духовными проблемами, как в англосаксонских странах. Здесь к ним относятся с большим недоверием. Каких только слухов не распускают!
— Нужно продвигаться потихонечку… — еле слышно шепчет он. — Было бы идеально, если б граф отказался от северного крыла и сдал бы нам внаем все постройки… Мы могли бы принять еще пятьдесят-шестьдесят учеников… Во Франции на большее надеяться не приходится, если не хочешь привлечь внимания, чреватого нежелательными последствиями…
— А как дела с филиалом в Лос-Анджелесе? — с воодушевлением спрашивает Роза.
— Не безнадежно… не безнадежно. У меня там есть каналы… Я по-прежнему и прекрасных отношениях с его преподобием, но мы не во всем сходимся. Окружение другое, и, кроме того, оригинальность нашего поиска — моя слабость, я не хочу от него отказываться. А ты как считаешь?
Бесконечно счастливая, что с ней советуются, Роза преданно кивает. Пожалуй, даже слишком преданно. В группе ее называют служанкой кюре. Ей до сих пор ни разу не удалось внутренне раскрепоститься, она знает, что это ее недостаток, но в то же время гордится им. «Совсем запуталась!» — думает отец Поль, с жалостью глядя на нее.
— Это все?
— Три раза звонил мсье Боду. Просил, чтобы вы ему позвонили, когда вернетесь, и продиктовал список городов и отелей.
— Давай.
Он не попросил ее выйти. Значит, она останется. Так заведено. Покорность в любых обстоятельствах. Никакой инициативы и полное подчинение. Многим ученикам даже на первой ступени это без труда удается. Ей же нет. Постоянно приходится делать над собой усилие. Она недостойна второй ступени. Недостойна быть правой рукой отца Поля. Но даже само понятие достоинства, внушали ей, должно быть стерто из ее сознания. Не получается. Значит, в духовном смысле она еще на довольно низком уровне. Тонкое лицо Розы искажено гримасой невыносимой муки; отец Поль, набирая номер, знаком предлагает ей сесть.
— Да… Разумеется, можете рассчитывать… О! Я могу без них обойтись… Сто франков в день — это негусто… А с налогами как?.. Только чтобы доставить вам удовольствие, мой друг, ведь прибыль… Это не проблема, будут ночевать в автобусе… Все-таки надо решить вопрос о рекламе одежды, ведь я же делаю вам хороший подарок… да, да, за такую цену — это подарок!
Когда Роза слышит, как отец Поль обсуждает денежные дела — и бог свидетель, она его не осуждает, поскольку сама ведет счета, знает, каковы траты в замке, правда, ей неизвестно, какие доходы приносят лавки и уличная продажа, которая не указана в налоговой декларации… — когда она слышит эти разговоры, ей невольно представляется, как отец Поль из-под полы торгует галстуками, спрятанными в зонтике. Ну так что же из того? Просили же когда-то монахи милостыню? А мудрецы-индусы со своей миской?
— Со временем можно подумать и о сценическом костюме… потрясающая реклама… ну нет, «Дети счастья» здесь ни при чем. Все пойдет под знаком «Флоры»… но я знаю, знаю предрассудки людей… Я могу показать вам роскошные модели…
Зачем ему понадобилось ее присутствие при этом разговоре? Конечно, для укрепления репутации группы нужно, чтобы солидные люди проявляли к ней интерес и даже оказывали покровительство, она это понимает. Но отсюда до сделок с каким то певцом… да еще таким певцом! Народные массы его боготворят, но мы-то избранные, отец только что говорил…
— Роза, поедут тридцать человек. Ты и Никола — руководители группы, выберете пятнадцать парней посильнее, вроде Фитца, Жака Мерля, малыша Макса и с десяток миловидных девушек, понятно? У нас ведь наберется с десяток хорошеньких девушек? Хорошо. Завтра утром с туалетными принадлежностями и сменой одежды на несколько недель все должны сесть в автобус и присоединиться к труппе Дикки Руа в Дине. Не пропускайте ни одного концерта. Парни будут выгонять нарушителей спокойствия, если таковые окажутся. Вся группа должна выучить несколько песен из репертуара и демонстрировать бурный восторг. Посещение концертов бесплатно, по дружеской договоренности и с моего разрешения.
Роза открыла было рот, чтобы что-то сказать.
— Если у кого-нибудь из членов группы возникнут сомнения… скажем, культурного, интеллектуального… или морального плана, кто знает… ты возьмешь их на заметку. Эксперимент будет своего рода тестом.
Роза закрывает рот.
Это была борьба. Борьба между доктором и Алексом. Нет, Поль не должен встать между ним, Роже и Дикки в тот самый момент, когда начинает зарождаться доверие, дружба… «Когда я могу оказать на него влияние, которое, может быть, спасет его…»
Но Алекс (подкупленный, несомненно!) бился за «Флору» и присутствие «Детей счастья».
— Послушай, Дикки, нельзя же запретить этим малышам сопровождать турне, коль скоро они в таком восторге от того, что ты делаешь. Особенно в этот момент…
— В какой? — оживился Дикки.
Он цеплялся за каждое слово, что было ему не свойственно. В полдень выпивал. Был бледен, раздражен или ни с того ни с сего впадал и эйфорию, капризничал… Должно быть, снова начал что то принимать, но что?.. «Но я же слежу за Дейвом», — подумал расстроенный Алекс. «Может быть, Роже уступает ему и дает слишком много возбуждающих средств…» Долгое время Алекс старался не замечать, что вот уже год или два, а по сути, с того вечера, как он сорвался (по двести, двести тридцать концертов ежегодно, и так на протяжении почти четырех лет), Дикки держался на амфетаминах. Знаете, что такое амфетамины? Ничуть не страшнее кофе, если умело их дозировать. Разумеется, для сип… Но когда надо, то надо. Ведь сколько лет вкалывали как каторжные. А нервозность Дикки? Может быть, так пагубно сказалось злоупотребление лекарствами?
