Ник Сполдинг - Любовь... с двух сторон
Конечно, упиваться жалостью к себе — занятие недостойное, но совладать с собой я никак не могла. Несколько писем по поводу и пять поздравительных открыток, обнаруженные на коврике под дверью, слегка подняли настроение.
Я все-таки надеялась на весточку от Джейми Ньюмана. И напрасно. Что ж, ничего удивительного.
Когда подошла к магазину, там уже дожидались двое оптовиков. Сердце ушло в пятки, когда в одном из них я узнала Мартина, который так страстно ласкал собственные соски.
На физиономии его было написано, что он все еще ощущает себя жертвой сексуального шантажа и что ему очень не хотелось тащиться сюда.
— Доброе утро, джентльмены, — сказала я, отпирая магазин, — простите, что немного опоздала.
Вообще-то я нисколько не жалела, что задержалась. Позвонил Тим с французского лыжного курорта — пожелать всего самого хорошего. Ради общения с настоящим другом можно было и задержаться.
— Это не беда, — приветливым голосом ответил Амир, симпатичный высокий парень, с которым я сотрудничала уже несколько месяцев, наш главный поставщик. Мартин демонстративно промолчал. Когда мы вошли внутрь, я сразу предложила им кофе, и мы приступили к обсуждению. А покупателями занялась появившаяся вскоре Тилли.
Терпеть не могу все эти деловые пикировки. Торгаш из меня никакой. Это бесконечное копание в бумагах, доскональные проверки каждой позиции вызывают у меня рвотный рефлекс. Я убедилась, что обида на меня из-за того летнего недоразумения никуда не делась. Только приблизимся к договоренности о ценах на год, Мартин начинает: то ему суммы платежей малы, то размеры заказов слишком велики. Даже Амир стал в какой-то момент выразительно округлять глаза.
А я жутко злилась. На себя не меньше, чем на этого горе-соблазнителя. Мартин напомнил мне, как Джейми не побоялся меня защитить, что в свою очередь напомнило о моей тупости в истории с Майком. Когда Амир отошел в туалет, я решила пресечь это безобразие. Ни к чему мне вся эта нервотрепка, а в перспективе — язва желудка.
— Послушай, Мартин, — прошипела я, как только Амир отошел подальше. — Может, хватит, а? Я забыла все, и тебе пора уже. Прекрати цепляться.
— Заткнись, сучка, — прошипел он в ответ. — Я несколько дней говорить не мог нормально, сипел, после того как твой дружок вцепился мне в горло.
— Наверное, тебе не следовало приставать ко мне.
— А ничего такого и не было. Докажи, — ухмыльнулся он.
Мартин намеревался и дальше вредничать, чтобы отомстить мне. Надо было срочно его припугнуть.
— Ну вот что… Если не перестанешь пакостить, я расскажу твоему боссу, что ты вытворял тогда. Хоть с доказательствами, хоть без, сам факт обсуждения в нашей торговой тусовке твоих подвигов вряд ли его порадует. Теперь про дружка. Он полицейский. И всегда готов поучить вежливости хулиганье. Этот парень коп по призванию.
Мартин вытаращил глаза.
— Усек? Шевели мозгами. Или их хватает только на то, чтобы теребить свои обожаемые соски?
Блеф оказался удачным. Мартин побелел.
— Не надо к боссу, очень тебя прошу — он озвереет. А жена вообще убьет, если узнает.
— Жена? Так ты еще и женат?
Сообразив, что прокололся, Мартин побелел еще сильнее. Но вообще-то я не особо удивилась. Такие шустрые любители оттянуться обычно наличие жен не афишируют.
— Что с тобой, Мартин? — поинтересовался вернувшийся Амир. — Бледный какой-то.
— Наверное, съел чего-нибудь, — промямлил Мартин.
Значит, правильно я все просчитала. Приятно понаблюдать за тем, как самонадеянный кобелина, поджав хвост, превращается в трусишку. Жаль, негде было раздобыть телефон жены. Долгая беседа с анонимной доброжелательницей, возможно, спасла бы ее от многолетних страданий. И от отстойного дрыганья ее милого плясуна.
Переговоры завершились довольно выгодными для меня сделками, и я с удовольствием проводила гостей к выходу. Амир оставил целую коробку рекламных образцов шоколадок, которые я вручала потом покупателям. К половине шестого жутко вымоталась, и мы с Тилли засобиралась домой.
— Гульнешь вечером? — спросила она, когда мы заперли магазин.
Тилли подарила мне чудесную открытку и купон на распродажу в магазин косметики «Боди шоп», где я намеревалась подлечить свою израненную душу, накупив гору баночек и флакончиков.
— Сегодня нет. В воскресенье с друзьями сходим куда-нибудь поесть карри.
— Жаль. Рожденье прикольнее отмечать день в день, без переносов.
Она погладила меня по плечу.
— Ну не грусти. Хорошего тебе вечера.
Дожила ты, Лора. Восемнадцатилетняя девчонка пожалела тебя, старушку.
— И тебе хорошего вечера, Тилли, — ответила я, изобразив бодрую беспечность.
Дорога домой лишь усилила хандру. Из-за сильного дождя на трассе произошла авария, потому с полчаса я еле-еле тащилась — достаточно, чтобы всласть погрустить об очередной вехе, приближающей роковую цифру «тридцать».
Когда подкатила к дому, была уже практически на грани истерики. Понимаешь, мама, отмечать двадцать девять любой девушке не в радость.
Ключи все время выскальзывали из мокрых от дождя пальцев, долго не могла попасть в скважину, вся промокла. И вдруг дверь сама распахнулась.
— Спасибо, Чарли, — благодарно пробормотала я. — Понимаешь, никак не могла…
Подняв глаза, я увидела… Джейми Ньюмана. Он легонько махнул мне рукой.
— Привет.
Я забыла про дождь.
— Что ты тут делаешь?.. Где Чарли?
— Ушла. По моей просьбе.
Выглянув наружу, где было темно и очень мокро, сказал:
— Может, все-таки зайдешь? А то промокнешь.
Надо сказать, порог я переступила не без опаски. Джейми захлопнул дверь. Лицо у него было напряженным.
— И все-таки… что ты тут делаешь?
— Ну-у… у тебя сегодня день рождения, и я подумал… Что ж ты стоишь, проходи в гостиную…
— Ладно, — сказала я, совершенно растерявшись. Я впервые видела Джейми после нашего расставания. Почему-то возникло ощущение, будто мы поменялись ролями (в смысле половой принадлежности) и сейчас он ошарашит меня новостью о своей беременности.
Я вошла следом за ним в гостиную, и у меня в буквальном смысле отвисла челюсть. Гостиная превратилась в… кусочек Италии. Железный столик, какие бывают в уличных кафе. И зонт над ним тоже имелся. На столике два бокала и бутылка пино Гриджио. Одна из стен закрыта фотографической фреской. Фото римской площади — пьяцца Навона. Огромное, примерно семи футов в высоту и семи футов в ширину. Многие считают её самой красивой из римских площадей.
У другой стены — низенький вазон с четырьмя виноградными лозами, источающими аромат свежих листьев. Из стереодинамиков лилась мелодия из тех, что звучат обычно в итальянских бистро. По-моему, это был Дин Мартин.
— Понимаю, что не удалось обойтись без штампов, — сказал Джейми, отодвигая для меня стул, — возможно, лозы — это уже лишнее. — Он окинул растения критическим взглядом. — Возможно… но все равно… С днем рождения, Лора!
Я села, все еще с разинутым ртом.
— И еще я нанял повара, потому что… ну, сама знаешь почему. Он угостит нас пиццей… а чем же еще? — он налил мне вина.
— Зачем ты все это сделал? — спросила я потерянно.
— У тебя день рождения!
— Но я шлюха. Так ты меня назвал. — Не могла не напомнить об этом.
— Назвал, было дело. Съехал с катушек. Крышу снесло. Прости меня.
— Зачем ты все это сделал? — снова спросила я, как заевшая пластинка. Все еще не могла прийти в себя.
— Помнишь, ты рассказывала мне о вашей с мамой поездке в Италию? На твой двадцать первый день рождения? — Он ткнул пальцем в сторону огромного фотоизображения. — Я знаю, что этих дней повторить нельзя, но ты сказала, что это были самые лучшие выходные в твоей жизни, ну вот…
Глаза защипало от слез. Надо же, запомнил.
В комнату вошел толстяк в белом фартуке. Еще до того, как он заговорил, я знала, что сейчас услышу сильный итальянский акцент.
— Пицца готова, сэр! — сообщил он Джейми и тут увидел меня. — Очень-очень рад, приветствую вас, мисс Лора! — Широко улыбнулся он.
— Спасибо, Джорджио, — поблагодарил Джейми, наполняя и свой бокал. Потом обернулся ко мне: — Есть хочешь?
— Да, поела бы.
— Вот и чудесно. Я знаю, ты не любишь, когда много специй. Поэтому заказал «четыре сезона».
Джорджио принес с кухни две румяные пиццы. Я посмотрела на них, на Джейми, потом оглядела комнату.
— И сколько же все это стоило? — спросила я, не придумав ничего лучшего.
Джейми улыбнулся.
— Ешь давай!
Только когда нежнейшая пицца была почти доедена и выпит второй бокал восхитительного вина, мозг мой соизволил включиться.
— Спасибо тебе, Джейми. Так вкусно и так красиво.
— Рад, что тебе понравилось.
— Не понимаю, как тебе удалось запомнить тот разговор про наше с мамой путешествие.
