Джеффри Арчер - 36 рассказов
Скорая помощь прибыла через двадцать минут, но к тому моменту Пэт уже скончался от сердечного приступа, спровоцированного астматическим удушьем.
Мистер Леви ничего не предпринимал, пока банк Пэта не подтвердил, что страховая компания предъявила к оплате чек на сумму 1100 долларов.
Через девятнадцать месяцев сестра Пэта Руфь получила от компании «Женева лайф» платеж на сумму в один миллион долларов, но перед этим ей и «Леви, Голдберг и Леви» пришлось выдержать долгий бой в суде.
В итоге присяжные признали, что смерть произошла от естественных причин, и в момент смерти страховка уже действовала.
Так что Марвину Робаку было о чем жалеть.
Первое чудо
Завтра наступит первый год новой эры, но никто не сказал ему об этом.
А если бы и сказал, он не понял бы, поскольку считал, что наступает сорок третий год правления императора. Кроме того, у него на уме были мысли и поважнее.
Его мать все еще сердилась на него, но, надо признаться, он действительно вел себя плохо в тот день, даже для тринадцатилетнего. Он не хотел ронять кувшин, когда мать послала его за водой к колодцу. Он пытался объяснить ей, что не виноват в том, что споткнулся о камень, хотя именно это и было правдой. Но он не сказал ей, что случилось это тогда, когда он погнался за бродячей собакой. А гранат? Разве ему сказали, что это — последний и что отец очень их любит?
Юный римлянин с ужасом ждал возвращения отца, боясь оказаться выпоротым еще раз. Он помнил последнюю порку: тогда боль еще несколько дней напоминала о себе каждый раз, когда он пытался сесть, а тонкие красные полосы на коже исчезли только через три недели.
Он сидел на подоконнике в своей комнате и думал о том, каким образом мог бы восстановить расположение матери. Он облил маслом свою тунику, и мать выгнала его с кухни.
— Иди поиграй на улице, — бросила она ему, но играть на улице совсем не весело, когда ты один. А отец запретил ему водиться с местными мальчишками.
Как он ненавидел этот грубый край! Если бы он только мог вернуться домой, к своим друзьям, ему было бы чем заняться. Что ж, пройдет всего три недели, и он…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась мать, одетая в тонкую черную накидку, которую так любили здешние женщины. Надев ее в первый раз, она сказала мужу, что это единственный способ спрятаться от жары. Он недовольно заворчал, и теперь она каждый вечер переодевалась в римскую одежду перед его возвращением.
— Почему ты не можешь заняться чем-нибудь полезным? — спросила мать, обращаясь к угрюмой фигуре сына.
— Я просто…
— Опять размечтался, как обычно. Что ж, пора возвращаться к житейским будням. Я хочу, чтобы ты пошел в деревню и купил кое-что из еды.
— Да, мама, я уже бегу, — сказал мальчик. Он соскочил с подоконника и побежал к двери.
— Подожди же, пока я не сказала тебе, что надо купить.
— Извини, мама. — Он резко остановился.
— А теперь слушай, и слушай внимательно, — начала она, загибая пальцы. — Мне нужна курица, немного изюма, инжира, фиников и… а, да, два граната.
Лицо мальчика покраснело при упоминании о гранате. Он уткнулся глазами в каменный пол, потому что рассчитывал, что мать забудет. Мать опустила руку в кожаный кошелек, свисавший с пояса, и вынула оттуда две мелкие монеты. Но перед тем как отдать их мальчику, потребовала, чтобы он повторил все, что надо купить.
— Курица, немного изюма, инжира, фиников и два граната, — повторил он так, будто это был стих из модного поэта Вергилия.
— И смотри, чтобы тебя не обманули со сдачей, — добавила она. — Не забывай, что здешний народ — мошенники поголовно.
— Да, мама… — замялся мальчик, не решаясь попросить.
— Если ты ничего не забудешь и не ошибешься со сдачей, я не скажу отцу про разбитый кувшин и про съеденный гранат.
Мальчик улыбнулся и, зажав в кулаке две серебряные монеты, выбежал со двора к воротам римского поселения.
Часовой у ворот сдвинул в сторону деревянный засов и открыл массивную створку. Мальчишка выскочил наружу и улыбнулся ему в ответ.
— Я слышал, у тебя опять неприятности, — прокричал часовой ему вслед.
— Нет, на этот раз — нет, — ответил мальчик. — На сей раз все обойдется.
Он весело помахал рукой солдату и быстрым шагом пошел по дороге в деревню, читая стихи из «Энеиды» Вергилия, которые напоминали ему о доме. Он шел посередине пыльной извилистой тропинки, которую местное население осмеливалось называть дорогой. Ему показалось, что половину времени, которое занял у него путь, он вытряхивал из сандалий мелкие камешки. Если отец пробудет тут достаточно долгое время, он сделает необходимые преобразования, и тогда здесь пройдет настоящая дорога, прямая и широкая настолько, что на ней смогут разъехаться две колесницы.
А мать сможет избавиться от лишних рабынь. Ни одна из них не умела накрывать на стол и даже приготовить еду так, чтобы она была по крайней мере чистой. С тех пор как они поселились в Иудее, мальчику впервые довелось увидеть мать на кухне. Он был уверен, что это будет и в последний раз. Скорей бы отец закончил выполнение возложенного на него поручения, и тогда они вернутся в Рим.
За прошедший год он многое узнал и был теперь уверен в одном: когда он вырастет, то ни за что не станет сборщиком податей или переписчиком населения.
Деревня, куда его отправила мать, находилась в нескольких стадиях от римского поселения, а вечернее солнце освещало ему путь. Солнце было большим и темно-красным, как туника отца, оно светило еще достаточно жарко, мальчик вспотел и захотел пить. Возможно, у него останется сдача и ему хватит на лишний гранат. Он не мог дождаться дня, когда сможет вернуться домой и показать своим друзьям, какие бывают огромные гранаты в этой варварской земле. Его лучший друг Марк, возможно, уже видел такой большой плод, поскольку его отец командовал целой армией в Малой Азии, но остальные ребята будут удивлены.
Когда он добрался до деревни, то увидел узкие извилистые улочки, бежавшие вдоль домов. Они были наполнены народом. Люди изо всех окрестных мест собрались здесь по приказу его отца, чтобы быть переписанными. После этого каждому будет назначен налог в соответствии с его положением. Свою власть его отец получил из рук самого императора, и, когда мальчику исполнится шестнадцать, он тоже будет служить императору. Марк хотел быть солдатом и завоевать оставшийся мир, а он больше интересовался правом и распространением обычаев своей страны среди варваров, которые живут в чужих землях.
— Я завоюю их, — сказал Марк, — и тогда ты сможешь ими управлять.
— Разумное разделение труда между умом и силой, — ответил он. Но его друг не оценил эти слова и окунул его в ближайший фонтан.
Мальчик прибавил шагу. Он знал, что ему надо вернуться в поселок до того, как солнце скроется за холмами. Отец много раз говорил ему, что нужно встречать закат, запершись за стенами. Он говорил сыну, что днем никто не посмеет причинить ему вред, но, как только стемнеет, может случиться все что угодно. Мальчик знал, что его отец не пользуется любовью местного населения, но он не обращал внимания на плебеев. (Это Марк научил его относиться ко всем чужестранцам как к плебеям.)
Дойдя до рынка, мальчик начал искать то, что просила купить мать. Он не может ошибиться на этот раз, иначе все закончится поркой. Он проворно побежал по торговым рядам, внимательно рассматривая выложенный товар. Местный народ внимательно приглядывался к белокожему мальчику с черными вьющимися волосами и прямым носом. Он не страдал от болезней и слабого здоровья, как большинство из них. Многие опускали глаза, когда видели его, ведь он прибыл из страны нынешних правителей. Мальчика такие мысли не занимали, и он скользил взглядом по морщинистой коже торговцев, опаленной солнцем. «Лишнее солнце вредит, оно делает человека старше своих лет», — так ему сказал его наставник.
В последней лавке мальчик увидел старуху, торговавшуюся за особенную толстую живую курицу. Он подошел к ней и, увидев его, она в страхе убежала, забыв про птицу. Он посмотрел в глаза хозяина лавки, отказываясь торговаться с крестьянином, затем показал пальцем на птицу и дал торговцу динарий. Торговец укусил серебряную монету, затем уставился на изображение Августа, правителя половины известного мира. (Когда наставник рассказывал на уроке истории о достижениях императора, мальчик, помнится, сказал: «Учитель, я надеюсь, что цезарь не завоюет весь мир, пока у меня не появится возможность присоединиться к нему».)
— Живее, живее. У меня еще много дел, — поторопил торговца мальчик, пытаясь подражать голосу отца.
Лавочник ничего не ответил, поскольку не понимал того, что говорит мальчик. Но он твердо знал, что никогда не надо злить оккупантов. Он крепко взял курицу за шею, вытащил из-за пояса нож и одним движением отсек ей голову, а затем передал истекающую кровью птицу мальчику вместе с несколькими местными монетами, на которых было вычеканено изображение человека, которого его отец часто называл «бесполезным Иродом». Мальчик продолжал держать руку ладонью кверху, и лавочник все клал и клал в нее бронзовые таланты, пока они не кончились.
