Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)
— Я просто хотел сказать, что с цветком все в порядке. И по-моему, он вот-вот распустится.
— Отлично, — говорит фетиш-королева.
— Я принес тебе выпить.
— Спасибо.
— И те таблетки, что ты просила.
— Спасибо.
Он рассчитывает на продолжение и ждет.
— Я скоро приду за цветком, — наконец, произносит Лучистый Цветок и жестом просит его уйти.
Он в расстройстве уходит и сталкивается с престарелой парочкой в кожаных купальниках. У мужика изо рта торчит кляп, женщина вытаскивает его, и они любовно присаживаются выкурить косячок. Они предлагают Лучистому Цветку, и она не отказывается. Докурив, женщина снова аккуратно вставляет кляп на место, и они радостно удаляются.
— Милая пара, — говорит Лучистый Цветок. — Работают в библиотеке.
Уже почти полночь. Скоро наступит новое тысячелетие. Кто-то доносит Лучистому цветку, что прибыла Венера Прекрасная. Лучистый Цветок не реагирует.
— Как она выглядит? — спрашиваю я.
— Как богиня, — отвечают мне.
— Ничего лучше не придумали, — бурчит Лучистый Цветок. — Меня тошнит от этого слова.
Похоже, пора уходить из туалета. Уже почти полночь. Надеюсь, никто не станет приставать с поцелуями. Ненавижу, когда меня целуют незнакомые люди.
— Ты идешь?
Лучистый Цветок Божественных Небес не двигается. Кажется, она вообще меня не слышит. Бледное лицо ее застыло без выражения. Постепенно на нем проявляются признаки беспокойства. Она закрывает лицо руками. Я уже знаю, что сейчас ее опять начнет мучить вопрос, существует ли она на самом деле.
Вдруг она отдергивает руку и с удивлением рассматривает ее. Лучистый Цветок обычно носила кольца в своих длинных ногтях, но перестала, когда это вошло в моду.
Мы входим в основной зал. С Лучистым Цветком Божественных Небес вот-вот случится приступ отчаяния, который она обычно называет ударом судьбы.
У Лучистого Цветка много друзей и еще больше поклонников, все они громко приветствуют ее, заглушая музыку. Она почти не замечает их, но быстро хватает из протянутых рук бутылки с пивом и выпивает их одну за другой. Лучистый Цветок может пить пиво, курить траву и сигареты, при этом почти ничего не есть и оставаться стройной. Толпа пред ней расступается и мы видим Венеру Прекрасную, которая с комфортом устроилась на коленях императора Нерона. Ее окружают бесчисленные поклонники. Прямо рядом с ней стоит молодой человек в совершенно новых кожаных джинсах и блестящем пластиковом жилете. Кого-то он мне напоминает, не могу вспомнить. Такой самодовольный, может, это оттого, что он рад оказаться подле Венеры Прекрасной, которая без сомнения очень и очень хороша собой. У нее большие темные глаза и густые, черные, как смоль, волосы. На часах у меня без четверти двенадцать. Каждый Новый год я думаю одно и то же: лучше бы мне остаться дома и читать книжку. Лучистый цветок божественных небес с дружеским приветствием протягивает Венере Прекрасной свою руку. Венера не обращает на нее никакого внимания.
— Ты, наверное, та девушка с мороженым? — говорит она.
Я замечаю среди присутствующих Крэга Повелителя Планет, бывшего любовника Лучистого Цветка. Мускулы у него, как пушечные ядра, а огромный воротник ощетинился шипами. И тут я узнаю этого молодого человека рядом с Венерой. Это же Гэмин. Так он переметнулся к врагам. Видимо, это из-за ревности. Теперь он с ненавистью сверлит ее глазами.
Крэг выходит вперед и что-то протягивает Венере Прекрасной. Это небольшое растеньице с уже готовыми распуститься бутонами. Венера бросает его на пол и топчет каблуком. Все разевают рты, потому что знают, насколько важна была его судьба для Лучистого Цветка. И вот он валяется на полу, растоптанный и уничтоженный стильными черными каблуками праздных зевак. Лучистый Цветок Божественных небес наклоняется, чтобы поднять его. Какое-то мгновение она рассматривает растение. Нет, уже ничего не поделаешь. То, что попадет под каблук Венере Прекрасной, спасти невозможно.
— И не вздумай прийти за другим, — произносит Гарт Собиратель Растений, показываясь из толпы. Ее враги сговорились между собой.
Я начинаю волноваться. Лучистому Цветку Божественных Небес уже почти плохо. Я бы не хотел, чтобы ее растоптали так же, как и ее растение.
Лучистый Цветок смотрит на Венеру Прекрасную. Та улыбается.
— Приятно познакомиться. Должна признать, что ты гораздо красивее, чем в самых дерзких описаний твоих поклонников. Зря ты все-таки не взяла растение. Это был мой подарок тебе.
— Подарок? — подозрительно переспрашивает Венера.
— Да, подарок. Если ему правильно подобрать место, то он может прибавить тебе славы и почета. У меня и так это все уже есть, а тебе бы не помешало.
Лучистый Цветок Божественных Небес отворачивается и уходит, на мой взгляд, с видом победителя.
— Да, конечно, Лучистый Цветок, ты права. Тебе не нужно особого растения, чтобы прославиться. Тебе любой бы куст подошел.
Она с удивлением смотрит на меня.
— Ты что, с ума сошел? Это же все спектакль. Я так надеялась на этот цветок тысячелетия. У меня ничего не осталось. Кто бы мог подумать, что Гэмин окажется таким предателем? Просто не верится.
— Он признался тебе в любви, а ты его отвергла.
— Ну, и что? Я всегда так делаю. Неужели надо грубить только из-за того, что тебя отвергли?
Четверо молодых ребят с черными кожаными поясами подошли поздороваться с Лучистым Цветком. Они предлагают ей глотнуть пива и нюхнуть какого-то непонятного вещества, она не отказывается. Боярышник пытается протиснуться к ней сквозь толпу, все еще сжимая телефон.
— Американцы дают восемь тысяч долларов, если ты снимешься падающей в бак с сырой салями, — говорит он.
— Ни в коем случае, я вегетарианка.
— Они могут обсудить и овощную тему.
Лучистый Цветок обещает подумать, хотя я почти уверен, что она не согласится.
— Кстати, Гарт Собиратель Растений просит передать, что если захочешь, он даст тебе еще один цветок тысячелетия. И Гэмин тебя повсюду ищет.
Тут с несчастным лицом появляется сам Гэмин. Почему-то теперь он выглядит нелепо в непривычном для него фетиш-наряде. Он с чувством просит прощения у Лучистого Цветка Божественных Небес и говорит, что все еще любит ее. Лучистый Цветок с презрением отворачивается. Я вижу, что все возвращается на круги своя. От беспокойства Лучистого Цветка не осталось и следа.
— Наверное, ты прав, — говорит она мне, — и любой цветок может послужить мне на славу. Срежу-ка веточку от живой изгороди.
Колокола возвещают приход нового тысячелетия. Начинается вавилонское столпотворение. Изо всех углов доносятся удары хлыстом. И несмотря на все мои старания, каким-то незнакомцам все же удается меня расцеловать.
Хелен Мид
Играйте
Ник сходит с ума. Даже в раю. А может, особенно в раю. Нас напоили вином, накормили обедом и теперь усадили удобней, чем, вероятно, кого-либо другого на этой планете. Замечательная вечеринка. В наших руках свежие напитки, а тела утопают в надувных подушках, которые придают нежащимся на солнце бездельникам размеры больше человеческих. Удобно. Ничего не надо делать, только наблюдай и потягивай текилу из высоких стаканов с красным соком. Расслабуха. Вокруг нас расположились пляжники. Открывают свои по сезону слабо покрытые загаром тела и блестящие формы другим бездельникам; вяло общающимися группками сидят на столах и стульях, уходящих спиралью от расположенных террасами баров ресторана отеля до моря. Разговоры. Танцы. Смех. Музыка. Пространство под поясом Ориона донельзя накачено инъекцией чистой сексуальной энергии, мантра барабанов повторяет учащенные удары сердца. Две наши подружки где-то плавают в этой атмосфере пьяного наслаждения. Все это наводит меня на мысли о Риме. Оргии. Конце империи. Шум оглушающий. Он оглушает Ника.
— Мне не надо было здесь появляться, — говорит Ник. Он хочет уйти. Исчезнуть из поля зрения. Новогодняя ночь 1999-го. Я не ожидала, что она будет простой. А какая Новогодняя ночь была простой? На другой стороне планеты от Трафальгарской площади и стоящей там новогодней елки из Норвегии мы сидим на окруженном пальмами пляже Тайского залива. Ну, разве нам не удалось от всего убежать?
Наш хозяин в ритме гедонизма, рожденного из глубины души острова, разрубает на кусочки лежащий перед ним на столе килограммовый брикет травы. Рядом с ним, уже разделенными на дозы, кучками лежат волшебные грибы. С золотыми шляпками на длинных ножках. Интересно, расслабится ли Ник: отдастся всему этому — всей этой непреходящей реальности? 2000 год. Время не закончится; во всяком случае, не сегодня. Даже бутерброды 27/4 в аэропорту Бангкока своей этикеткой "продать до 3/1/3543" кричали: "Так в чем же дело?" Все иллюзия. Эгоистический, западный психоз, транслируемый в самое дорогое телевизионное время. Тикающая часовая бомба. Запрограммированный в древности массовый социальный кризис. Закореневший христианский дэд-лайн, предсказание Конца Света. Не надо париться. Это всего лишь еще один космический день.
